Хуан Руис де Аларкон - Испанский театр. Пьесы (сборник)

• Название: Испанский театр. Пьесы (сборник)
• Автор: Хуан Руис де Аларкон
• Издательство: Литагент «Флюид ФриФлай»6952ceba-6ac6-11e2-a1a0-002590591ed2
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905720-04-8

Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства. Необычайное богатство сюжетов, широчайшие перспективы, которые открывает испанский театр перед зрителем и читателем, мастерство интриги, бурное кипение переливающейся через край жизни – все это возбуждало восторженное удивление современников и вызывает неизменный интерес сегодня.

---

Если б не был начеку.

Карлос. Я, сеньора, весь вниманье.

Диана. Я, дон Карлос, осознала,

Что все было заблужденьем,

Что мои былые взгляды

Не согласны с здравым смыслом

И противны интересам

Государства моего,

Счастию моих вассалов

И правленью моему.

Я решила покориться

Всем бесспорным силлогизмам,

Продиктованным рассудком,

Превозмочь себя, – и вот

Я решилась выйти замуж.

Но едва лишь ум мой острый,

Позабыв свои софизмы,

Силе правды покорился,

Как тотчас же я прозрела,

И рассеялся туман,

Мне мешавший ясно видеть.

Принц Беарнский был доселе

Безразличен для меня…

Полилья (тихо Карлосу). Превращайтесь в лед скорее…

Смажьте руки хорошенько,

Вот он, вот он – птичий клей!

Диана. Кабальеро он учтивый

И вполне любви достоин,

Я ценю его высоко.

Нет его знатней по крови:

Самый знатный, смелый рыцарь

Превзойти его не мог бы.

Кто так ловок в обхожденье,

Кто изящен так в манерах,

Так в пирах великодушен,

Так в ухаживанье нежен, —

Где ж еще найти таких?

Я собою возмущаюсь,

Как, ослеплена ошибкой,

Я того не замечала,

Что теперь так ясно вижу.

Карлос (тихо Полилье). О, Полилья! Пусть все это

И притворство, – но умру я!

Полилья (тихо ему). Масла, масла – умоляю, —

Хоть и вымажетесь вы!

Диана. И решилась я, дон Карлос,

Выйти замуж. Но хочу

Посоветоваться с вами,

Зная вашу осторожность.

Как вам кажется, Беарнский

Будет мне достойным мужем?

Даст он блеск моей короне?

Я его считаю лучшим

Из поклонников моих.

Что вы скажете на это?

Вы как будто побледнели?..

Иль вас это поразило? (В сторону.)

Нанесла я рану больно,

По его лицу я вижу:

Кровь отхлынула от щек…

Вот чего я добивалась!

Полилья (тихо Карлосу). Э, сеньор!

Карлос (тихо ему). Нет больше сил!

Полилья (тихо Карлосу). Да встряхнитесь же, несчастный,

Иль завязнете в силках.

Диана. Вы молчите? Что же с вами?

Вы взволнованы как будто?

Карлос. Удивлен, по крайней мере.

Диана. Чем?

Карлос. Тем, что могла природа

Две таких создать натуры

Одинаковых и равных

В свойствах, в чувствах, как мы с вами.

В вас я вижу свой портрет.

Но давно ли вы, сеньора,

Возымели эту мысль?

Диана. О, давно уже борьба

У меня в душе творилась, —

И вчера я покорилась.

Карлос. Удивительно! Вчера

Полюбить и я решился, —

Совпаденье-то какое!

Слепота и мне мешала

Видеть красоту любимой,

То есть той, кого намерен

Я любить и кто достоин

Самой пламенной любви.

Диана (в сторону). Без сомнения, победа.

(Ему.) Так откройтесь мне, ведь я

Ничего от вас не скрыла.

Кто она?

Карлос. Могу гордиться

Выбором своим, сеньора:

Синтия – моя любовь.

Диана. Как?.. Кто?.. Синтия?

Полилья (тихо Карлосу). Чудесно!

Молодец, сынок! Врага

Тем же поразить кинжалом,

Что направлен на тебя, —

Это способ хитрецов.

Карлос. Да, не правда ли, сеньора,

Вы одобрите мой выбор?

В жизни не встречал красивей

И умней ее, поверьте.

Что за прелесть, и учтивость,

И изящество, – не правда ль,

Счастье полюбить такую?

Что вы скажете на это?

Вы как будто недовольны?

Диана (в сторону). Все во мне похолодело.

Карлос. Вы молчите?

Диана. Не могу я

Слов найти от удивленья.

Можно ль быть таким слепым?

В Синтии не замечала

Этих свойств я до сих пор.

Ни ума, ни красоты,

Ни любезности… Вас просто

Ослепляет страсть.

Карлос. Ужели?

Так и в этом мы похожи?

Диана. В чем же?

Карлос. Как от ваших глаз

Скрыта Синтии вся прелесть,

Так и я понять не в силах,

Чем Беарнский принц пленил вас?

В этом наше с вами сходство:

Говорим мы оба дурно —

Я о том, кто дорог вам,

Вы о той, кого люблю я…

Диана. Что же? Раз таков наш вкус, —

Каждый своему и следуй.

Карлос (в сторону). Плохо дело.

Полилья. Не смущайтесь,

Козыряйте: взятка ваша.

Карлос. Разрешите ж удалиться,

Я пойду теперь спокойно

На призыв моей любви.

Я боялся вам открыться,

Но теперь, когда я знаю,

Что всецело совпадают

Наши мысли и желанья,

Я смущение забыл.

Диана. Вы идете к ней?

Карлос. Сейчас же.

Диана (в сторону). Ах, я вне себя! Что делать?

Полилья (тихо Карлосу). У бедняжки карта бита.

Карлос. Честь имею.

Диана. Погодите…

Вы же умный человек.

Можно ль в слепоте позволить

Чувству разум обмануть?

Разве Синтия красива?

Из каких речей иль мыслей

Стал вам ясен ум ее?

В чем ее очарованье?

Полилья (Карлосу). Пять и шесть, теперь ходите,

Козыри у вас: Диана

Проигралась в пух и прах.

Карлос. Что сказали вы, сеньора?

Диана. Что у вас ужасный вкус.

Карлос. Вкус мой плох? О нет, сеньора…

Там вон Синтия проходит,

Полюбуйтесь на нее.

Даже издали нельзя вам

Красоты не разглядеть.

[Эти кудри золотые,

Тесно их схватила сетка:

Можно ль быть мне на свободе,

Если кудри те в плену?

На чело ее взгляните,

Лик венчающее дивно,

И на очи, от которых

Солнце, и луна, и звезды

Свет заимствовали свой.

Что за очи, вы взгляните!

Хоть и черные они,

Но мои глаза им служат,

Словно черные рабы.

А уста – красней кораллов:

Цвет их будто бы окрашен

Кровью сердца моего.

Беломраморная шея,

Точно шейка серой цапли,

Гордо к небесам вздымает

Красоты своей полет.

Этот тонкий стан прелестный, —

Описать его нет силы:

Он нежней и деликатней

Всех моих глубоких дум.]

Нет, я был слепым, сеньора,

Лишь теперь ее я вижу.

Впрочем, раньше был слепым я,

А теперь я стал безумцем,

Что при вас себе позволил

Восхвалять другую даму.

О, простите!.. Но дозвольте

Мне у вашего отца

Испросить ее в супруги,

И Беарнского я кстати

С вашим выбором поздравлю. (Уходит.)

Сцена VI

Диана, Полилья.

Диана. Где ты, мужество мое?

О, вулкан в груди бушует!

Что за пламя жжет мне душу?

Я пылаю, я сгораю!

Полилья (в сторону). Вот, теперь свалилась фига

И попала прямо в рот!

Диана. Лоскуток!

Полилья. Моя сеньора?

Вот наглец! И как могли вы

Не наброситься на дурня,

И его не исцарапать,

И не выщипать бородки —

Волосок по волоску?

Диана. Не владею я собою.

Полилья. И своими ноготками

Не владеете, я вижу.

Диана. Лоскуток! Во мне пожар!

Полилья. Нет, скорей гроза, сеньора.

Диана. Я унижена надменным?

Я побеждена презреньем?

Я – не я?

Полилья. Тс-тс, сеньора, —

Это, кажется, любовь…

Диана. Что та-ко-е?..

Полилья. Ну, так шкварки!

Диана. Что ты смел сказать?

Полилья. Любовь,

Я сказал…

Диана. Как?..

Полилья. Не любовь,

Так… яичница!

Диана. Что ж это?

Я… люблю?.. Нет, невозможно!

Полилья. Что же чувствуете вы?

Диана. О, безумные мученья!

Что же это за болезнь?

Полилья. Дайте пульс, – и все узнаем.

Диана. Прочь, не раздражай меня!

Я в таком безумном гневе,

Что себя убить готова!

Полилья. Как у вас надулись жилки —

То болезни острый приступ.

Диана. Что ты у меня находишь?

Полилья. Страшной ревности припадок.

Диана. Что ты смел сказать, презренный,

Сумасшедший, негодяй?

Я – ревнива? Как ты смеешь?

Прочь сейчас же! Вон отсюда!

Полилья. Но, сеньора…

Диана. Убирайся,

Или выбросить сейчас же

Из окна тебя велю! (Плачет.)

Полилья (в сторону). Вот и полилась водица.

Ну, иду, иду, сеньора!..

Разве жизнь мне не мила? (В сторону.)

Матерь Божия, что с нею!

Ну, когда платочек мокнет,

Лоскутку не сдобровать. (Уходит.)

Сцена VII

Диана, одна.

Диана. Как, в сердце у меня пожар горит тревожно?

Не верю! Разве может что-нибудь

Зажечь вот эту мраморную грудь?

Мне лжет мой страх… Но нет, сомненье невозможно!

Увы! Хотела я создать себе трофей

И победить его надменное презренье, —