Сергей Симонов - День хризантем

• Название: День хризантем
• Автор: Сергей Симонов
• Жанр: Альтернативная история

Японский учёный изобретает способ перемещения во времени. Секта фанатиков-синтоистов использует его изобретение, пытаясь изменить историю. «Вечность» вынуждена принять меры… 4 июня 1942 года коммандер Мария Пирелли на собственном антикварном «Киттихауке» ведёт в бой эскадрилью наёмников, чтобы не дать японцам выиграть битву за Мидуэй…

---

— Сэнсэй! Вас вызывают по радио! — несколько растерянно доложил он, протягивая наушники.

— Вызывают? Кто?! — Тояма надел наушники, радист вставил штекер в гнездо на пульте связи.

— Адмирал Тояма слушает.

— Привет, дурашка! — раздался в его наушниках насмешливый баритон. Неизвестный говорил по-английски. — В самолетики решил поиграть? Наилучшие пожелания от «Эйприл Фёст»! В наушниках послышался щелчок, голос оборвался.

— Кто это? Отвечайте! — по-английски произнес Тояма. Ответа не было. — Какая-то глупая шутка! — сердито произнес адмирал. — Но… ведь никто не знает, что мы здесь!

— Воздух! — крикнул сигнальщик. — Шесть низколетящих целей по правому борту! Идут на большой скорости, вероятно, торпедоносцы!

— Заградительный огонь всеми орудиями правого борта! — скомандовал Тояма, поворачиваясь направо. Он увидел шесть стремительно приближающихся к кораблю точек.

Навстречу им одна за другой потянулись оранжевые пунктиры трасс малокалиберных зенитных снарядов. Точки вырастали на глазах, превращаясь в серебристые стреловидные … самолеты? Нет!

— Это ракеты! — завопил Тояма. — Русские ракеты!

— Русские ракеты? — переспросил кто-то из стоявших рядом. В его голосе сквозило недоверие и удивление. В этот момент первая ракета Х-22, благополучно миновав заградительный огонь, врезалась в борт «Кирисима». Корабль содрогнулся от страшного взрыва. Тояма не устоял на ногах и растянулся на палубе. Сверху на него упал радист. В ту же секунду последовал второй взрыв, затем третий, и авианосец повалился на правый борт. Радист свалился с адмирала, Тояма ухватился за поручни мостика и приподнялся. Он увидел, как бомбардировщики и торпедоносцы скользят по накренившейся полетной палубе и один за другим сыплются в море. Тут же четвертая, пятая, а затем и шестая ракета пробили гигантские дыры во вставшей под углом сорок пять градусов полетной палубе. Ракеты пробили корабль почти насквозь и взорвались в машинном отделении и трюмах, тогда как первые три, по-видимому, взорвались на ангарной палубе. Внутри авианосца вспыхнул пожар, распространявшийся с невероятной скоростью. Через несколько минут взорвались цистерны с авиационным бензином. Огненные смерчи вырвались из дыр в полетной палубе, затем большая ее часть с железным скрежетом отвалилась от стоек каркаса и упала в море. В то же время через три пробоины в правом борту от взрывов первых трех ракет — каждая из этих пробоин имела площадь от десяти до двенадцати квадратных метров — внутрь авианосца хлынули потоки воды.

Весьма условно поделенный на водонепроницаемые отсеки из-за простирающейся на всю длину ангарной палубы, авианосец очень быстро заполнялся водой, оседая правым бортом. Японцы сыпались с него в море, как горох. Вода на сотни метров вокруг была покрыта толстой жирной пленкой мазута. Факелы горящего бензина подожгли ее, из-за чего само море превратилось в гигантский костер. Авианосец окончательно повалился на правый борт. Тояма отпустил поручни мостика, не в силах больше держаться, и полетел в студенистую жижу, покрытую весело пляшущими языками огня. Через несколько минут «Кирисима» скрылся под водой. Адмирал успел нырнуть и отплыть в сторону, но его все равно чуть было не затянуло вниз. Тояма плыл под водой, выныривая лишь на секунду, чтобы набрать воздуха. Ему удалось выбраться за пределы нефтяного пятна, но он был обожжен и грязен, как облепленный нефтью тюлень. Низкий рокочущий гул послышался с запада. Тояма поднял голову и увидел невероятное зрелище. На высоте каких-нибудь трехсот метров над морем с запада к месту гибели «Кирисима» приближались три так хорошо знакомых ему самолета.

Русские стратегические бомбардировщики Ту-95. В 1942 году! Это было совершенно невозможно. Но они были до ужаса реальны. Тояма вскинул высохший от старости кулак, облепленный нефтью, и погрозил самолетам, визгливо выкрикивая вперемешку русские и английские проклятия. Самолеты пролетели над его головой, сделав величественный круг над чадящим нефтяным пятном. Затем Ту-95 с набором высоты удалились на северо-запад. Бартон получил рапорт о потоплении авианосца фанатиков в 8.25.

Экипажи бомбардировщиков сообщили о нескольких выживших, и Бартон передал по радио приказ вертолетам. В это же время его оператор радара отслеживал путь авиагруппы Маккласки и японских истребителей, поднявшихся с «Кирисима». Масао Ватанабе ещё не знал, что авианосец потоплен.

Attention, «Angels»! Dogfight!

В 8.30 на 258-й линии времени Мария Пирелли получила от Бартона приказ на взлет. Истребители взлетели парами. Мария и Ву Линг, поднявшиеся первыми, минут десять ходили кругами, набирая высоту и поджидая остальных. В 8.45 они набрали высоту 17 тысяч футов, после чего их эскадрилья построилась в нечто, напоминающее сэндвич из двух строев «четыре пальца». Мария и Ву Линг шли отдельно, чуть впереди.

Сидоров, Беляев, Диллинг и Харрис летели в нижней четверке, Маковецки, Дин, Бэнкс и Фридман — в верхней. Взглянув на ведущую пару «Киттихауков», Эндрю Маковецки вдруг остолбенел.

— Черт меня подери! — пробормотал он. На аспидно-черном «Киттихауке» их командира вместо белых американских звезд красовались желто-черно-красные опознавательные знаки Таргонской Империи. Мария доложила Бартону о готовности:

— «Черная Вдова» вызывает «Эйприл Фёст». Мы заняли заданный эшелон. К переходу готовы.

— Понял вас, «Черная Вдова», — ответил Бартон. — Окно через тридцать секунд по вашему курсу. Выход — на тысячу футов выше и полторы тысячи футов позади цели. Доброй охоты! Центральная станция деформации континуума получила команду с борта «Эйприл Фёст». Перед эскадрильей Марии всполохом зеленого света распахнулось пространственно-временное окно. Эндрю Маковецки ещё не успел оправиться от легкого шока, вызванного увиденным, как их истребители переместились в утро 4 июня 1942 года.

— Внимание, «Ангелы»! Бандиты, повторяю, бандиты на одиннадцать часов, ниже! — голос Марии раздался в наушниках Маковецки, выводя его из транса. — Атака по варианту «Си»! Маковецки бросил машину в левое скольжение, и вся верхняя группа последовала за ним, нацеливаясь на левый фланг строя противника.

Нижняя четверка лишь чуть скорректировала курс, целясь на правый фланг. Мария и Ву Линг взяли в прицел центр группы. Вражеские «Зеро» шли двумя треугольниками по девять самолетов в каждом, передний треугольник шел чуть ниже заднего. Ещё одна пара шла отдельно, выше всех и впереди. Переговорные частоты наёмников и японцев не совпадали, поэтому никто из группы Ватанабе не подозревал, что их атакуют. С дистанции около трехсот метров наёмники открыли огонь.

Бесконечные тренировки не прошли даром. Восемь самолетов противника взорвались одновременно. Ещё один густо задымил и, вращаясь, пошел вниз. Самый эффектный удар нанес Билли Дин. Очередь «минигана», подвешенного под фюзеляжем его «Хеллкэта», отрубила крыло одного из «Зеро», и тот повалился вниз, кувыркаясь, как падающий с дерева лист. Верхняя девятка и ведомый отдельной пары были сбиты в первые секунды атаки. Мария и Ву Линг нацелились на ведущего, вероятно, это был сам Ватанабе. Ву Линг, стрелявший по верхней девятке, был вынужден резко взять ручку на себя, перенацеливая самолет. Мария, свалившая командирского ведомого, лишь немного дожала педаль, перенося прицел.

Она уже хорошо различала белые хризантемы на крыльях японца, вписанные в красные «фрикадельки» опознавательных знаков. Внезапно Ватанабе обернулся и тут же крутанул «бочку», выскользнув из коллиматора. И почти одновременно весь строй японцев рассыпался на пары.

— Attention, «Angels»! Dogfight! Слаженная, многократно и тщательно отрепетированная первая фаза атаки закончилась. Строй рассыпался, и началось то, что пилоты называют «Dogfight» — «собачья драка». Масао услышал нечленораздельный вопль ведомого и удивленно обернулся. Прежде, чем его мозг успел не то что бы осмыслить, а хотя бы зафиксировать картину происходящего, рука автоматически дернула ручку управления вправо. Море и небо завертелись перед глазами.

Масао дал правую педаль, выходя из бочки в вираж, и ещё раз обернулся. Ни ведомого, ни верхней девятки в воздухе не было. Позади лишь расплывался клочьями черный дым. Нижняя девятка рассыпалась, уходя из-под удара. Их преследовала на удивление пестрая компания самолетов. Натренированный глаз Масао выхватил из общей круговерти силуэт «Лайтнинга» Р-38, который ни с чем невозможно перепутать, и два здоровенных лобастых серебряных «Тандерболта». Больше он ничего не успел рассмотреть, потому что у него на хвосте мелькнули силуэты двух «Киттихауков». Масао рванул ручку, выходя в иммельман. Летя вверх дном, он взглянул вниз, на преследователей. Передний был совершенно черный, с незнакомыми опознавательными, на крыльях второго он успел заметить белосиние гоминьдановские солнца. «Великая Аматерасу!» — успел подумать Масао. — «Откуда тут взялись „Летающие Тигры“?» Перед ним вдруг пронеслись «Киттихаук» и «Аэрокобра» с красными советскими звездами на фюзеляжах. Масао обомлел от удивления, но автоматически выровнял самолет и довернул, пытаясь поймать их в прицел. «Русские?» — пронеслась в его голове ошалевшая мысль, но удивляться было некогда. Под «Киттихауком» висел предмет, напоминавший цилиндр с закругленными концами. Масао подумал было, что это топливный бак.