Джон Толанд - Последние сто дней рейха

• Название: Последние сто дней рейха
• Автор: Джон Толанд
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Гитлер вел себя нерешительно и затем признал, что уже давно считает Геринга виновником многих неудач. Более того, рейхсмаршал в настоящее время опустился и употребляет наркотики. Однако его настроение резко поменялось, и он сказал:

- Геринг все еще способен вести переговоры о капитуляции. Не имеет значения, кто будет этим заниматься.

Фюрер отказался от смертного приговора Герингу, но послал следующий ответ: Ваши действия - это предательство против фюрера и национал-социализма. Наказание за предательство - смерть. Но, имея в виду былые заслуги перед партией, фюрер не подпишет данный приговор, если вы полностью не сложите свои полномочия. Ответьте "да" или "нет".

Текст телеграммы составлял Борман, и несколько позже Гитлер послал еще одну. Указ от 29. 6. 41 аннулируется моим особым распоряжением. Моя свобода действий не вызывает сомнения. Запрещаю вам предпринимать какие-либо действия в данном направлении.

Затем была послана третья телеграмма, отличавшаяся от первых двух, в которой более точно излагались чувства Гитлера: Ваше предположение о том, что я не в состоянии контролировать выполнение своей воли, является ошибочным, и мне непонятно, откуда появилась эта смехотворная идея. Прошу немедленного опровержения. Кстати, я передам свою власть тому и тогда, когда сочту это необходимым, а до того момента я буду командовать лично.

Борман, должно быть, испугался, что дальнейшим шагом фюрера будет прощение рейхсмаршала, и он тайно послал радиограмму командиру войск СС в Оберзальцберге, в которой предписывалось арестовать Геринга за государственную измену.

Кребс позвонил Кейтелю из бункера и подробно рассказал ему об отставке Геринга. Кейтеля это сообщение повергло "в ужас". Он не мог поверить и говорил, что произошло какое-то недоразумение. Неожиданно в телефонный разговор вмешался Борман и стал орать, что Геринг уволен "даже с должности главного охотоведа рейха". Кейтель даже не счел нужным отвечать. Он считал, что ситуация "слишком драматична, чтобы отпускать такие замечания". Фельдмаршал долго не мог заснуть после таких печальных новостей. Сложившаяся ситуация неожиданно подчеркнула "отчаяние, царившее в рейхсканцелярии, и особенно растущее влияние Бормана на фюрера". Кейтель считал, что только Борман мог способствовать тому, что фюрер принял столь поспешное решение, и он не мог предположить, чего следовало ожидать дальше. Собирался ли Гитлер убить Геринга, а затем и себя в самый последний момент?

Международному Комитету Красного Креста не удалось воспрепятствовать эвакуации заключенных из Заксенхаузена - несмотря на твердые обещания, данные Гиммлером и шефом гестапо Мюллером, - но его сотрудники все еще надеялись спасти 20 000 женщин-заключенных в Равенсбрюке. Красный Крест послал делегата, Альберта де Кокатри, у которого было срочное письмо к полковнику СС Рудольфу Гессу, заместителю начальника всех концентрационных лагерей и бывшему начальнику лагеря в Освенциме.

Кокатри удалось добраться до лагеря только к вечеру, поскольку все дороги были забиты беженцами. В Равенсбрюке Гесса не оказалось - еще раньше он попал в автомобильную катастрофу. Кокатри описал все зверства, которые совершались в отношении заключенных, этапировавшихся из Заксенхаузена, и предупредил майора Фрица Сухрена, что всех ответственных за это ждет наказание. Он предложил передать заключенных под контроль делегата Красного Креста и держать их в бараках до прихода русских.

Однако Сухрен ответил, что у него имеются строгие инструкции от самого Гиммлера эвакуировать лагерь. Кроме того, военная ситуация не так уж безнадежна - русских не только можно еще остановить, но и отбросить обратно в степи в результате мощного контрнаступления, которое вот-вот начнется.

- В лагере могут остаться лишь 1500 больных, - сказал он. - Вам известно, что больные русские стояли на коленях и умоляли не бросать их, с тем чтобы они не попали в руки своих же?

На следующее утро 25 апреля несколько тысяч женщин были построены перед главным зданием лагеря. Сухрен принял Кокатри в своем кабинете и начал говорить о хорошем моральном облике своих "дам", предлагая почитать рекомендательные письма, написанные ему.

В этот момент вошла женщина в форме СС и доложила, что вся документация лагеря уничтожена.

Комендант лагеря украдкой подал ей знак умолкнуть, затем представил ее Кокатри и спросил, как обращаются с эвакуированными заключенными.

- Гуманно, - нравоучительно ответила надзиратель.

- Вот видите, - выкрикнул Сухрен.

Он триумфально поднял руки и пустился в рассуждения о пользе системы концентрационных лагерей, подчеркивая большие результаты, достигнутые в образовании и тренировке заключенных. Он заявил, что все ужасы, которые писали о лагерях, не что иное, как пропаганда, и предложил Кокатри самому осмотреть лагерь.

То, что Кокатри увидел, напоминало Шталаг, хотя здесь в бараках стояли трехъярусные койки. Он посетил лазарет, библиотеку и на удивление чистенький изолятор, но ему не разрешили посмотреть несколько зданий в восточном секторе, где, по словам Сухрена, находились швейные мастерские по пошиву обмундирования для вермахта.

Сухрен как бы невзначай остановил заключенную и спросил, избивали ли ее и как обращались. Имеются ли у нее какие-либо жалобы? Женщина только стала благодарить своих пленителей и восхвалять их. Затем были остановлены другие заключенные - и все они останавливались Сухреном, - и результат опроса оказался тем же. Каждый раз Сухрен поворачивался к представителю Красного Креста и мрачно говорил: "Битте!".

Майор подозвал охранницу СС.

- Обращаетесь ли вы грубо с заключенными? - спросил он.

- Это строго запрещено, - ответила возмущенным тоном охранница.

- А если вы их ударите?

- Тогда нас накажут.

Еще несколько охранников ответили на аналогичные вопросы таким же образом. Уже на выходе из лагеря Кокатри так и подмывало попросить майора показать ему газовые камеры и крематорий, но он сдержался. В кабинете Кокатри встретил полковника СС Кейделя, начальника лагеря Заксенхаузен, который не подтвердил, что во время марша из его лагеря убивали заключенных. Кокатри настаивал на своем, сказав, что два водителя и представитель Красного Креста видели своими глазами, как были совершены несколько убийств.

Кейдель пожал плечами.

- Возможно, кто-то из охранников и убил кого-то, но только для того, чтобы облегчить их страдания. Это было сделано из гуманных побуждений. Я вообще не понимаю, зачем поднимать столько шума из-за нескольких смертей ведь никто же не говорит о страшных бомбардировках жителей Дрездена.

Некоторые из офицеров, возможно, и действовали слишком поспешно, признал он, плохо с заключенными обычно обращались венгры, румыны, украинцы - словом, люди другой ментальности.

Кокатри уехал из лагеря с Сухреном, который, взяв его фамильярно за руку, сказал доверительно, отчего это выглядело еще более отвратительно:

- Со мной вам здесь бояться нечего.

Ранним утром Шернер, которому недавно присвоили звание фельдмаршала, приземлился в аэропорту рядом с Берлином и поехал в бункер, куда его вызвал Гитлер. Шернер подумал, что это связано с тем, что Гитлер каким-то образом узнал о его попытке начать переговоры с Западом. Так же как и Гиммлер, Вольф и Штайнер - все руководители СС, - он делал это самостоятельно. Инициатива, однако, исходила от доктора Ганса Кауфмана, чиновника министерства иностранных дел, который поссорился с Риббентропом и был переведен в группу армий "Центр" в пулеметный батальон. Доктор Кауфман убедил Шернера, что чешских националистов можно использовать для ведения сепаратных переговоров с союзниками. План был непростым, но после множества тайных поездок доктора Кауфмана два военных немецких самолета с чехами вылетели - один в Швейцарию, а другой в Италию. Однако британцы и американцы, не зная, что за чехами стоит Шернер, отказались иметь с ними дело.

Шернер мог не опасаться. Гитлер приветствовал своего любимого командующего с привычным энтузиазмом и теплотой. Чего Шернер не ожидал, так это следующих слов Гитлера: "Вы должны организовать бастион сопротивления в Альпах". Горный район между Австрией и Германией следовало как можно быстрее укрепить и обеспечить самыми лучшими частями. Гитлер объяснил, что это планируется сделать не против Запада, а в качестве оплота против большевизма.

Шернер уехал из бункера для дальнейших совещаний с Геббельсом и доктором Нойманом. Министр пропаганды объяснил, что существует подобный "Северный проект", который осуществляется Деницем у канала кайзера Вильгельма (канал в Киле). Оба редута имеют огромное политическое значение и, подчеркнул Геббельс, самое главное - это поддерживать там строгую военную дисциплину. Зато в случае, если придется капитулировать на Западе, войска будут находиться под таким контролем, что Эйзенхауэр без всякого сомнения позволит немецкому генералитету продолжать ими командовать.