Борис Акунин - Голоса времени. От истоков до монгольского нашествия (сборник)

• Название: Голоса времени. От истоков до монгольского нашествия (сборник)
• Автор: Борис Акунин
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-089256-3

Библиотека проекта «История Российского Государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники исторической литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.

Книга, которую вы держите в руках, позволяет услышать живые голоса «домонгольской» эпохи – не далеких от суеты книжников-летописцев, а поэтов, мыслителей, проповедников и законотворцев. Взволнованную речь образованного и нравственного политика митрополита Илариона – в «Слове о Законе и Благодати». Классическую средневековую беседу многоопытного человека с потомками – в составленном дьяконом Иоанном «Изборнике 1076 года» и «Поучении» Владимира Мономаха. Человек XXI века оценит лиричность «Сказания о Борисе и Глебе», афористичность и «скоморошье балагурство» «Слова Даниила Заточника» – шедевра эпистолярного жанра, – прекрасный лаконичный язык «Русской правды» – ценнейшего свидетельства русской юридической мысли. Психологизм «Повести об убиении Андрея Боголюбского» заставляет переосмыслить жанр житий, а сюжет «Пряди об Эймунде» – сравнить трактовки одних и тех же событий монастырскими книжниками и слагателями западных светских саг. И особенно знакомо звучит голос самого загадочного и знаменитого анонима Древней Руси – автора «Слова о полку Игореве».

В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.

---

В этих строках выражено основное для философской части «Слова» противопоставление иудаизма и христианства – Ветхого Завета, и особо Пятикнижия, содержащего главные постулаты иудаизма (Закона, данного Моисеем), и Нового Завета, прежде всего Евангелия, излагающего основы христианства. Вряд ли можно согласиться с переводчиками и комментаторами Илариона, использующими современный перевод Евангелия, в частности, конструкции с предлогом чрез (через). У Илариона Благодать именно воплощена в Христе, ср. 71–73. «Бог… промыслил Сына своего в мир послать, и Им Благодатью явиться», 83: «Благодать же сказала Богу…»

Здесь явно диалог Христа с Богом-Отцом, Создателем. Из древнейших славянских евангельских текстов следует, что и первые славянские переводчики Евангелия так же понимали отношение Христа к Благодати.

5–6. У Илариона в значении «народ» употребляется только слово язык. В переводе – иногда народ, иногда язык. Ср. у Пушкина: «И назовет меня всяк сущий в ней язык».

7. Словом государь здесь и ниже переводится термин каган. Тюркское слово каган (в тюркские языки оно попало в свою очередь из китайского) обозначало титул верховного правителя у хазар, скифов. В «Повести временных лет» под 965 г.: «Иде Святославъ на козары; слышавше же козари, изидоша противу с князем своимъ каганом, и съступишася битися». Как видим, слово каган поясняется, переводится – князь. В нашем тексте это титулование, только поэтому переводим «государь». Хазарский каганат был разгромлен отцом Владимира, князем Святославом Игоревичем в 964–965 гг. С этими обстоятельствами – свержением многовекового жестокого хазарского ига и обретением Русью независимости, возвышением русского государства – было связано применение титула каган по отношению к киевским «великим» князьям; и это определение, «великий», начало применяться, по-видимому, с Владимира. Возможен перевод слова каган «великий государь». В списках представлен вариант, расширяющий строку: «Влодимеру Святославичу, внуку Игореву».

11–12. В прямую цитату из Евангелия – «Благословен Господь Бог Израилевъ, яко посети и сътвори избавление людемъ своимъ» (Лк. 1, 68) Остр. Ев., – Иларионом вставлены слова «Бог христианский», что соответствует раннехристианским представлениям о том, что Бог-Отец сначала указывает путь к истине Авраамову племени, а потом, явившись в виде Христа, то есть Бога-Сына, спасает всех людей, верующих в него. Эта идея развивается в след. строках.

14–15. Под идольским мраком и бесовским служением понимается язычество.

16. Глагол оправдити в этой фразе Сл. РЯ XI–XVII вв. толкует как «направить по истинному пути». Однако при этом надо учитывать, что, по Илариону, принятием Закона и обрезания лишь готовилось пришествие Христа, то есть Благодати и истины (см. 37–51). Корень прав (совр. править, управлять, правый, правда, оправдать и т. п.) чрезвычайно многозначен в древнерусском языке. Первоначальное его значение «прямой», «прямить». Здесь возможен перевод: «направил» или «наставил». О других словах с этим корнем см. ниже.

17. Скрижали – каменные плиты, находившиеся на Синайской горе, на которых были начертаны заповеди – «закон», «закон Моисея».

20. Словом послебытие переведено пакибытие, оставляемое обычно без перевода.

25. В оригинале: призря, призрел. Мотив из Ветхого Завета. В Острож. Библ.: «яко призрехъ на обидение людии моих»; в совр. переводе: «призрел на народ свой» (1 Цар. 9, 16).

26–27. Близкий текст, по мнению исследователей, содержит «Повесть временных лет»: «Ни солъ, ни вестникъ, но сам Богъ, пришедъ, спасет ны» (Памятники литературы Древней Руси: Начало русской литературы. XI – начало XII века. М., 1978. С. 114). В ветхозаветном тексте: «Ни ходатаи ни аггелъ, но сам Господь спасе я» (Ис. 63, 9).

28–31. В этих строках полемика с последователями учения Мани (III в. н. э.), которое получило широкое распространение в период раннего христианства. Это учение отвергало догмат воплощения, то есть представление о Христе-человеке, явившемся на землю во плоти, утверждало явление Христа в видении (привидением). Иларион неоднократно обращается к мотиву воплощения, в чем немецкий исследователь Л. Мюллер видел важнейший аргумент для доказательства антииудейской направленности «Слова». В стилистическом отношении «человечность» Христа придает сочинению Илариона звучание жизни, света, радости.

32. О сошествии Христа в ад говорится в апокрифах, не принятых позднее Церковью сочинениях. В новозаветном тексте: «О нем же и сущим въ темницы духомъ, сошед, проповеда» (1 Петр. 3, 19) – Острож. Библ. Апокрифы имели широкое хождение в первые века христианства на Руси.

34–35. В Евангелии иначе: «несть Богъ мьртвыихъ, нъ живыихъ» (Мк. 12, 27) – Мет. Ев.

36. Цитата из Псалтыри: «Кто Богъ велии, яко Богъ нашъ» (Пс. 76, 14). В совр. переводе: «Кто Бог так велик, как Бог наш!»

37. В этих словах обычно видят противопоставление христианского Бога божествам язычников. Чудеса, на которые способны были волхвы и чародеи, жрецы язычников, христианство объясняло действиями нечистой силы (возможными при попустительстве Бога-Творца).

37–41. Здесь и далее изложена историко-религиозная теория, согласно которой ветхозаветный период жизни человечества был лишь приготовлением к пришествию Христа. В этот период человечество должно было «обыкнуть» в единобожии. Теория Илариона вполне соответствует закономерному переходу от политеизма к монотеизму. Этот путь прошли воззрения иудеев, у которых первоначально Яхве был лишь главным богом. У «новых» народов, к которым Иларион относит славян, переход к монотеизму связан с принятием христианства.

42. В некоторых списках: «человечьство, помовено водою», 52. Термин писание (далее еще – «не к несведущим пишем») некоторым комментаторам «Слова» служит основанием для отнесения его к жанру посланий. Впервые эту точку зрения высказывал еще С. М. Соловьев. Однако совокупность стилистических особенностей произведения не позволяет сомневаться в том, что Иларион создавал именно проповедь – ораторское произведение. Обратим внимание на следующее высказывание известного исследователя «Слова» Н. Н. Розова: «Пунктуация текста “Слова о Законе и Благодати” в Синодальной рукописи отличается четкостью и последовательностью: точками, поставленными внизу, на строке, четко выделены не только отдельные периоды и предложения, но и синтагмы, обращения, восклицания, противопоставления – все то, чем так обильно и с таким мастерством оснащено это блестящее произведение ораторского искусства» (Slavia, XXXII, 1963, ses. 2, с. 149).

52–60. Для характеристики книжной культуры эпохи Ярослава Мудрого, уровня образованности книжников из окружения князя, это место – важнейшее в сочинении Илариона. Автор, как добрый христианин, демонстрирует свою скромность и почтение к тем, к кому обращено «Слово».

56. Под «иными книгами» Иларион понимает книги Ветхого Завета – в этом исследователи видят антииудейскую направленность «Слова». Л. Мюллер, сравнивая подбор цитат из Ветхого Завета у Илариона и в «Повести временных лет», считал, что в распоряжении авторов обоих сочинений был не дошедший до нас трактат Константина Философа (Кирилла), создателя славянской азбуки, против иудеев. Отрывок из него приведен в Житии Константина. Известны были на Руси в эпоху Илариона «Толковые пророчества» Упыря Лихого (1047 г.), были, возможно, и иные источники знакомства древнерусских книжников с ветхозаветными текстами.

57. Сочетание «дръзости образъ» можно перевести «воплощение дерзости». Слово образ встречается у Илариона еще раз, см. 66.

58. Обращение Илариона к образу «сладости книжной» примечательно. Во-первых, это место перекликается с текстом Жития Константина. В нем о речи первоучителя хазарский правитель сказал: «Все как подобает говорил и досыта насладил всех нас медвяной сладостью слов святых книг (Сказания о начале славянской письменности. М., 1981. 83). Преемственность славянской книжной традиции, идущей от Константина и Мефодия, очевидна. Во-вторых, образ «сладости книжной», которой «преизлиха насытились» те, к кому обращена речь Илариона, служит основной характеристикой окружения князя Ярослава – основателя школьного образования на Руси. Эпоху Ярослава, получившего прозвище «Мудрый», отличает культ Софии, мудрости, что находит выражение и в храмовом строительстве – София Киевская, Новгородская и др. Значительно позже чтение книг стало характеризоваться как «прелесть», «прельщение», «грех».

62. Название «Слово о Законе и Благодати» укоренилось в традиции. Однако оно условно. Сам Иларион обозначил жанр произведения – повесть (поведать, повествование). С этим «самоназванием» сопоставимы и «Повести временных лет» – здесь множественное число, что естественно для летописи как собрания многих повествований. Сопоставимо и определение жанра в «Слове о полку Игореве»: «Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы трудныхъ повестии о плъку Игореве». В древнерусском языке слово повесть часто применялось в значении «сказание, рассказ» (см. Срезневский. Материалы…).