Борис Ласкин - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Борис Ласкин
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Драматургия
• Год: 1990
• ISBN: 5-265-01150-1

В книгу «Избранного» Б. Ласкина (1914—1983) вошли лучшие произведения известного советского писателя.

---

Дмитрий Фомич обернулся ко мне:

— Ну? Неужели ты это позабыл?.. Ладно, не мучай свою память, я тебе сейчас еще что-нибудь напомню… Перенесемся в начало тридцатых годов. В воскресенье там же, в нашем городе, разворачивается массовое агитдействие. По Соборной площади маршем идет колонна, изображающая немецких безработных. Идут мужчины, женщины и дети, и среди них я. Мы шагаем и поем революционную песню. И вдруг на площадь верхом на коне выезжает полицей-президент. Эту роль исполнял Ефим Качурин из союза кожевников. На голове у полицей-президента цилиндр, в руке сабля. Когда полицей-президент выехал, он решил для большего эффекта поднять коня на дыбы, но конь, как видно, этого не проходил. Он исполнил нечто не предусмотренное программой. И тогда полицей-президент заорал: «Приказываю разойтись! Доннер веттер!» — что значит «Гром и молния!». А мы не испугались и продолжали петь. Полицей-президент взмахнул саблей, и на площадь сразу выехала городская пожарная команда. Все пожарники были в раскрашенных касках. Они встали к насосам и вооружились шлангами с медными наконечниками. Пожарников было немного, явились только свободные от дежурства, им помогали ребята, и среди них был Анька Одинец. А я, как вы уже знаете, находился в колонне революционных безработных. Вся наша дружная колонна с нетерпением ожидала, скоро ли начнется полицейский произвол. Дело в том, что день был очень жаркий, нам по сценарию предстояла освежающая водная процедура… Я немножко отвлекусь и скажу, что как раз в то лето я крепко подружился с девочкой по имени Дуся, но на эту же девочку имел виды еще один паренек из нашей компании — Анька. И все для меня сложилось на редкость удачно. Дуся стояла в толпе зрителей. А мы промокли, но нам было жутко весело, мы пели и не отступали ни на шаг. Дуся видела, как вода из пожарного шланга била мне в грудь, я захлебывался, но не отступал. Как вы понимаете, этот сеанс классовой борьбы завершился нашей победой. У пожарников кончилась вода, и они под общий хохот и свист умотали вместе с полицей-президентом, а мы, еще тесней сомкнув свои ряды, с высоко поднятыми красными флагами совершили круг почета…

Рассказ Дмитрия Фомича вызвал общее оживление, и кто-то из отдыхающих спросил:

— А что сталось с той девочкой Дусей?

Дмитрий Фомич улыбнулся и мельком взглянул на меня.

— Дуся была умная девочка, она примкнула к тем, кто шагал под красными флагами. А потом… потом она выросла и вышла замуж за Митьку Глебова.

— За Глебова? То есть за вас?

— Так точно.

Я смотрел на Дмитрия Фомича, на своего земляка и сверстника, и пред моими глазами встал Митька Глебов — сын оршанского железнодорожника, заводила и весельчак. Я вспомнил его отца, сутулого и большерукого, вспомнил их домик, крытый серой дранкой, всеми тремя окнами глядевший на Днепр. А Дусю я так и не вспомнил. В моей памяти, заметно ослабевшей с годами, путаясь и обрываясь, мелькали картинки нашего босоногого неповторимого детства.

— …Вся сложность состоит в том, дорогой мой, что, когда люди расстаются на столь долгий срок, не сразу разговор завяжешь. Если бы нас с тобой одна только война разлучила, все было бы проще. «Где воевал? Где начал? Где закончил? Как семья жила?» И тэ дэ и тэ пэ. А мы с тобой сколько лет шли как две параллельные линии, с той только разницей, что в геометрии они не сходятся, а в жизни, пожалуйста, вот как у нас сегодня получилось.

Положил бы ты передо мной анкету, я бы ее, не торопясь, заполнил только по делу, безо всяких эмоций… Отдыхающий, который у меня про Дусю спросил, ответ получил, и он его полностью устроил. Ему больше ничего знать не надо. А тебе я, конечно, отвечу поподробней… Большую мы с ней жизнь прожили. Кое в чем обогнала меня Дуся, за партизанские дела свои Героя получила. Сейчас она у дочки, у Лиды, в Бресте. Помогает ей сынишку в люди выводить. Лида смеется: «Вы говорите, мама: «Боюсь, как бы Игорек не простудился, как бы он с дерева не упал». Если вы всего так боитесь, как же вы Золотую Звезду Героя носите?»

Я тебе честно скажу — у меня к супруге ни зависти, ни ревности. «Сочтемся славою, ведь мы свои же люди». Правильно Маяковский сказал. Каждый делает свое дело.

Некоторые, возможно, думают, что я здесь, в «Полесье», от жизни в укрытие ушел. С утра до ночи сплошной отдых. Солнце, воздух и вода — ни заботы, ни труда… Теперь считай, что я на твою анкету отвечаю. Вопрос — участие в Великой Отечественной войне. Ответ — с первого и до последнего дня. Вначале в армии, а после ранения и госпиталя в партизанском отряде… Я в этих райских местах, где мы сейчас с тобой природой любуемся, не одну пару сапог стоптал.

В «Полесье» чем хорошо? Квартирка отдельная в доме обслуживающего персонала. Все удобства, окна выходят прямо в лес. Лида приезжает погостить с Игорьком, и Дуся себя тут неплохо чувствует, все-таки возраст. Она уже на пенсии, да и я тоже, как говорится, юный пенсионер.

Должность моя именуется — культорганизатор, массовик. Сатириков хлебом не корми, дай им над этой профессией потешиться — два притопа, два прихлопа… Но если говорить серьезно, то, учитывая мой возраст и не такое уж богатырское здоровье, работа по мне. И знаешь, что для меня в ней самое дорогое? Люди. Такие тут бывают встречи, такие биографии открываются, что иной раз жалею, что не дал мне бог таланта, не родился писателем, а то бы многое на бумагу перенес — и молодым в назидание, и так просто, как говорится, для информации.

Ты меня извини, я еще не спросил, кто ты сейчас есть, где работаешь, чего достиг, какие заслуги имеешь перед человечеством. Рассказ за тобой. Ну а я… я несу свою службу, я отвечаю за то, как трудящиеся проводят отдых, не чересчур ли часто забивают «козла», уделяют ли должное внимание культурным мероприятиям и современным танцам… Но это я так, к слову. А вообще-то я доволен. Доволен тем, что нужен людям, и самое-то интересное — ты, возможно, думаешь, я хвастаюсь, — люди тоже на меня вроде бы не обижаются. Они и говорят об этом, и пишут в книге отзывов.

Недавно один товарищ из Москвы, отдыхающий, в день отъезда свои впечатления в стихах изложил: «Друзья! Я сегодня жалею о том, что я покидаю прекрасный ваш дом. Спасибо за ласку, за светлый простор зеленых полей и прозрачных озер, за все, что у вас хорошо и красиво, — большое спасибо, большое спасибо».

Мы с тобой, Анька, увиделись чисто случайно, и я очень рад. Не оттого только, что земляка встретил. Где-то я прочитал, что воспоминания тем отличаются от гостей, что приходят без приглашений. Это точно. Бывает, что и повода-то особого нет, а вдруг жизнь твоя поворачивается на сто восемьдесят градусов, и глядишь ты на себя вроде бы со стороны, как говорится, с вершины прожитых лет.

Совсем я тебя заговорил. Прошу — приходи еще. У нас в «Полесье» культмассовая работа поставлена получше, чем в вашем доме отдыха. Придешь — посидим, обменяемся мыслями. У нас через день кино, экскурсии бывают, лично я их провожу. Так что давай, заходи…

Птицы в лесу пели на все голоса, провожая уходящий день. Широкая тропинка выкидывала затейливые петли — то ныряла в овражек, то терялась в кустарнике, то, казалось, кружила на одном месте, но при всем при этом заблудиться в лесу было невозможно — время от времени в зелени деревьев броско выделялись стрелки-указатели — «В музей».

На экскурсию отправились многие, большинство из «Полесья», кое-кто из нашего дома отдыха, в том числе я и мой сосед. Он уже успел познакомиться с девушкой, аспиранткой из Минска, и в дороге не терял времени. Повесив через плечо связанные шнурками полуботинки, он бодро шагал босиком и говорил, говорил. Ему хотелось, чтобы слышала не только симпатичная минчанка, но и все остальные.

— То, что я хожу босой, сближает меня с Львом Николаевичем Толстым, но только отчасти, так сказать, чисто внешне. Главная моя цель сегодня быть как можно ближе к родной земле…

Ступив в низинку, еще не просохшую после ночного дождя, он поскользнулся и, взмахнув руками, шлепнулся на землю.

— Эта цель вами уже достигнута, — смеясь, сказала девушка.

Круглолицый мужчина в очках вытер платком лоб и вздохнул:

— Долго мы идем…

— А куда нам торопиться? — спросил Дмитрий Фомич.

— Мне кажется, путь можно было бы и спрямить для удобства.

— Для удобства?.. А  н а м  было так удобней.

— Кому — нам?

— Тем, кто тут воевал, кто в лесу уходил от фашистских карателей. Эти путаные тропки многим жизнь спасли.

— Но то было в войну…

Дмитрий Фомич нахмурился.

— Когда решили создать здесь музей партизанской славы, группа бывших партизан внесла предложение сделать данный район заповедным. Сейчас вы увидите мемориал — партизанские землянки в том самом виде, какими они были… А если начать спрямлять и все тут благоустраивать, можно сделать многое. Установить, к примеру, центральное отопление вместо печурок и костров, лампы дневного света на деревьях развесить. Средства есть, можно особо не жаться…