Эльвира Смелик - Скажи, Лиса!

• Название: Скажи, Лиса!
• Автор: Эльвира Смелик
• Жанр: Детская проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-353-07286-7

Биолог по образованию и библиотекарь по профессии, Эльвира Смелик еще и талантливый писатель, автор нескольких книг для детей и подростков, лауреат многих литературных конкурсов. Повесть Э. Смелик «Скажи, Лиса!» в 2014 году получила диплом конкурса «Новая детская книга».

«Почему? Почему? Почему? Почему я молчала? Была глупой, самоуверенной дурой. Теперь-то я это понимаю. Да только поздно уже. Не переделаешь, не исправишь, не вернешь…» Случайно познакомившись с высоким симпатичным пареньком Тимофеем, Лиса не сразу понимает, что он наркоман, не осознает, насколько серьезно и страшно то, что с ним происходит; ей кажется, что она сама, без посторонней помощи, поможет другу справиться с бедой…

---

Когда мы ввалились в предбанник, снизу уже доносились торопливые гулкие шаги. Нашелся кто-то сердобольный, впустил страждущих.

Симпатичный, но несостоявшийся ужасный и опасный торопливо закрыл дверь и многозначительно глянул на золотой ключик, который я сжимала в руке.

Запираемый мною замок щелкнул, похититель выдохнул облегченно, прислонился спиной к стене. Выражение на его лице было сосредоточенным, он явно прислушивался к тому, что происходило на лестнице. А там, помимо шагов, звучали еще голоса. Взрослые. Мужские. Они приближались. Эхом отскакивали от стен и метались по лестничным пролетам. Вроде бы громко, а слов не разберешь. Настороженная пауза, а потом – бу-бу-бу, бу-бу-бу. Между собой и ни для кого больше.

Совсем близко.

Шаги по лестнице и шаги по ровной поверхности отличаются на слух. По ступенькам звучат ритмично и равномерно, а по площадке – без особого порядка. То торопливо, то медленно, то совсем затихая. Например, перед дверью.

Тут опять, наверное, виной моя начитанность, но в наступившей тишине мне показалось, что я слышу чужое дыхание за ржаво-коричневым металлом. А потом дверная ручка дернулась.

Честное слово, у меня сердце на мгновение остановилось. Вот же я прониклась напряженностью момента!

– Ну что? – донесся потусторонний голос, разочарованный и усталый. – Спускаемся или попремся до десятого?

– А какой смысл переться? – прозвучало в ответ. – Ты же сам слышал, как дверь хлопнула. Скорее всего, живет здесь. Десять этажей – сорок квартир. Представляешь, сколько народу? Разве теперь выяснишь кто?

Мы молчали еще минут пять, слушали, как звуки удаляются и стихают. Голоса на ножках. А потом посмотрели друг на друга.

– Меня Тимофей зовут.

Ответ опять вырвался из меня рефлекторно:

– Лиса.

Тимофей покрутил головой, пытаясь что-то отыскать в предбаннике.

– Какая лиса?

– Обыкновенная.

Тут до него дошло.

– Это ты, что ли, Лиса? – Удивленные интонации сменились самодовольными. И конечно, настало время плоского юмора. – А с виду – так человек.

Ха-ха!

– Я – оборотень. Кицунэ, – произнесла я угрожающе, но мои слова произвели обратное впечатление.

– Лиса, – проговорил Тимофей для себя; медленно и аккуратно, внимательно вслушиваясь и словно пробуя на вкус. – Тогда я – Грач.

– Очень приятно.

Он помолчал еще немного:

– Как думаешь, менты уже ушли?

– Так это были менты? – ошалело выдохнула я, и неудивительно, что у меня сразу возникло желание отодвинуться подальше.

Тимофей посмотрел озадаченно.

– Ты чего?

– А вдруг ты – маньяк-убийца? Не зря же за тобой полиция бегает.

Он, кажется, обиделся.

– Я похож на маньяка-убийцу?

– Откуда мне знать, как они выглядят. Никогда не встречала.

Теперь Тимофей посмотрел так, будто пожелал мне в ближайшем будущем встретиться с этим самым маньяком, а в свое оправдание сказал:

– Просто оказался не в том месте и не в то время.

– А-а-а! – Я сделала вид, словно что-то поняла и приняла, а Тимофей огорошил меня очередной фразой:

– Здесь можно курить?

– Ты что? Спятил? Соседи мгновенно унюхают. И свалят на меня. А мне это надо?

Он одарил меня очередным недовольным взглядом.

– Ну хоть балкон-то у вас есть? Там-то курить можно?

Я мысленно хохотнула, представив, как Тимофей выслушивает мгновенно сложившуюся в моем сознании фразу, но менять ничего не стала. С упоением наблюдала за тем, как постепенно перекашивается его физиономия.

– Балкона у нас нет.

Далее пауза. Нарочито затянутая.

– Лоджия. Сосед сверху на своей курит. Могу свалить на него.

Впустит ли нормальная девушка предполагаемого маньяка-убийцу, за которым гонится полиция, в свою квартиру?

Я впустила. Но я – нормальная. Точнее, адекватная.

Почти.

Прозвище как один из критериев межличностных отношений

Вместо того чтобы просто топать на лоджию, Тимофей решил изобразить из себя галантного кавалера. Достал сигарету и благосклонно протянул мне:

– Ты будешь?

– Фу-у! – выдохнула я. – Не переношу запаха табака!

Наверное, это тоже условный рефлекс, выработанный у меня мамой. Случайно. Или нарочно.

Заметив кого-либо с дымящейся сигаретой в радиусе пяти метров, мама начинала демонстративно махать руками, с отвращением морщиться и кашлять. Вполне натурально. И теперь то же происходит со мной.

Еще я подумала вот о чем:

– А не боишься, что менты тебя снизу увидят и опять придут?

Тимофей в ответ презрительно хмыкнул.

– Откуда они узнают, что это я? Они меня и тогда-то не слишком разглядели. А тут тем более. Темно, пятый этаж, застекленная лоджия. Я же не собираюсь через край свешиваться.

– Как знаешь.

Я-то прекрасно понимала, что дверь все равно никому не отопру. Пусть думают, что ошиблись в расчетах, а у нас дома никого нет.

– Только открой раму пошире. Чтобы никакого запаха не осталось.

Тимофей послушно кивнул и скрылся за стеклянной дверью.

Вернулся он как-то уж чересчур довольный жизнью, спросил, широко улыбаясь:

– А почему Лиса?

По-настоящему меня зовут Алиса. Но и Лиса – тоже настоящее. Так меня называют друзья, одноклассники, хорошие знакомые, родные. Хотя родственники обычно выбирают уменьшительно-ласкательные варианты.

Недруги и не слишком близкие люди обращаются ко мне правильно, по имени или по фамилии. Например, учителя. Они, конечно, не враги и по большей части вполне приятные люди, но вот близкими они никогда не будут.

Интересно, учителей волнует то, что они и ученики – это почти всегда VS?

Алисой назвала меня мама. В честь своих любимых с детства литературных героинь: Алисы Кира Булычева и кэрролловской Алисы. Думаю, со второй она попала в точку.

«Вот это упала так упала! – подумала Алиса. – Упасть с лестницы теперь для меня пара пустяков. А наши решат, что я ужасно смелая».

Весь оставшийся вечер я решала, почему впустила Тимофея в квартиру. Ладно – в предбанник. Я же тогда думала, что он в беде. А вот потом? Когда узнала, что он сам – беда? Потому что он меня очаровал?

Ерунда! Он, конечно, парень, но я сразу отказалась воспринимать его как героя моих романтических историй. Место было занято.

Потому что я – глупая и легкомысленная? Или вся такая жутко проницательная и вижу людей насквозь?

Тоже ерунда. Просто я верю в свое светлое будущее. Ну-у-у, что ничего плохого со мной случиться не может.

Напрасно?

Наутро по школе ходили слухи о том, что вчера полиция накрыла какую-то точку, где продавали наркотики. В основном школьникам и студентам. Именно в нашем районе. Совсем рядом. И я поняла, в каком это не том месте оказался вчера Тимофей и почему ему пришлось удирать и прятаться. А еще поняла, откуда взялись на нашей лоджии довольство жизнью и запасы широких улыбок. И стало досадно. Зачем он?

А слухи доползли до кабинета директора и вылились на третьем уроке в длинную радиопередачу о вреде наркотиков и профилактике наркомании среди подростков.

Деланно взволнованный голос вещал что-то неудобоваримое типа:

«Подростковая наркомания развивается из-за воздействия на подростка социально-психологических факторов, которое еще более усиливается при наличии неблагоприятного биологического фона. Например, алкоголизма или наркомании у родителей, неустойчивого характера самого молодого человека и тому подобное. К тому же наркомания именно у подростков тяжело лечится. Это связано с тем, что подростки редко дают добровольное согласие на принудительное лечение, а если и дают, то только для того, чтобы избежать других неприятностей. Они рассматривают подобное лечение как форму наказания, и большинство пациентов снова начинают принимать наркотики в течение последующего года. Ведь специальных средств, подавляющих влечение к наркотикам, не существует и в наше время».

Раньше я бы и слушать не стала, отключилась и занялась чем-нибудь своим. А сегодня прислушивалась:

«Профилактика ставит перед собой цель раскрыть тот страшный вред, который способны нанести наркотики. Однако стоит учитывать свойственное подросткам легкомысленное отношение к своему здоровью».

Конечно, я думала о Тимофее. Ведь нормальный парень. Не урод и не тупица. На ребенка из неблагополучной семьи он тоже не похож. Одет очень даже и на вид такой – как сказать? – ухоженный, домашний. Хм! Конечно, скорее всего, я его больше никогда не увижу. Но я знаю, что он есть, и мне уже не все равно. Почему?

Зато остальных моих одноклассников существование наркотиков вроде как даже порадовало. Потому что уберегло от очередных «пар» и мучительного топтания у доски. Потому что подарило полчаса блаженного покоя или же тридцать минут на спасение души.