Лисл Шуртлиф - Румп: Настоящая история о Румпельштильцхене (ЛП)

• Название: Румп: Настоящая история о Румпельштильцхене (ЛП)
• Автор: Лисл Шуртлиф
• Жанр: Сказка
• Год: 2013

В волшебном королевстве, где твое имя — твоя судьба, двенадцатилетний мальчик Румп становится объектом всевозможных шуток. Но когда он находит старую прялку, кажется, что удача поворачивается к нему лицом. Румп выясняет, что обладает даром превращать пряжу в золото. Его лучшая подруга Красная Шапочка предупреждает его, что магия таит в себе опасность. И она оказывается права. С каждым мотком пряжи он только больше погружается в проклятие. Чтобы разрушить его, Румп должен отправиться в опасное приключение, отбиваясь от фей, троллей, отравленных яблок и до безобразия глупой королевы. Все складывается против него, но имея отвагу и надежное плечо друга (а еще немного дерзкого чувства юмора), он должен добиться успеха.

Группа перевода: http://vk.com/bookish_addicted

---

Я невольно сделал шаг вперед, а Опаль задрожала, пытаясь отступить от меня, но не смогла. Мы стояли друг от друга всего в нескольких шагах. Опаль еще крепче прижала к себе ребенка.

— Не подходи ко мне или я закричу! Я закричу, они взломают дверь! Тебя бросят в подземелье, закуют в кандалы или повесят!

Мельник рассмеялся.

— Не неси чепухи, глупая девчонка. Что скажет король, когда узнает, что ты никогда не умела прясть золото, но променяла ребенка, чтобы отдать его этому… существу? Этому маленькому демону?

Демон? Меня по-разному называли, но демон? Это было несколько резковато.

— Ты и так уже попала к нему в немилость, — продолжил Освальд, — но отдай этого ребенка и мы сможем все исправить. Он будет снисходителен к твоей легкомысленности, если у него будет золото. Он предпочел бы иметь золото, а не ребенка.

Неужели, правда? Люди часто говорили, что король любит золото больше всего, но, конечно же, не больше своего сына, своего наследника.

— Нет! Нет, это не так. Он любит нашего сына! — запротестовала Опаль.

Я видел, что мельник понимает суть волшебства. Словно он мог видеть невидимые веревки, что опутывали меня. Он знал (может, знал всегда), что я должен забрать младенца, что я не могу это контролировать. Но что-то еще было в его глазах, злобное удовольствие, словно он наслаждался страданиями. А это было только начало. Он хотел, чтобы я забрал ребенка, дабы причинить еще большую боль.

Мельник сцепил руки на животе.

— Итак, давайте-ка продолжим. У нас есть гораздо более интересный предмет для разговора, нежели младенцы.

Невидимые пути стянули меня еще крепче, и на этот раз Опаль сделала шаг вперед. Если бы я вытянул руки, я смог бы коснуться малыша. Опаль всю трясло.

— Я отдам тебе все богатства Королевства. Все, что захочешь. Пожалуйста, не забирай моего ребенка.

Мельник усмехнулся:

— Он-то как раз тебе и подарил все эти богатства, — мне не хотелось этого признавать, но он был прав. — У тебя будет еще много детей, если все пройдет успешно, а ты не проторгуешься и с ними, — голос мельника стал жестким и холодным. — Отдай ему дитя, девочка.

— Пожалуйста! — Опаль не выдержала и заплакала, с каждым вдохом выдавая мучительные рыдания. Меня переполняла жалость к ней. Я боролся насколько мог со своим следующим шагом. Я подумал о своей собственной матери, прижавшей меня к себе и прошептавшей мне на ухо мое имя. Такой ли судьбы желала она мне? Хотела бы она, чтобы я погряз во всей этой магии? И все из-за моего имени. Имя должно быть твоей судьбой, оно должно было дать тебе силу, но я был абсолютно бессилен. Мое имя сказало мне, кто я, а я не знал, как могу это изменить.

Опаль стояла передо мной на коленях, протягивая ребенка. Это крошечное существо быстро заснуло. К счастью, он не был похож на своего отца.

— Как его зовут? — спросил я.

— Арчи, — прошептала она. — Арчибальд Бартоломей Освальд, — и она зарыдала еще пуще после того, как произнесла два последних имени. Я не мог ее в этом винить.

Я взял ребенка на руки, а Опаль рухнула на землю, орошая деревянный пол слезами. Я же держал на руках будущего короля. Он принялся извиваться и шуметь. Что же я должен был делать-то?

— Отлично, — сказал мельник. — Теперь, когда все сделки завершены, а обещания выполнены, думаю, нам надо двигаться дальше. Да, маленький демон, нам надо бы обсудить кое-какие дела.

Глаза мельника были переполнены ненасытной жадностью. Я с отвращением отвернулся и понял, почему комната казалась такой маленькой. Солома. Стены соломы, горы соломы. Она возвышалась с обеих сторон комнаты, покрывая стены до потолка. От двери до цента комнаты была лишь узкая дорожка, где стояла колыбель, и небольшое чистое место позади нее у окна. Справа от меня, у камина, соломы не было. Напротив очага стояла прялка. По спине пробежал холодок, и я содрогнулся.

— Нет, — сказал я. — Никогда больше!

— Ой, ну, будет, будет, — сказал Освальд. — Мне кажется, тебе нравится делать золото. Это дает тебе ощущение силы, полезности. У твоей матери были точно такие ощущения, — он злобно усмехнулся.

— Моя мама? Но вы… она…

— О, да, — сказал он. — Я знал о ее даре. Я познакомился с ней задолго до того, как она пришла на Гору. Мне кажется, я был первым, кто узнал о ее умении, равно как и стал последним. А как я обрадовался, когда узнал, что подобный дар можно передать по наследству.

Внутри меня все похолодело. Под ногами покачнулся пол.

— Вы и есть тот торговец, — сказал я. — Вы тот, кто заставил ее прясть всю ту солому, превращая ее в золото.

— Нет, нет, я никогда ее не заставлял. Я верю, что это чистый ее энтузиазм, и мы всегда заключали сделку. Я всегда был честным торговцем. Ты ведь знаешь, солома недорого стоит. Я был достаточно щедр, правда, — он потер свой необъятный живот.

— А потом она сбежала на эту гору. Думала, что там она сможет спрятаться от золота, но я ее догнал… это ведь хорошо. Осмотрительно даже. Мельник только что умер, не оставив сыновей. Я был достаточно богат, чтобы купить мельницу, и думается мне, что, в конце концов, твоя мать была этому рада. Осмелюсь сказать, ты жив, потому что я хорошо подкармливал ее, когда умер твой отец. Разве ты не благодарен? Ты вообще мог не родиться, если бы я не заключал с ней сделок, бедная душа. Жаль, что она умерла, — он глубоко, с преувеличением, вздохнул.

— Но я надеялся, что у ее сына будет хотя бы часть немного ее таланта. И я ждал. Я был терпелив, и ты меня не разочаровал. Фредерику с Бруно было поручено приглядывать за тобой, и как же я обрадовался, когда мои сыновья пришли ко мне и рассказали забавную историю о том, что у тебя в доме куча золота.

Было достаточно просто сделать так, чтобы ты пришел заключить сделку, а потом ты становился все более ненасытным. Хотел больше еды, чем кто-либо другой. И не делился. Как не стыдно. А потом вышла эта оплошность с королем! Да, он чуть внимательнее, когда дело касается торговли золотом в его Королевстве. Я должен был знать… Эх, ну, все вышло гораздо лучше, чем я мог надеяться. Все то, что случилось с Опаль. А теперь она королева.

Опаль, всхлипывала, свернувшись на полу.

— Но еще не все кончено. Видишь ли, маленький демон, хоть Опаль и королева, а я Владыка Горы, король в последние месяцы недоволен тем, что она не выполняет то, что нужно. Конечно, мы придумали кучу отговорок из-за ее деликатного положения, но все это уже прошло. Поэтому настало время удовлетворить нашего короля да, и себя заодно, — он усмехнулся, поведя рукой по соломе.

Я ненавидел его. В животе скопилась ярость, горела огнем в груди, пульсировала в голове. Это он был демоном. Он был причиной печали моей мамы, ее заточения, ее смерти. Все мои беды начались с мельника.

— Я больше не стану прясть ни грамма золота, — сказал я.

— Неужели? — спросил, забавляясь, мельник.

Ребенок в моих руках заплакал, и Опаль завыла следом.

— Думаю, у меня есть все, что нужно. Спасибо, — я попятился. Он мог бы держать меня здесь вечно, но ему нечего мне предложить, чтобы заставить меня спрясть золото хотя бы из одной соломинки. Нечего!

— Но ты даже еще не слышал, что я хочу тебе предложить, — сказал он, зло усмехнувшись.

Холодок пробежал у меня по спине. Я просто был уверен, что это будет что-то ужасное.

— Мне ничего не нужно. Я не пряду больше, — я начал отступать с ребенком на руках. Лучше на этом и остановиться. Забрать дитя и уйти. Но Фредерик с Бруно схватили меня за руки по бокам и крепко держали.

— О, мне кажется, ты передумаешь, — сказал мельник. — Это просто отличная сделка. За твое золото я отдам тебе… — он потянулся за стог соломы, и вся куча задрожала, словно оттуда пыталось вырваться какое-то животное.

— … целой и невредимой твою подружку.

Из соломы мельник вытащил девушку, связанную и с кляпом во рту. Один глаз у нее был черным и заплыл, но второй был широко открыт, в нем плескалась лютая и дикая ярость.

Краснушка. 

Хватаясь за Соломинку

Краснушка боролась с веревками и оглушительно кричала с кляпом во рту, пока лицо её не стало пунцовым.

Мельник рассмеялся:

— А она злюка, должен сказать. Довольно невежлива. Бруно и Фредерик вместе её ловили. Они мне сказали, что она твой единственный друг на всём белом свете, ну и… я думаю, раз она и, правда, твой единственный друг, возможно, ты захочешь сохранить ей жизнь.

Фредерик и Бруно покатились со смеху, а Краснушка крутилась, стараясь высвободиться от веревок. Фредерик с Бруно перестали смеяться и отступили. Хотя Краснушка и была связана, но была, как сумасшедший зверь, который вот-вот может высвободиться.

— Мальчики, — сказал мельник, — посадите нашу маленькую подружку в углу, а затем идите и помойтесь, от вас несет как от свиней!

Фредерик и Бруно затолкали Краснушку в угол возле камина и ушли.