Патрик О'Брайан - Остров отчаяния

• Название: Остров отчаяния
• Автор: Патрик О'Брайан
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2015

«Захватывающий сюжет, блестящая эрудиция, шпионаж, романтика, лихорадка на борту, крушение в высоких широтах, поединок кораблей — все это, помноженное на писательский талант, дает произведение, способное потягаться с любым шедевром морской прозы».

Кристофер Уордсворд («Гардиан»)

---

— Но вернется ли он? Я не могу бросаться даже таким салагой, как Хирепат — малый способен работать на помпе в случае чрезвычайной ситуации, или тянуть конец. Китобой может отплыть в любой момент, когда захочет: ему нет нужды зимовать здесь и, возможно, замерзнуть или оголодать до смерти. Он направляется домой, Стивен, подумай! И даже если бы «Леопард» был в полном порядке, ему было бы неприятно служить с нами, если разразится война.

— Я отвечаю на его возвращение, если нет никакой другой причины — он создание благородное, с развитым чувством долга, и крайне обязан тебе за спасение жизни и производство в офицеры. Он часто говорил об этом в ходе плавания, в последний раз не далее как вчера. Конечно, Майкл вернется.

— Да, он кажется очень приличным человеком, — сказал Джек. — Очень хорошо, давай пошлем за ним. Киллик, позови мистера Хирепата.

* * *

— Мистер Хирепат, я понимаю, что вы хотите посетить китобоец, и я разрешаю вам пойти. Вы, несомненно, знаете, что существует сильная неприязнь между Соединенными Штатами и Англией, и что хуже всего, «Леопард» послужил определенной её причиной. Именно поэтому я счел за лучшее запретить обычные походы в гости с корабля на корабль, чтобы предотвратить любые возможные ссоры. Вам известно также состояние «Леопарда»: один день использования кузницы и соответствующих инструментов позволит ему выйти в море, а не зимовать здесь. На китобое, несомненно, есть кузница, но как джентльмен вы понимаете, что я очень не хочу просить американского капитана об одолжении, крайне не желая подвергнуть службу или себя отказу. Могу добавить, что он в равной степени не хочет просить меня, и я признателен ему за это. Однако поразмыслив, он может склониться обменять использование его кузницы на наши медицинские услуги, — продолжил капитан. — Вы можете дать ему общее видение ситуации, но без привязки к нашей какой-либо конкретной просьбе… Черт побери, мистер Хирепат, только не позвольте нас оскорбить, чтобы вы не делали. И если дело повернется так, что шкипер предложит обмен, я буду очень вам благодарен. Крайне обязан, в самом деле, потому что очень не хочу использовать силу.

— Уверен, сэр, вы никогда этого не сделаете! — воскликнул Хирепат.

— Я нахожу это отвратительным. Все, что может усилить неприязнь, мне отвратительно: я крайне не приемлю состояние войны между нашими странами. Но необходимость — это закон, и у меня есть долг перед кораблем и командой, особенно женщинами, которым, возможно, придется зимовать здесь со всем, что зимовка подразумевает. Тем не менее, будем надеяться, что до этого не дойдет. Давайте посмотрим, что можно сделать, чтобы предотвратить такое положение дел — нет почти никаких условий, от которых я откажусь. И, кстати, мистер Хирепат, помню, вы говорили мне, что вы гражданин Америки: мне не нужно напоминать вам, что если бы в вас имелось что-нибудь от крысы, которая оставляет тонущий корабль, я бы не позволил вам идти.

Хирепат ушел, пробыл на китобое около часа и вернулся.

— Сэр, — сказал он, — я едва ли могу что-то сообщить. Я обнаружил мистера Патнема прикованным к постели, и, порой боль в челюсти делала его косноязычным. Помощники — его двоюродные братья и совладельцы, и у них тоже есть право слово. Сожалею сообщить вам, сэр, но чувства против Англии действительно весьма сильны. Кузница у них есть, но мистер Патнем и Рубен поклялись, что ни один англичанин никогда не ступит на палубу их корабля: двое других были менее жестки. Один парень с ужасно распухшей ногой и его брат высказались в пользу примирения — они крайне серьезно говорили о здоровье экипажа, и я видел некоторые случаи, которые потрясли меня. Мистер Патнем заколебался, и при одном приступе боли попросил меня вырвать зуб. Я сказал ему, что у меня нет со мной инструментов, и мне надо вернуться и проконсультироваться с моим шефом.

— Очень хорошо, мистер Хирепат, — сказал Джек. — Вижу, вы сделали все, что нужно, идеально. Молодчага, как мы говорим.

Хирепат выдавил улыбку, и Стивен, наблюдая за его напряженным лицом, заметил слегка виноватый вид. Он был убежден, что молодой человек не ограничился кузницей и здоровьем китобоев.

— Ну что ж, — подытожил Джек. — Вот ваш шеф, оставляю вас говорить о лечении и пилюлях.

— Доктор Мэтьюрин, — сказал Хирепат, когда они остались одни, — могу я просить вас пойти со мной, хотя бы только дать совет? На китобое есть больные, которые вне моей компетенции. Вы научили меня симптомам и лечению обычных заболеваний, но там есть случаи, которых я никогда не видел. Обмороженные пальцы, которые их покойный хирург ампутировал, и они сейчас посинели и позеленели — возможно, гангрена. Гарпунная рана, которая загноилась, и то, что я принял за затрудненное мочеиспускание, а также… Я даже не могу справиться с зубом капитана, который он ужасно раскрошил щипцами. И все это время они смотрели на меня с таким доверием! Конечно, им очень хотелось, чтобы я поплыл с ними, и они предложили мне то, что они называют полной долей врача. Мне никогда не следовало представляться помощником хирурга — я чувствую себя очень виноватым.

— Хм, вы бы очень хорошо справились, как только разобрались, — сказал Стивен. — Я знал много молодых парней, которые пришли в лазарет с гораздо меньшими знаниями, чем у вас. Вы человек читающий, и с Блейном и Линдом в качестве пособия и приличным медицинским сундуком прекрасно бы справились. Ваша совесть слишком требовательна: я заметил это раньше.

— Пойдёте со мной, сэр? Я уже упоминал, что вы из Ирландии, и друг независимости: вас поприветствуют от всего сердца, я знаю. От всего сердца, и уверен, что мистер Патнем согласится на любую плату, что вы выберете, хотя сам никогда не попросит капитана Обри о ваших услугах.

— Я никогда ни с кого не брал плату, — сказал Стивен, хмурясь. — Вспомните себя, мистер Хирепат. Все, что мы хотим — это воспользоваться их кузницей. И капитан Обри не попросит её, как и мистер Патнем не попросит хирурга с «Леопарда». Глупая, глупая ситуация. Каждый из них, как частное лицо, вытащит другого из воды, каждый поможет другому даже при существенной опасности для себя. Но каждый, как представитель своего племени, будет бить другого из больших и малых пушек, потопит, сожжет и уничтожит без зазрения совести. Глупая, глупая ситуация, которая должна быть урегулирована людьми здравомыслящими, а не бойцовыми петухами, оседлавшими ходули. Пройдемте ко мне в каюту. Вот, — он открыл свой шкафчик. — Какой там за зуб?

— Вот этот, — сказал Хирепат, открыв рот и указывая.

— Хм, — сказал Стивен, выбрав устрашающего вида инструмент и пощелкав им. — Тем не менее, нам лучше взять всё по полной программе. Несомненно, будет еще несколько случаев, с цингой-то на борту. Ретракторы. Ампутационные ножи. Возможно, несколько маленьких пил: да, набор этих надежных пил из шведской стали. Костный распатор, на всякий случай. Теперь лекарства. В каком состоянии их медицинский сундук, мистер Хирепат?

— Они опустошили его, сэр, кроме мелкой корпии.

— Конечно. Именно так. Каломель, как вершина лекарств, несомненно, с александрийским листом и порошками Джеймса, чтобы протолкнуть их вниз. Неудивительно, что они болеют. — Наполнив сумку, Стивен продолжил. — Нам потребуется кто-то, кто будет грести. Дрожащие руки — плохо, если придется оперировать.

Это оказалось разумной предосторожностью. Как только Стивен заглянул в лазарет китобоя, то сразу понял, что ему придется провести две деликатных резекции немедленно, если он хочет спасти ноги, а когда более важная работа была сделана, нашлось, как он и предполагал, немало зубов, требующих твердой и сильной руки и крепкого запястья. Он осмотрел челюсть Патнема, посоветовал прекратить жевать табак, подержать примочку на деснах и погреть ноги в горячей воде, пока они не покончат с хирургией. Он мог бы управиться с капитаном Патнемом засветло, но обещать не в силах. К тому же, нельзя было трогать зуб, пока опухоль не уменьшится.

— Могу ли я попросить вас назвать ваш гонорар, доктор? Каким бы он ни был, я с радостью удвою его, если вы вырвете зуб до захода солнца.

— Я пришел сюда не за гонораром, сэр, — ответил Стивен. — Ваши люди не просил платы за то, что сняли меня с острова, они не ставили никаких условий, и я не буду.

Пока готовили операционный стол — четыре сундука, сдвинутые вместе под световым люком, — Стивен, осматривая пациентов, узнал, по крайней мере, одну из причин, по которой капитан Патнем так не желал видеть королевский военно-морской флот на борту своего брига. У Стивена имелась привычка внимательно слушать то, что говорят пациенты — необычно для представителей его профессии, это верно, зато он обнаружил, что это помогает поставить диагноз.

Теперь, слушая китобоев, он понял, что многие пытаются ввести его в заблуждение, но не о своих разнообразных недугах, а о стране их происхождения. Стивен достаточно часто слышал характерный американский говор, чтобы знать, что это плохая имитация, а особенности синтаксиса английского языка в Ирландии не могли ускользнуть от его привычного уха, не говоря уж о приглушенном бормотании на собственно ирландском в отдалении. И когда пациент с проблемами в мочеиспускании выказал сильнейшее нежелание снять рубашку, Стивен сказал ему откровенно, что если он боится иметь дело с информатором, а не врачом, то может оставить рубашку и убираться к черту, и тогда еще на неделю останется без лечения, и сопроводил тираду некоторыми особенно шокирующими гэльскими ругательствами и кощунствами, что помнились с детства.