Джон Толанд - Последние сто дней рейха

• Название: Последние сто дней рейха
• Автор: Джон Толанд
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Рузвельт думал, следует ли ему присутствовать на конференции в Сан-Франциско. "Стив не считает, что мне следует открывать конференцию, на тот случай, если она провалится, - заметил он, смеясь. - Он полагает, что я должен посмотреть, как она пойдет, и в случае успеха можно будет выступить с заключительным словом и получить все лавры. Однако я буду там как на открытии, так и на закрытии. На конференции будут представители со всего мира, и они окажут большую честь нашей стране, приехав сюда, поэтому я хочу выразить им за это большую благодарность".

Он попросил Шервуда подобрать несколько цитат из Томаса Джефферсона из его научных работ для своей речи в День памяти Джефферсона. "Немногие люди понимают это, но Джефферсон был ученым, а также демократом, и часть того, что он говорил, нужно повторить и сейчас, поскольку наука в будущем мире будет играть более важную роль, чем когда бы то ни было".

Шервуд, естественно, ничего не знал об атомной бомбе и не придал большого значения словам президента. Он пожелал президенту приятно провести праздник в Уорм-Спрингс, где тот собирался отдохнуть в течение недели, и пошел в кабинет составлять меморандум по Маккартуру.

В тот день Рузвельт обедал с Анной Розенберг, одним из самых своих доверенных советников, в маленькой комнате на последнем этаже Белого дома. Они так заговорились, что миссис Рузвельт в конце концов не выдержала и сказала, что и им пора ехать на железнодорожную станцию, провожать генерал-губернатора Канады и его супругу.

Когда президента выкатывали в кресле из комнаты, ему передали зашифрованную телеграмму от посла Гарримана. В ней говорилось о письме "в надменном тоне", которое было получено от Молотова и в котором выдвигалось требование немедленно отменить операцию "Санрайз", поэтому посол рекомендовал "немедленно рассмотреть этот вопрос".

Рузвельт с силой сжал рукоятки инвалидного кресла. "Аверелл прав! выкрикнул он. - Со Сталиным нельзя иметь дела. Он нарушил все свои обещания, данные в Ялте!". Президент настолько разволновался, что женщинам стало ясно, что в он в своих отношениях со Сталиным займет новую, более жесткую позицию.

Карл Вольф только что прибыл в Берлин, вызванный рассерженным Гиммлером, который стал требовать объяснений по поводу его закулисных маневров. Они встретились в апартаментах генерала СС Фегелейна. Гиммлер сразу же обвинил Вольфа в государственной измене, агенты Кальтенбруннера в Швейцарии получили полную информацию о переговорах с Даллесом. Гиммлер также обвинил Вольфа в глупости. Разве не отчитывал фюрер Риббентропа, узнав о неумелых попытках вести переговоры в Швеции? "Как я скажу фюреру, что вы занимаетесь тем же, не получив на это особых указаний? - орал он. Он может убить нас всех за эти дела!".

Вольф сделал предложение, от которого Гиммлер весь побледнел - они должны вместе пойти к фюреру и рассказать все. Гиммлер даже дар речи потерял. "Вы ни в коем случае не должны иметь дел с Даллесом, - Гиммлер категорически запретил Вольфу ехать в Швейцарию. - Вы не понимаете всей серьезности ситуации!"

Глава 15.

"Мы весело провели день"

Совещание у Гитлера, назначенное на пятницу, 23 марта, началось только на следующий день в 2 часа 26 минут ночи. На совещании присутствовал ограниченный круг лиц. Кроме трех адъютантов Гитлера присутствовал также Вальтер Хевел из министерства иностранных дел, несколько официальных лиц рангом пониже и генерал Вильгельм Бургдорф, начальник по кадрам штаба сухопутных сил, который в последнее время преданно повторял идеи Гитлера и которого презирали его соратники, офицеры вермахта.

Из всех отчетов с фронтов неожиданное форсирование Рейна Паттоном больше всего встревожило фюрера. "Самой большой опасностью я считаю второй плацдарм, плацдарм у Оппенгейма", - заметил он.

"Это все оттого, что противнику удалось быстро доставить все необходимое для наводки моста", - добавил Бургдорф.

Гитлер показал на карту.

- На водном рубеже небрежность одного человека может привести к катастрофе. Фактически верхний плацдарм (в Ремагене), вероятно, может стать спасением для некоторых частей здесь. Если бы этого не случилось, то никто не смог бы спастись. Если вы дадите выбить себя с укрепленных позиций, то все будет кончено. Руководство в данном случае проявило себя крайне неумело".

Бургдорф передал просьбу Геббельса, который в качестве командующего войсками обороны Берлина просил разрешения сделать взлетно-посадочную полосу на проспекте, проходившем через самый большой парк города Тиргартен.

- Нужно будет, - добавил Бургдорф, - убрать все осветительные фонари, а также расчистить в самом парке вдоль проспекта двадцать метров в обе стороны.

Гитлер недоумевал, почему так много нужно расчищать.

- Нельзя будет приземлиться с "голиафами" (легкими танками). Для этого требуется ширина пятьдесят два метра.

- Если Ю-52 будет садиться в темноте, то фонарные столбы доставят проблемы", - заметил фон Белов, адъютант от люфтваффе.

- Ладно, уберем фонари. Но вырубать деревья по обе стороны парка на глубину двадцать-тридцать метров... - фюреру эта мысль явно не давала покоя.

- Вряд ли это будет необходимо, - уступил Белов.

- Больше пятидесяти метров им не понадобится, - продолжал фюрер. - В любом случае пользы от этого будет мало, поскольку очищенную территорию нельзя будет заасфальтировать. Все это бесполезное дело.

- Я также не думаю, что в вырубке деревьев на двадцать метров есть необходимость, но вот фонари...

- Фонари можно убрать, - повторил Гитлер.

- Тогда я так и передам Геббельсу. Однако Гитлер еще не закончил.

- Мне только что пришло в голову, что НЕ-162 и МЕ-262 могли бы тоже взлетать с этого проспекта.

Белов подтвердил, что полосы для этих целей достаточно.

- Если бы в центре проспекта не стоял Сигезауле, - напомнил Хевел. Речь шла об огромном монументе, посвященном победе Германии над Францией в 1871 году.

- Да, его пришлось бы убирать, - согласился Бургдорф.

- До Колонны Победы почти три километра, - сказал Гитлер, которому не хотелось разрушать памятник. - Это достаточно далеко.

Наконец вопрос был решен, и Бургдорф спросил фюрера, что тот намеревается делать в связи с болезнью Венка.

- Давайте закроем этот вопрос, - в раздражении бросил Гитлер. - Я хочу, чтобы врач высказал свое мнение о Венке, и пусть оно будет окончательным. Он будет ручаться за это своей жизнью. Он должен сказать четко: к такому-то времени Венк выздоровеет или нет. Пока я слышу только одни разговоры. Они даже не знают, будут делать операцию или нет.

Было ясно, что Гитлер надеялся заменить все более надоедливого Гудериана Венком.

- Врач сообщил, что Венк пробудет в госпитале до пятнадцатого апреля, - сказал Бургдорф, - хотя ему самому не терпится выйти оттуда пораньше.

- Мой фюрер, - прервал Белов, сменяя тему разговора, - когда вы не находитесь в Оберзальцберге (Берхтесгадене), не могли бы они экономить химические средства для дымовой завесы? В данный момент там устраивают искусственный туман каждый раз, когда в воздухе обнаруживают самолеты.

- Если Оберзальцберг будет уничтожен, то все закончится крахом. Нам нужно это понять. Это одно из последних убежищ.

Они еще говорили о бункерах в Цоссене, а затем пустились в долгие рассуждения о спецподразделениях, которые можно бросить в последний бой.

- Мы не знаем, что у нас в наличии, - пожаловался Гитлер. - К моему удивлению, я только что узнал о появлении украинской дивизии СС.

Он заметил, что было бы полным безумием дать оружие этой дивизии, так как им нельзя полностью доверять.

- Я предпочел бы разоружить их и укомплектовать немецкую дивизию.

В отличие от своих советников он с подозрением относился к частям, сформированным из захваченных в плен солдат Красной Армии, добровольно согласившихся воевать против Сталина.

Бургдорф напомнил присутствующим о том, что латвийская и эстонские дивизии, набранные из добровольцев, распались.

- А за что им воевать? - спросил Гитлер с сарказмом. Предстояло произвести проверку всех иностранных частей и подразделений. - Дивизия Власова{28}, например, либо хорошая боевая единица, либо нет. Существует лишь две возможности: если дивизия хорошая, то ее следует считать регулярным соединением, если плохая, то глупо вооружать дивизию из десяти-одиннадцати тысяч человек, в то время когда я не могу вооружить немецкую дивизию.

- Индийский легион... - начал было Бургдорф.

- Индийский легион - это анекдот. Среди индийцев есть такие, которые и мухи не обидят, предпочтя чтобы съели их... Что касается молитв, то в этом деле они самые выносливые солдаты в мире, но чтобы использовать их в смертельном бою - это просто смехотворно. Насколько сильны индийцы? Да это просто идиотизм. Если в запасе есть лишнее оружие, то можно позволить себе такую шутку в целях пропаганды, но без него подобное развлечение становится просто безответственностью.