Мелисса Натан - Гордость и предубеждение Джасмин Филд

• Название: Гордость и предубеждение Джасмин Филд
• Автор: Мелисса Натан
• Издательство: Ред Фиш. ТИД Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-483-00147-8

Молодая остроумная журналистка Джасмин Филд ведет собственную колонку в популярном женском издании, да к тому же она только что получила желанную роль Лиззи Беннет в благотворительном спектакле по сценической версии романа «Гордость и предубеждение». Как она и предполагала, режиссер этого спектакля, Гарри Ноубл — любимец публики и обладатель «Оскара», — оказывается весьма неприятной личностью. Джасмин начинает собирать сенсационный материал для своей колонки и надеется славно поразвлечься на репетициях. Однако все не так просто…

* * *

Давно известно, что мужчине с непомерно раздутым самолюбием нужна женщина, способная ему это самолюбие хорошенько подрезать.

Молодая остроумная журналистка Джасмин Филд ведет собственную колонку в популярном женском издании, да к тому же она только что получила желанную роль Лиззи Беннет в благотворительном спектакле по сценической версии романа «Гордость и предубеждение». Как она и предполагала, режиссер этого спектакля Гарри Ноубл — звезда Голливуда, обладатель «Оскара» и любимец публики — оказывается при ближайшем рассмотрении весьма неприятной личностью. Джасмин начинает собирать сенсационный материал для своей колонки и надеется славно поразвлечься на репетициях. Да к тому же она, похоже, встретила свою судьбу — обаятельного компанейского актера, рядом с которым сноб-режиссер выглядит совсем уж карикатурно. Однако все не так просто…

Вечная история о тщеславии и ущемленной гордости, истинных и ложных ценностях и об обретении себя самого через любовь и творчество.

---

— Гарри Ноубл, — прошептала она, качая головой. — Я убью эту скотину.

— Он ни при чем, — возразила Джорджия. — Если бы Джек действительно любил меня, он бы никого не слушал. Он просто меня не любил.

— Ничего подобного, во всем виновата эта скотина, — горячилась Джаз. — Джек сделает все, что бы Гарри ему ни сказал. Дорогая, он портит жизнь и Джеку, и тебе. Гарри — дерьмо. Высшего порядка. — Она обняла Джорджию. — Успокойся. Пойдем домой.

— Не могу же я выйти в таком виде.

— Джорджия, дорогая, да ты и в таком виде в сто раз краше всех. Да к тому же здесь все слишком заняты собой или пьяны, так что никто ничего не заметит. Пошли. Зайдем ко мне, выпьем чего-нибудь, посидим, поболтаем.

Сестры встали и, протолкнувшись через толпы гостей, вышли на улицу. Уже доехав до дома, Джорджия спохватилась, что забыла на вечеринке свою сумку.

— Я схожу за ней, — тут же вызвалась Джаз.

— Извини, но я не пойду с тобой, — сказала Джорджия. — С меня хватит.

— Я быстро, — заверила сестру Джаз. — Это мне вместо зарядки.

Джорджия была очень рада побыть некоторое время одна. Она включила телевизор и стала его смотреть, стараясь ни о чем не думать.

Народу на вечеринке прибавилось. Пока Джаз разыскала сумку Джорджии, она вся вспотела и теперь была просто в отвратительном настроении. В этой толпе разгоряченных потных тел, которые заполнили все закоулки квартиры, бессмысленно было пытаться найти Уиллса. С большим трудом Джасмин удалось пробраться к двери, и тут она лицом к лицу столкнулась с Гарри.

— Уже уходите? — спросил он.

Джаз остановилась, уставившись на него. Ей столько всего хотелось сказать этому человеку, но она не знала с чего начать. Поэтому она просто стояла, не спуская с него гневного взора и кипя от негодования. Он тоже смотрел на нее.

— Подвезти? — спросил Гарри.

Она даже не поняла, что он только что пришел на вечеринку. В голове мелькнула мысль, что вообще-то неплохо бы доехать до дома на машине, а не бежать всю дорогу обратно.

— Да, — коротко ответила Джасмин, и они пошли вниз.

На этот раз она не произнесет ни слова. Скотина! Сначала загубил карьеру Уиллсу, не имея на это никакого права, а теперь сломал жизнь ее любимой сестры. Неудивительно, что из него получился такой отличный Дарси.

Проехав всю дорогу в полном молчании, Гарри остановился у ее дома.

— До следующей репетиции, — сказала Джаз, отстегивая ремень безопасности.

Гарри и моргнуть не успел, как девушка уже вышла из машины. Он тоже вышел и пошел за ней. У самых дверей он остановил Джасмин и сердито спросил:

— Может быть, хоть спасибо скажете?

— Спасибо, — ответила Джаз, не глядя на него, и достала из кармана ключи. Вот ведь привязался!

Гарри продолжал стоять в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что еще сказать.

— Нравится, как идет работа над пьесой? — спросил он быстро.

— А вам-то что?

— Для меня это очень важно, — сказал Гарри, удивленный ее раздражительностью. — Так нравится?

— Не очень, индюк самовлюбленный, — сказала Джаз, думая о своей расстроенной сестре, которая сидела в одиночестве наверху. Она заморгала, пытаясь смахнуть невольные слезы, которые наворачивались на глаза и мешали ей вставить ключ в замок.

К полному изумлению Джасмин, Гарри вдруг снял ее руку с дверной ручки и, взяв девушку за плечи, повернул к себе.

— Это неправда, — тихо сказал он.

Джаз с удивлением посмотрела на него. Она была настолько ошарашена, что забыла о своем настроении. Гарри явно трудно было говорить. Впервые в жизни он утратил красноречие.

— Ты самая удивительная женщина, которую я встречал в своей жизни, — сказал он тихо.

Джаз не могла поверить своим ушам. «Он шутит», — пронеслось у нее в голове. — Я знаю, — продолжал он, — завтра у прессы будет настоящий праздник: «Гарри Ноубл подпал под чары неизвестной журналисточки», — но это правда. Я ни к кому и никогда ничего подобного раньше не испытывал. — И он нежно взял ее лицо в ладони и медленно потянул к себе.

Ошеломленная Джаз резко оттолкнула его. Она была в такой ярости, что не контролировала себя, и он полетел, не слишком элегантно, прямо в розовые кусты, где и приземлился на землю в полном недоумении. В результате этой борьбы включился свет охранной системы, осветив лицо Гарри.

— Черт подери, ты соображаешь, что делаешь? — голос Джаз то срывался на ор, то переходил на шепот.

— Мне кажется, я все изложил вполне ясно, — сказал Гарри, потирая ушибленный локоть и оправляясь от унижения.

— Дерьмо, да что такое ты о себе вообразил?

Свет охранной системы погас, но когда Джаз начала ходить взад и вперед, он снова зажегся. — Ты самая удивительная высокомерная скотина, какую я имела неудовольствие встретить в своей жизни, — выдала она. — Ты… ты… ты мог серьезно подумать, что я захочу целоваться с тобой?

Гарри вдруг ответил.

— Еще минуту назад ты упрекала меня в самовлюбленности, — сказал он, пытаясь сесть. — Тебя не поймешь — твое настроение слишком быстро меняется. Возможно, я задел твое подростковое самолюбие. Ты бы, наверное, предпочла услышать от меня слова, полные восхищения и благоговения перед тобой, такой великой и знаменитой журналисткой Джасмин Филд?

Джаз заорала во весь голос:

— Да мне глубоко наплевать на тебя, даже если бы ты считал меня самой английской королевой. Вся твоя слава не мешает тебе быть большим дерьмом, дерьмом ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ!

— В тебе сейчас говорит твоя ущемленная гордость, — гневно заметил Гарри, поднимаясь на ноги.

— НИ С МЕСТА! — завизжала Джаз. — Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛА!

Гарри сел опять.

Джаз, не отрываясь, смотрела на него, пока Ноубл сам в замешательстве не отвел от нее свой взгляд.

— Что, интересно, вас, актеров, заставляет думать, будто слава — это все? — вопрошала Джаз. — Майкл Влади Фиш — знаменитость. Ну и что из этого? Эй, вы, очнитесь! Вы живете в каком-то придуманном мире. Раньше я считала журналистов примитивными людьми, но вы их в этом переплюнете.

Она наклонилась к Гарри, и теперь ему было не увернуться от ее взгляда.

— С тех пор как я стала работать с тобой и с твоими друзьями, мистер Ноубл, я честно могу признаться: актеры так низко пали в моих глазах, что я серьезно подумываю, а не стать ли мне театральным критиком?

Гарри с трудом сдержал улыбку. Джаз только сейчас заметила, что лицо его было уродливо перекошено.

— Все вы одинаковые, — продолжала она. — Все ваши ценности дурно пахнут, вант суждения лживы, ваше «Я» огромно, как вся Солнечная система.

Гарри сделал очередную попытку подняться.

— Я понял вас, мисс Филд, — сказал он, опять переходя на «вы». — Примите мои извинения…

— Я не закончила, — холодно сказала Джаз. Свет опять погас, и они снова погрузились в полную темноту.

— А вы, мистер Ноубл, — подыскивая нужное слово, она снова начала вышагивать перед входом, и свет вновь зажегся, вы — самый отвратительный из всех. Сначала я узнала, что вы, как злой гений, из одного только тщеславия готовы столкнуть другого в пропасть…

— Что? — изумился Гарри. Он снова был на ногах. — Кого это вы имеете в виду?

— Уильяма Уитби, — прошипела она мрачно.

Гарри отвернулся.

— А не вы ли это наговорили заведомую ложь о нем известному голливудскому агенту, чтобы только испортить человеку карьеру? Ваша-то уже взмыла высоко в поднебесье. — Джаз раньше не хотела все это говорить ему, но теперь была рада, что сказала.

Гарри стоило больших усилий сдерживаться.

— Вы, видимо, очень увлечены этим человеком, — выговорил он наконец.

Джаз опять заорала:

— Из-за вас пострадал невинный человек, хотя ничего дурного он вам не сделал! Возможно, вы испортили ему не только всю карьеру, но и жизнь, и все из одной лишь злобы и самовлюбленности.

Гарри сделал шаг в сторону, намереваясь уйти.

— Теперь я вижу, насколько вам отвратителен. Извините, что я пытался…

— Я НЕ ЗАКОНЧИЛА! — закричала она.

Гарри остановился, гневно глядя на нее.

— Но самое ужасное из всех ваших деяний, — продолжала она, — это то, что вы разбили сердце моей обожаемой сестре. Вы… вы… вы — гнусное ничтожество.

— Что? Я не понимаю, о чем речь.

— Не смейте говорить со мной свысока, — предупредила Джаз.

Гарри лишь вздохнул.

— Она сейчас там, в моей комнате, горько плачет, потому что вы сказали этому идиоту, ее дружку, что если он хочет стать большим актером, то должен бросить Джорджию. И это вы тоже будете отрицать?

Гарри посмотрел на нее.

— Не буду. Зачем мне отрицать? — сказал он. — Я готов снова повторить это. Актеры должны полностью сконцентрироваться на своей работе, особенно такие актеры, как Джек. Он расслабился и чуть не потерял своего агента. — Гарри горько засмеялся. — Жаль, что я не могу быть таким же жестким по отношению к себе.