Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 11. Друзья из берлоги

• Название: Полное собрание сочинений. Том 11. Друзья из берлоги
• Автор: Василий Песков
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: ISBN 978-5-87107-887-7

В 11-й том собрания сочинений Василия Михайловича Пескова, обозревателя «Комсомольской правды», вошли его рассказы о людях, которые лесную жизнь знают не понаслышке, а буквально каждый день общаются со зверьем и птицами. А также путевые заметки из путешествия по Норвегии.

---

Город с верхушки горы виден до мелких подробностей. Кажется, протяни руки — и он уместится на двух ладонях. Дома из белого камня, дворики у домов, зелень акаций, кленов, карагачей, линейки улиц, линейка рельсов и линейка шоссе, уходящие в Афганистан, — все на виду.

Населенная точка появилась в этих предгорьях с назначением «сторожить государство». Роль эту Кушка выполняет поныне.

Монумент в Кушке.

* * *

Отдаленность в истории поселения (год основания Кушки — 1888-й) всегда играла особую роль. «Дальше Кушки не загонят, меньше взвода не дадут», — так шутили царские офицеры. Наиболее строптивых власти посылали как раз сюда, в надежде, что отдаленность утихомирит и охладит вольнодумцев. Таким образом в Кушке копился, концентрировался взрывоопасный для царской власти человеческий материал.

И совсем не случайно огонь революции в Петрограде сейчас же вызвал вспышку в далекой маленькой Кушке. Любопытны подробности первых шагов революции здесь. К коменданту крепости генералу Востросаблину прямо с митинга («долой царское правительство!») пришла солдатская делегация. Генерал беседовал с делегатами очень спокойно и сразу же пригласил к себе пристава и жандарма: «Я решил передать власть Советам».

Любопытно, что в Кушке в свои советы и комитеты солдаты выбрали офицеров. Не обойден был и сам генерал Востросаблин. «На митинге, — читаем в заметках местного краеведа, — генерал пробовал отказаться, но толпа не послушалась.

«Дворянин… Ничего! Голосуем! Даешь генерала!»

Вести обо всем, что вершилось тогда в России, достигали далекую Кушку без промедления. Стояли поезда. Месяцами валялись на станциях газеты и письма. Ташкент и Баку напряженно следили за новостями. А Кушка получала их вовремя: четко работала новинка по тем временам — мощная радиостанция, принимавшая Петроград, Москву, Киев. За новостями в Кушку слали гонцов.

Шли сюда и за помощью. Из Ташкента в трудный момент прибыли ходоки от рабочих, и Кушка откликнулась. Ташкенту послали пятьсот стрелков, две пушечные батареи, двенадцать пулеметов. Помощь была эффективной и сделала свое дело. Командовал революционной экспедицией кушкинцев полковник, прибалтийский барон Шульц…

Так проявила себя самая южная точка России.

* * *

Кто, по-вашему, самый интересный человек сейчас в Кушке?

Мой собеседник, немолодой уже прапорщик Василий Дмитриевич Гвоздев, потрогал ус, погладил внука по голове и твердо сказал, что главные люди тут пограничники, а самый известный человек в городке, несомненно, таможенник Анатолий Иванович Колеватых…

В белом домике (семь шагов от границы) «самый известный человек в Кушке» занят был делом. На крылечке таможни в покорной позе виноватого человека сидел афганец в чалме и в калошах. Оформлялись бумаги пограничного происшествия — афганец, посетив родственников, нес в кушаке два килограмма серебряных украшений.

— Обыкновенно небогатые люди, возвращаясь домой от родственников, везут лампы, котлы, гвозди, лопаты, ножи. А этот решил заработать… — Анатолий Иванович поднялся из-за стола и дал подписать афганцу бумагу. — Все. Украшения будут возвращены родне, а вы ступайте домой.

Молодой пограничник поднял шлагбаум, и афганец пошел по бетонной дороге домой за границу. Чалма, халат, калоши с загнутыми кверху носками… Что-то грустное было в этой фигуре мелкого контрабандиста, уходившего по пустынной дороге.

— Довольно обычное мелкое дело, — сказал Анатолий Иванович.

— Бывали и покрупнее?

— Бывали…

Анатолию Ивановичу — шестьдесят. Сюда, в Кушку, он приехал в 44-м с фронта без правой руки. Тут долечился, тут остался работать, сюда к нему приехали мать и отец. Дети выросли тут, у границы. Дочь Лидия после учебы вернулась в Кушку учительницей. Сын Виктор стал лейтенантом, служит на одной из застав.

— Мы тут, в Кушке, все пограничники…

Шлагбаум, у которого служит Анатолий Иванович, поднимают довольно часто. Кушка — ворота в дружественную страну. В Афганистан тут проходят вагоны и автофургоны с машинами, удобрениями, пшеницей, сахаром, посудой и тканями, разным мелким товаром.

Обратно вагоны идут груженные кожами, фруктами.

— Ну и, конечно, есть соблазн у разных людей провезти кое-что незаконное для собственной выгоды. Идут на всякие хитрости. Задача — эти хитрости разглядеть. Вот и вся моя служба…

Дом Анатолия Ивановича самый крайний к границе.

— Полторы тысячи шагов от порога до края страны…

Навстречу хозяину выбежал кот и стал тереться о ногу. Зеленел огород, сушилась на кольях посуда. Из трубы вился вечерний мирный дымок.

Домик у гор был самой южной жилою точкой нашей земли.

Старожил Кушки прапорщик Василий Дмитриевич Гвоздев.

 Фото автора. 27 мая 1976 г.

Очень важные две недели…

(Окно в природу)

Путешествие на верблюдах было лишь символическим. Шутили, фотографировались, проехали километра два, а потом — время дорого — сели на вездеходы и по барханам — в центр заповедника…

Две недели гостили в Советском Союзе американские биологи. Они побывали в Москве, в академгородке Пущино, в заповедниках под Воронежем и под Курском.

Эти снимки я сделал в Туркмении в заповеднике Репетек. Жара была беспощадная. Переносили ее легко, пожалуй, только верблюды.

У людей, однако, был строгий регламент работы: заседали под крышей, лазали по барханам и саксауловым зарослям, находили минуты поохотиться с фотокамерой за животными. А поздно вечером, «когда солнце уплывало в Америку», дело доходило и до застольных речей.

Сотрудничество советских и американских ученых по изучению биосферы и охране среды обитания человека развивается, по мнению обеих сторон, вполне хорошо. На этот раз совместный симпозиум был посвящен созданию в разных зонах Земли так называемых биосферных заповедников.

Короткое пояснение… Существует несколько форм заповедности дикой природы. Одна из них — заповедники нашей страны. Другой пример — национальные парки в Америке.

(Музеи природы, где исключается хозяйственная деятельность, но куда допускаются люди.)

Теперь возникла необходимость иметь в природе не только музеи, но и лаборатории, точнее сказать, некие «испытательные полигоны». Для этого в разных зонах Земли (Арктике, тундре, в лесах, степной полосе, в пустынях, горах) выделяются районы исследования. Тут будет изучаться нетронутая природа, а также влияние на нее «антропогенного пресса» — различных форм жизнедеятельности человека. Важно знать (и попытаться выразить в точных понятиях и величинах) влияние на природу, например, железной дороги, жилого массива, нитки нефтепровода, пастьбы скота.

Для «точки отсчета» и всякого рода сравнений здесь выделяется «зона покоя» — тщательно охраняемый эталон природы. Предполагается, таким образом, утвердить научно обоснованные нормы хозяйственной деятельности человека без катастрофического разрушения природы. Задача эта нелегкая, непростая. Во избежание ошибочных выводов важно для каждой зоны иметь не один «испытательный полигон».

Сходство природных зон территории США и нашей страны подсказало: работу надо вести параллельно, чтобы, сравнивая результаты, делать выводы без ошибок.

Поиску сходных районов исследования и обсуждению методов предстоящей работы и был посвящен только что закончившийся симпозиум. С советской стороны его возглавлял академик Владимир Евгеньевич Соколов, с американской — крупный лесовод-эколог Джерри Франклин.

В Репетеке я беседовал с доктором Франклином. Он убежден в необходимости совместных исследований и верит: развиваться они будут успешно.

 Фото автора. 2 июня 1976 г.

Украшение неба

(Окно в природу)

Мы подъезжали к Кушке. Было раннее утро, но пассажиры уже стояли у окон. Дорога вела наш поезд мимо зеленых, еще не спаленных солнцем холмов. Низины между холмами и у дороги были заполнены красным разливом маков.

Небо было сияюще синим, воздух — без единой пылинки. Но украшением утра были, конечно, птицы. Они сидели на телеграфных столбах, большие, небоязливые, библейски спокойные.

Почти на каждом столбе. Я насчитал их четыре десятка и сбился, вернее, отвлекся, потому что в небе увидел вдруг птичий парад. Вороны, сипы, грифы, орлы и черные коршуны парили в небе. Глаз нельзя было отвести от плавного неспешного хоровода. Ни крика, ни взмаха крылом. Огромные птицы огромным числом висели в небе, описывая круги над какой-то привлекательной для них точкой.