Энн Грэнджер - На злодеев глаз наметан

• Название: На злодеев глаз наметан
• Автор: Энн Грэнджер
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05049-6

В доме небогатой домовладелицы среди бела дня зверски убит ее жилец, мистер Тапли, тихий, скромный, безобидный человек. Маленький, тщедушный, всегда в одной и той же поношенной одежде, мистер Тапли был, однако, окружен какой-то тайной. Он обладал хорошими манерами, был прекрасно образован и, несмотря на жалкий внешний вид, явно не нуждался в деньгах. Что же заставило его вести столь странный образ жизни и кому понадобилась его смерть? Инспектор Росс и его умная отважная жена Лиззи полны решимости разгадать тайну мистера Тапли и найти его убийцу…

---

Когда мы вернулись к мосту Ватерлоо, обе немного выбились из сил. На набережной у моста всегда кипит жизнь; одни пассажиры спешат на вокзал, другие – с вокзала. Они переправляются через мост в экипажах или пешком. Кроме того, на мосту всегда выступают уличные артисты, торговцы предлагают «товары в дорогу». Здесь много нищих. Конечно, мост охраняет сторож, да и полицейские гоняют попрошаек, но они всегда возвращаются, не боятся даже того, что их арестуют за нарушение общественного порядка.

Издали заметив что-то своим зорким взглядом, Бесси дернула меня за руку и прошептала:

– Миссис! Там клоун, может, повернем обратно?

Я уже успела заметить, куда смотрит Бесси. Клоун стоял шагах в десяти впереди нас, в таком месте, где невозможно не подойти к нему вплотную. Я вспомнила, что и в прошлый раз, когда мы переходили реку, на том месте собралась небольшая толпа, и подумала: «Может быть, уличный артист выступает здесь с самого утра». Но утром я не заметила клоуна, иначе непременно запомнила бы его. Его пестрый наряд бросался в глаза издалека. Фигура клоуна была довольно крупной. Его костюм состоял из пародии на женское платье свободного покроя в больших ярких заплатах. Из-под платья виднелись полосатые чулки и огромные ботинки с загнутыми носами. На шее у клоуна красовалось нечто вроде горжетки. На голову, поверх огненно-рыжего кудрявого парика, он нахлобучил шляпу совершенно невообразимого фасона. Она напоминала перевернутое ведро, украшенное всевозможными бумажными цветами и розетками. Шляпа была повязана под двойным подбородком клоуна широкой лентой.

Он вполне безобидно жонглировал шарами, делая вид, будто вот-вот уронит один из них, и в последний миг ловил его. При этом клоун не переставал болтать резким фальцетом, подражая женскому голосу. Его ужимки меня совсем не позабавили. Я не могла отвести взгляда от его мертвенно-белого лица, на котором выделялись подведенные сажей глаза, нарисованные длинные ресницы, губы, накрашенные ярко-алой помадой, в форме бантика, как будто он собирался кого-то поцеловать. Толстые щеки были сильно нарумянены.

Клоуны мне никогда не нравились… точнее будет сказать, с самого детства при виде клоунов я испытываю невообразимый ужас. Стоит мне увидеть клоуна, и я начинаю задыхаться, не в силах двинуться с места. Не сочтите меня дурой, но я не притворяюсь!

Повторяю, все началось в детстве. Мне было шесть лет. Моя няня, Молли Дарби, упросила отца взять меня с собой в цирк – на пустыре, на окраине нашего городка, появился цирк шапито. Молли уверяла, что мне понравится. Отец сомневался. Будучи врачом, он знал, как вредно ребенку находиться в толпе немытых людей. Но тогда в городе не было никакой эпидемии, и Молли настояла на своем.

– Вот увидите, сэр, ей понравится! Все малыши любят цирк!

Отец, который по-прежнему колебался, повернулся ко мне и спросил, хочу ли я в цирк. Увлеченная рассказами Молли о чудесах, которые я там увижу, я энергично ответила, что хочу. И отец позволил мне пойти при условии, что с нами будет Мэри Ньюлинг, наша экономка. Теперь мне кажется, что отец сомневался в чистоте намерений Молли и не хотел отпускать ее в сомнительное место в обществе шестилетней девчонки. Наверное, отец догадывался, что Молли договорилась встретиться в цирке с каким-нибудь своим ухажером. Если так, он, наверное, был прав, потому что, когда Молли узнала, что с нами пойдет Мэри Ньюлинг, лицо у нее вытянулось. Но почти сразу она приободрилась, потому что мы все же шли в цирк!

На то, чтобы уговорить миссис Ньюлинг пойти с нами в цирк, ушел целый час.

– Цирк – не место для порядочных женщин! Там собираются воры, хулиганы и бродяги! – Экономка наградила Молли многозначительным взглядом.

Молли покраснела, но стояла на своем:

– Доктор Мартин не против!

Наконец мы вышли из дому. Миссис Ньюлинг всю дорогу ворчала. Я скакала на одной ножке, полная радостного предвкушения. Меня не пугали даже бродяги, о которых говорила Мэри Ньюлинг. Наоборот, наше приключение казалось еще более волнующим. Я точно не знала, что такое «бродяга», и думала, что это, должно быть, какой-нибудь забавный зверь.

К тому времени, как мы заняли места на жесткой деревянной скамье в большом шатре, пыл мой несколько поутих. До тех пор я еще ни разу не бывала в таком большом (для меня) скоплении народа. За места в первом ряду пришлось доплатить. Толпа напирала; сзади слышалась ругань. Зрители с боем отвоевывали лучшие места. Мэри Ньюлинг то и дело хмурилась и зажимала мне уши своими большими, натруженными руками, разворачивая мою голову к манежу. В шатре было жарко и душно, пахло потом.

Прямо перед нами была круглая площадка, усыпанная опилками. Молли с важным видом пояснила, что площадка называется «манежем». Я с нетерпением ждала обещанных чудес.

– Давимся, как сельди в бочке, – ворчала Мэри Ньюлинг, на которую слова Молли не произвели никакого впечатления. – Вся эта толпа, похоже, незнакома с мылом и водой! Если кому-то станет плохо, тут даже в обморок некуда падать! Беднягу придется уложить прямо туда. – Мэри указала на пол манежа, усыпанный опилками.

Вскоре на возвышение вышли оркестранты: два скрипача, трубач и барабанщик, который еще играл на странном инструменте, состоявшем из шеста, к которому были привязаны разные металлические детали. Когда он ударял своим шестом по полу, грохот получался невообразимый! Я охотно поверила Молли, что это настоящий оркестр.

После того как музыканты сыграли вступление, на манеж вышел мужчина с щегольскими усиками, одетый в красный охотничий сюртук и ослепительно-белые панталоны. Он приветствовал публику, сняв цилиндр, и посулил «изумительное представление». Затем он щелкнул хлыстом, и занавес у него за спиной разошелся в стороны.

К моей радости, на манеж выбежали несколько красивых белых пони, украшенных плюмажами. Они галопом проскакали вокруг джентльмена в красном сюртуке, а он щелкал хлыстом. Затем на манеж выбежала еще одна лошадь, разубранная необычайно красиво. Публика заахала и засвистела, приветствуя наездницу, стоявшую в седле. Такой красивой женщины, как она, я в жизни не видела! Наездница была одета довольно легко: в изумрудно-зеленое атласное платьице, из-под которого виднелись ярко-красные панталоны. Пока лошадь гарцевала по манежу, красавица в изумрудном платьице принимала разные позы, а затем вдруг сделала в седле стойку на руках! Она стояла, прямая как свечка, а лошадь бегала по кругу.

– Фу, гадость какая! – воскликнула Мэри Ньюлинг. – Бесстыдница, у нее все напоказ!

Негодования экономки никто не разделял. Публика радостно кричала, свистела и улюлюкала.

Перед самым концом номера, когда лошадь уже направлялась за кулисы, наездница свалилась с седла и задрыгала ногами в ярко-красных панталонах, но зрители зааплодировали еще сильнее, решив, что так было задумано.

Следом за наездницей на манеж вышел силач в леопардовом трико и алых сапогах. Он без труда поднимал тяжеленные на вид гири.

– Сплошной обман! – ворчала Мэри Ньюлинг. – Гири у него не настоящие, воздухом надутые!

Но я кричала и хлопала вместе с остальными. Мне ужасно нравилось в цирке.

Вдруг оркестр снова умолк, и на манеж выбежали клоуны.

Уродливые, нелепо одетые и ярко размалеванные, они словно вышли из моих страшных снов! Они падали в опилки и валялись в них, подставляли друг другу подножки, обсыпали друг друга из ведер нарезанной бумагой, пускали конфетти в зрителей и исполняли всевозможные трюки. Как ни была я мала, мне сразу стало ясно: на манеже творится что-то непотребное. Мне совсем не было смешно; я сильно испугалась. И вдруг одно ужасное создание с ярко накрашенными губами, растянутыми в улыбке, раскинув руки, побежало ко мне…

Я забилась и закричала, и меня пришлось выносить на руках, что было нелегко. Зрители были недовольны тем, что представление прервали; никто не хотел уступать нам дорогу. Многие ругались и приказывали Молли, тащившей меня, «заткнуть малявке рот».

Я горько рыдала всю дорогу домой. Молли Дарби тоже плакала, она боялась, что во всем обвинят ее. Мэри Нью-линг то утешала меня, то ругала Молли, то торжествующе объявляла: она с самого начала говорила, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет!

И вот теперь все детские страхи вернулись ко мне на мосту. Оцепенев от ужаса, я в упор смотрела на клоуна, хотя и понимала, что он, скорее всего, – бедный безобидный артист, который тяжелым трудом зарабатывает себе на хлеб. Бесси крепко схватила меня за руку и громко сказала:

– Не волнуйтесь, миссис! Давайте повернем назад и перейдем на нашу сторону по Вестминстерскому мосту! Нам не придется делать большой крюк.

Но я во время прогулки натерла ногу и понимала, что Бесси, должно быть, тоже устала. Не хотелось возвращаться назад из-за каких-то глупых страхов. Я внушала себе: «Стыдно вести себя так глупо при шестнадцатилетней девочке».