Борис Головкин - По дедовским рецептам

• Название: По дедовским рецептам
• Автор: Борис Головкин
• Издательство: Агропромиздат
• Жанр: Научпоп
• Год: 1990
• ISBN: 5-10-001095-9

Наши далекие предки куда лучше нас, граждан просвещенного XX века, разбирались в окружавшем их растительном мире, хорошо знали свойства растений, умели их собирать, заготавливать, возделывать и даже создавали такие сорта культур, которым и сегодня нет равноценных. Воскрешая фрагменты из многовекового народного опыта общения с природой, книга учит нас внимательному и бережному отношению к растительному богатству планеты.

Для массового читателя.

---

Оранжереи впервые появились во Франции в XVII веке. Название им дало французское слово «оранж» — апельсин, поскольку предназначались они первоначально только для выращивания этих деревьев. В отличие от теплиц оранжереи тогда не отапливались.

Официально признано, что в России первое сооружение такого рода построили в самом начале XVIII века в Петербурге. Анонимный очевидец, описавший в 1711 году заложенный Петром I Летний сад, выделил там «круглую оранжерею с разными небольшими при ней строениями». Более подробных свидетельств не сохранилось, мало того, на плане Сада, составленном полувеком позже, изображена уже совсем другая оранжерея прямоугольная. Ее можно принять за обычный жилой дом с двускатной жестяной крышей, если бы не множество печных труб и большие витражные окна, часто расположенные по фасаду.

Так или почти так выглядели первые оранжереи в подмосковных усадьбах. В Кускове, например, в 1738 году под этим названием был построен изящный центральный павильон с залом для танцев, соединенный галереями с двумя боковыми меньших размеров. Павильоны использовались как комнаты отдыха, их украшали скульптуры и картины, а в галереях зимой в кадках и горшках сохранялись экзотические растения — лавры, олеандры, инжир (фиговые деревья), лимоны, пальмы, герань. На лето многие из них выставляли наружу для украшения прилегающей части парка. Галереи были оборудованы изразцовыми печами, стеллажами и сушильной камерой. Сверху их покрывал непрозрачный деревянный потолок, поэтому растения освещались только светом и j боковых окон. Уместно вспомнить, что, судя по описаниям, подобная конструкция существовала (правда, в несколько упрощенном виде) в Набережных Верхних садах в Кремле еще раньше, во второй половине XVII века.

Особой популярностью в домах знати во второй половине XVIII — начале XIX века пользовалась выгонка ананасов — экзотического деликатеса. В ботаническом саду графа А.К. Разумовского в подмосковных Горенках несколько оранжерей предназначались только для разведения этих плодов. «Ананасные» оранжерея были также в других подмосковных имениях — Архангельском, Кускове, в саду П.А. Демидова (на месте стременного Нескучного сада на Ленинских горах в Москве). Вспомним, кстати, как выглядел ужин Онегина:

Пред ним roast-beef окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.

А о том, чего стоило заполучить на стол «золотой ананас», можно судить хотя бы по описанию технологии его выгонки, требовавшей большого труда и садоводческого мастерства. Сначала с материнских растений (обычно в мае) отделяли боковые побеги — детки (их в то время называли планками). Верхушечная розетка листьев — султан, венчающий соплодие, — для этой цели не годилась. Планки подращивали в теплице, время от времени переваливая в большие по размерам горшки. Растения требовали постоянного проветривания, обрызгивания и притенки от яркого солнца. Осенью готовые к цветению и плодоношению взрослые растения убирали на «зимнюю стоянку» в так называемые подбойные парники, которые выкладывали из кирпича в выгоночных теплицах. На дно их клали дренаж из хвороста (веников с листьями) и мха, затем слой земли в 5 вершков (22 сантиметра), сверху разогретый навоз, который прикрывали опилками. За зиму парник перебивали еще два раза. До конца января держали температуру 15–19 градусов, а когда начинали завязываться плоды, поднимали на 2–3 градуса. В апреле-мае над розетками листьев уже поднимались золотистые шишки плодов.

Русские садоводы не только совершенствовали технику выращивания этого заморского фрукта применительно к местным условиям, но и вели отбор лучших его форм. Так появились на свет специальные выгоночные сорта Зеленка разливная и Граненка Прозоровского.

Представьте себе на минуту следующую картину. Вторая половина XVIII века. Разгар зимы. Званый вечер в одном из московских особняков. За столом, уставленным всевозможными яствами, собрался цвет высшего общества. За светской беседой воздается между прочим должное и повару. Он сегодня превзошел самого себя: фантазия его неисчерпаема, одно блюдо лучше другого. Однако хозяин, хитровато улыбаясь, не спешит разделить восхищение гостей. У него припасен для них сюрприз, который должен венчать сегодняшний ужин. По его знаку слуги вносят в зал и ставят на стол горшки с… плодоносящими низкорослыми вишневыми деревьями. Этот «живой десерт» напоминает присутствующим об ушедшем лете, когда в саду можно было лакомиться вишнями прямо с ветвей так же, как сейчас за столом. И, наверное, мало кто из гостей задумывался, что этим чудом они обязаны безвестному крепостному садовнику, владеющему секретом создания вечного лета. Впрочем, плодоносящие фруктовые деревца и вообще свежие фрукты на столе среди жгучей зимы зачастую воспринимались избалованными гостями вполне привычно, как нечто само собой разумеющееся.

С развитием возможностей консервирования и замораживания плодов и ягод древнее искусство зимней выгонки фруктовых деревьев постепенно сошло на нет, и опыт старых садоводов был частично утерян. А жаль! Ведь к столу, помимо вишен, выгонялись и сливы, персики, абрикосы, груши, а также спаржа, дыни, огурцы, земляника и многое другое. Но дело не в одном ассортименте. Ведь сама выгонка — не только практический прием, но и метод познания биологии растений.

Основное, что в совершенстве должен был знать садовник, — это сроки так называемой пристановки к выгонке и температурный режим содержания культуры. Мы уже видели, насколько сложным был процесс выгонки ананасов. Получение зрелых плодов деревьев было не менее трудным делом. Взрослые, но специально сформированные низкорослые их экземпляры, которые предназначались для выгонки, заблаговременно весной высаживали в кадки или ящики и до осени оставляли в открытом грунте, а потом переносили в неотапливаемое помещение. Сроки перемещения деревьев в теплицы зависели от того, когда хотели получить зрелые плоды. Опыт показал, что слива поспевает через 5 месяцев после пристановки — переноса в отапливаемую теплицу, абрикосы — через 4 месяца, персики — через 5 с половиной, скороспелые груши — через 4, поздние — через 7 месяцев, виноград же после пристановки на выгонку в январе давал грозди уже в феврале-марте.

Теплицы для выгонки имели по одной печи на каждые 5 сажен (10,5 метра) протяженности. Подтапливая печи, умелые садовники на глазок умудрялись задать необходимую температуру. Насколько это было сложно, судите сами по тем рекомендациям, которые были опубликованы в середине XIX века, когда термометры уже не являлись большой редкостью.

Топить начинали, когда температура в теплице достигала 2,5 градуса Цельсия, и постепенно, в течение пяти недель, ее доводили до 12,5 градуса. Если к этому времени, как говорили тогда, «почка надулась мало», то есть не тронулась в рост, добавляли еще 2,5 градуса за неделю, к концу которой должен быть «означиться цвет» — появиться бутоны. Затем температуру снижали до 10–11 градусов, пока растения не зацветали. Лишь только раскрывались цветки, тепла добавляли снова до 12,5 градуса и держали режим до тех пор, пока лепестки не осыпятся. Это определяло начало созревания плодов — самый теплый период. Температуру доводили топкой печей за 3 дня до 19 градусов, причем допускалось, что солнечные лучи могут поднять ее еще на 5–6 градусов. Дальнейшее снижение до 15 градусов было необходимо, когда у косточковых пород (например, у сливы) «обозначится кость». После этого точный контроль температуры не требовался. При повышении температуры плоды сливы поспевали раньше, но были мельче.

Согласитесь, что и по теперешним представлениям это весьма сложный технологический режим, а вот умельцы прошлого, оказывается, виртуозно владели секретами превращения зимы в лето.

НЕСТАРЕЮЩАЯ АНТОНОВКА

Подготавливая материал для этой книги, автор надеялся, что сумеет собрать достаточно сведений о старинных русских сортах народной селекции, так называемых староместных. Такие сорта, представляющие собой обычно смесь различных форм, отличаются от современных, высокоурожайных, большей устойчивостью к болезням и вредителям. Им, как правило, не страшны сильные морозы и засухи, они способны давать, пусть невысокие, но довольно стабильные урожаи и в самые неблагоприятные по погодным условиям годы. Именно эти качества позволили некоторым из них сохраниться до настоящего времени и успешно конкурировать с сортами, выведенными учеными-селекционерами.

Однако найти сведения об истории таких народных сортов и первые ранние их описания оказалось далеко не просто. Судите сами. Многое из того, что было создано когда-то безвестными плодоводами, овощеводами, хлеборобами, утрачено безвозвратно. И все-таки немало удалось сохранить в специализированных коллекциях. В значительной Степени это заслуга Всесоюзного института растениеводства (ВИР), его основателя и первого директора академика Николая Ивановича Вавилова, разработавшего детальную программу изучения сельскохозяйственных культур, в том числе староместных сортов. Экспедиции института привозили семена и живые растения из разных районов нашей страны. Побывали ученые ВИРа и за рубежом. И вот результат: мы располагаем сейчас 342 тысячами образцов культурных растений, относящихся к 155 семействам, 304 родам и 2263 видам. Это неоценимое народное достояние, уникальный научный материал для селекции.