Джозеф Флетчер - Убийство в Миддл-темпл. Тайны Райчестера (сборник)

• Название: Убийство в Миддл-темпл. Тайны Райчестера (сборник)
• Автор: Джозеф Флетчер
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-089471-0

В центре Лондона убит пожилой Джон Марбери, накануне приехавший из далекой Австралии. Но кто мог желать смерти человеку, который очень давно не был в Англии?

Ведущий расследование детектив Расбери обращается за помощью к своему другу – криминальному репортеру Фрэнку Спарго. Вскоре они узнают, что незадолго до гибели Марбери встречался с депутатом парламента Эйлмором и зачем-то бережно хранил билет на скачки, которые проводились много лет назад…

В провинциальный городок Райчестер, славящийся своим великолепным средневековым собором, прибывает множество туристов, и однажды одного из них, Джона Брэйдена, находят мертвым неподалеку от церковных стен. Случайный свидетель утверждает, что его столкнули с лестницы. Полиция начинает расследование, но неожиданно при странных обстоятельствах погибает и свидетель преступления…

---

– Память у меня отличная, – произнес мистер Куотерпейдж. – И это лучший дар, которым Господь благословил меня на склоне дней. Да, уверен, если хорошенько поразмыслить, я смог бы это сделать. Скажу вам больше: практически все пятьдесят семей по-прежнему находятся в городе, а если не в городе, то где-то рядом, а если не рядом, то я знаю, где они сейчас. Вот почему я не понимаю, как молодой джентльмен… Из Лондона, вы сказали?

– Из Лондона, – кивнул Сарго.

– Как он сумел раздобыть один из наших серебряных билетов. Невероятно! Но если завтра, молодой человек, вы окажете мне честь позавтракать со мной, то я покажу вам свои старые записи по скачкам, и мы быстро выясним, кому принадлежал найденный вами билет. Меня зовут – Бенджамин Куотерпейдж, и я живу в доме с плющом напротив отеля. Завтрак у меня начинается ровно в девять, и я буду очень рад вашему визиту!

Спарго отвесил почтительный поклон.

– Сэр, – промолвил он, – позвольте выразить глубочайшую признательность за любезное приглашение. Я почту за честь быть вашим гостем.

На следующее утро без пяти девять Спарго уже стоял в старомодной гостиной с видом на цветущий палисадник и жал руку мистеру Куотерпейджу-старшему. После шумных приветствий тот представил его своему сыну, мистеру Куотерпейджу-младшему, – приятному джентльмену лет шестидесяти, казавшемуся на фоне своего отца почти мальчишкой, – и мисс Куотерпейдж, моложавой даме, чуть моложе брата, – после чего все перешли к столу, щедро заставленному лучшими блюдами этого сезона. Мистер Куотерпейдж-старший был румяным и свежим: для Спарго явилось откровением, что человек в его возрасте может сохранить столько бодрости и жизнелюбия и такой прекрасный аппетит.

Во время завтрака разговор естественным образом зашел о серебряном билете и о том, как он оказался в руках Спарго: вопрос, над которым мистер Куотерпейдж по-прежнему ломал себе голову. Журналист решил, что пора пролить свет на род своих занятий, и продемонстрировал рекомендательное письмо, которым снабдил его главный редактор «Наблюдателя», сообщив о своих журналистских изысканиях и о том, что нашел билет под подкладкой старого сундучка. Но не упомянул о деле Марбери, заботясь прежде всего о том, чтобы мистер Куотерпейдж сам вывел его на верную дорогу.

– Вы даже не представляете, мистер Спарго, – заявил старый джентльмен, когда завтрак закончился и они уединились в маленькой библиотеке, битком набитой материалами о скачках и других спортивных состязаниях, – как много для нас значило владение одним из таких серебряных билетов. Вот, кстати, висит мой собственный – в красивой рамочке и крепко прикрученный к стене. Эти пятьдесят серебряных билетов были выпущены к первым нашим скачкам в 1781 году. Их изготовил местный ювелир, чьи потомки до сих пор занимаются в городе тем же ремеслом. Билеты передали пятидесяти лучшим семьям города в вечное владение – тогда никто не думал, что сами скачки могут когда-то прекратиться. Вместе с билетами владельцы получали большие права и привилегии. Не только они сами, но и члены их семей имели свободный и бесплатный доступ на трибуны, в паддоки и к беговым дорожкам. Владелец билета и его старший сын, по достижении им совершеннолетия, приглашались на праздничный банкет. Он устраивался в честь проведения скачек, на нем в былые времена – да, да, мистер Спарго! – присутствовали члены королевского семейства. Как вы понимаете, такие билеты мог получить далеко не каждый.

– А когда скачки прекратились? Что было потом?

– Семьи, владевшие билетами, стали считать их реликвиями и обращаться с ними соответственно, – ответил мистер Куотерпейдж. – Одни, как я, вешали их в рамочке на бархатной подкладке, другие запирали в надежном месте, но я уверен: все относились к ним очень бережно. Вчера вечером в «Драконе» я сказал, что могу вспомнить пятьдесят семей, владевших билетами. Так оно и есть. Но, – тут мистер Куотерпейдж вынул из ящика толстую тетрадь в пергаментной обложке и бережно положил ее на стол, – я хочу предложить вам небольшую подборку моих заметок, посвященных скачкам, где приводится полный список первоначальных владельцев, а также второй, с именами тех, в чьем распоряжении они оказались после отмены скачек. Так вот, мистер Спарго, с помощью двух этих списков я могу проследить любой билет – кроме того, что находится в вашем кошельке.

– Любой? – удивился журналист.

– Да. Все семьи по-прежнему живут в Маркет-Милкастере, поскольку люди у нас весьма консервативны и не любят покидать родные места, или неподалеку от него. Не представляю, как и почему попавший к вам билет – а он, несомненно, подлинный – мог оказаться в чужих руках.

– Возможно, он не переходил в чужие руки, – возразил Спарго. – Я уже говорил, что его нашли в подкладке старого сундучка. Дело в том, что владелец сундучка скончался.

– Скончался! – воскликнул мистер Куотерпейдж. – Но кто… подождите… у меня возникла идея. Разумеется! Как я сразу об этом не подумал?

Старый джентльмен раскрыл пергаментную тетрадь и пролистал несколько страниц, пока не отыскал упомянутый им список. Он показал его Спарго.

– Здесь перечислены все владельцы серебряных билетов, сохранившие их после отмены скачек, – сообщил старик. – Если бы вы лучше знали наш город, вам было бы понятно, что мы говорим о наиболее именитых и почетных гражданах: все они входили в состав городского совета. Видите, здесь значится моя фамилия – Куотерпейдж. А вот Луммис, Кайе, Скин, Темплби – джентльмены, которых вы видели вчера вечером. Это самые старые и уважаемые семьи в городе. И все они указаны в списке. Я лично знаком с каждой из них. Сейчас многие владельцы уже умерли, но билеты достались их наследникам. Все это так, однако теперь, поразмыслив, я понял, что среди них есть человек, о ком я уже давно ничего не слышал. Вероятно, именно его билет и попал вам в руки. Впрочем, мне всегда казалось, что он давно утратил его.

– И кто этот человек? – спросил Спарго, почувствовав, что сейчас услышит нечто важное. – Как его звали?

Палец старика скользнул по списку.

– Вот! – воскликнул он. – Джон Мэйтленд.

Спарго склонился над красиво написанными строчками.

– Верно, Джон Мэйтленд, – пробормотал он. – Но кто он?

Мистер Куотерпейдж покачал головой:

– Если бы вы жили в Маркет-Милкастере двадцать лет назад, то прекрасно знали бы, кто такой Джон Мэйтленд. Было время, сэр, когда он считался самым известным человеком в нашем городе, да что там – во всей округе. Вот местная газета от 5 октября 1891 года. Прочитайте ее, мистер Спарго, и вы узнаете все о Джоне Мэйтленде. Давайте я схожу на часок-другой в свою контору, чтобы поболтать о делах с сыном, а вы тем временем посидите у меня в саду с газетой – и одной из моих сигар – и прочитаете в ней все, что сочтете нужным. А потом я вернусь, и мы еще немного побеседуем.

Журналист взял старую газету и направился с ней в залитый солнцем сад.

Глава восемнадцатая Старая газета

Развернув газету, Спарго сразу нашел нужную ему статью, напечатанную под огромным заголовком. Он закурил сигару и, устроившись поудобнее, начал читать:

«Квартальная сессия в Маркет-МилкастереСУД НАД ДЖОНОМ МЭЙТЛЕНДОМ

В прошлую среду, 3 октября 1891 года, в городской ратуше состоялась квартальная сессия мировых судей под председательством королевского адвоката Генри Джона Кэмерноуэна, эсквайра, в лице достопочтенного мэра Маркет-Милкастера (Олдерман Питтифорд); викария Маркет-Милкастера (преподобный П.Б. Клаббертон, магистр теологии, декан округа); Олдермана Бэнкса, мирового судьи; Олдермана Питерса, мирового судьи; сэра Гервэйса Рэктона, мирового судьи; полковника Флюдгэйта, мирового судьи; капитана Мюррилла, мирового судьи, и других джентльменов и членов магистрата. В зале присутствовало много публики, ожидавшей суда над Джоном Мэйтлендом, бывшим управляющим банка Маркет-Милкастера, а на почетных местах собралась вся элита города, в том числе немало дам, проявивших огромный интерес к данному процессу.

Председатель, возглавляющий большое жюри, заявил, что, к его большому сожалению, те благоприятные впечатления, которые сложились у него после двух прежних официальных визитов в Маркет-Милкастер, – он имел в виду факт, что в обоих этих случаях его друг, достопочтенный мэр города, преподнес ему белые перчатки[1], – на сей раз не возникли. Весьма печально и достойно сожаления, сказал он, что на скамье подсудимых оказался человек, чьи предки на протяжении многих столетий занимали самые высокие посты в городе. Более того, этот гражданин обвиняется в серьезном преступлении, особенно предосудительном для такой коммерческой нации, как мы: присвоении денег банка, который он много лет возглавлял в качестве управляющего и с которым его связывали тесные отношения еще со школьных лет. Нет никаких сомнений, что обвиняемый признает свою вину, поэтому он не видит необходимости наставлять жюри в данном вопросе и лишь просит их оценить и осознать всю тяжесть совершенного проступка. После этого председатель обсудил с большим жюри несколько более мелких дел, рассмотренных позже в то же утро; затем был объявлен перерыв, а по его окончании зачитан утвержденный проект обвинительного акта и избран состав малого жюри.