Борис Подопригора - Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник)

• Название: Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник)
• Автор: Борис Подопригора
• Жанр: О войне
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-085763-0

Журналист

Расследуя странное самоубийство лучшего друга, Андрей Обнорский оказывается на Ближнем Востоке, где попадает в водоворот кровавых событий. Пытаясь разобраться в причинах трагедии, он слишком много узнает о деятельности наших спецслужб за рубежом. Теперь перед ним два пути – сотрудничество или смерть…

Рота

Его зовут – капитан Числов. Он воюет на территории Чеченской республики. У него, как и у его товарищей, мало стимулов рисковать жизнью. У него нет денег, нет квартиры, нет семьи…

Его предают и там, в бою, и здесь – в мирной, обычной жизни. Об этом ему скажет очень красивая и очень богатая женщина далеко от войны, в прекрасном и безопасном Петербурге.

Но у него есть честь.

Честь русского офицера?десантника. И если мы можем гордиться своей армией, то благодаря ему и его боевым товарищам.

Если кто меня слышит

В романе впервые представлена подробно выстроенная художественная версия малоизвестного, одновременно символического события последних лет советской эпохи – восстания наших и афганских военнопленных в апреле 1985 года в пакистанской крепости Бадабер.

Впервые авторская версия описываемых событий исходит от профессиональных востоковедов?практиков, предложивших, в том числе, краткую «художественную энциклопедию» десятилетней афганской войны. Творческий союз писателя Андрея Константинова и журналиста Бориса Подопригоры впервые обрел полноценное литературное значение после их совместного дебюта – военного романа «Рота». Только теперь правда участника чеченской войны дополнена правдой о войне афганской. Впервые военный роман побуждает осмыслить современные истоки нашего национального достоинства. «Если кто меня слышит» звучит как призыв его сохранить.

---

– Зайдем? – спросил у Назрулло Обнорский, кивая на гостиницу. Пожар, судя по всему, прошелся только по верхним ее этажам, Андрей надеялся, что в баре могло что-нибудь уцелеть.

Ташкоров молча кивнул, и они осторожно вошли внутрь отеля, привычно страхуя друг друга стволами.

…Некогда уютный бар был разгромлен «под ноль» – зеркала разбиты, столы перевернуты, стойка прострелена во многих местах. Кроме двух трупов в зале и одного за стойкой в баре, никого не было. Судя по тому, что запах мертвечины еще не набрал силу, покойники были достаточно свежими, возможно, ночными или даже утренними.

Андрей зашел за стойку и, хрустя битым стеклом, начал искать хоть одну уцелевшую бутылку. Ему повезло: полная литровая бутылка болгарской мастики закатилась за тумбу, и ее, видимо, не заметили те, кто «погулял» здесь до них. Не обращая никакого внимания на мертвых, ребята нашли пару целых стаканов и расплескали по ним мастику. Выпили без тостов и не чокаясь – о чем было говорить, за что чокаться? Алкоголь запили водой из уцелевшей фляги Назрулло, перелили туда же остатки мастики, выкурили по сигарете и вышли из бара…

Тарик, в который они, озираясь, вошли минут через тридцать, был пуст – таким безжизненным Андрей свой гарнизон еще не видел. Ребята дошли до кинотеатра и устало присели на скамейку.

– Нас же должны ждать? – Ташкоров смотрел на Андрея, как будто он мог знать что-то большее, чем Назрулло.

Обнорский равнодушно пожал плечами и вытянул гудевшие ноги. После пережитых страхов и выпитой мастики тянуло в сон… Хотелось выпить еще и забыться, спать, чтобы ничего не снилось… Но стоило Андрею закрыть глаза, как ему привиделись заваленные мертвецами улочки Адена – и он, дернувшись, поспешил стряхнуть с себя дремоту.

– Живы? Пришли наконец-то… Мы уж думали… Были в посольстве? – Обнорский не понял, откуда появился Пахоменко. Референт бросился к ребятам, обнял их и потащил к советскому зеленому «газику», который уже заводил генеральский водитель Гена. – Скорее, ребята, скорее… Мы всех уже к строителям перебросили, там пока вроде спокойно… Из Салах-эд-Дина подошла Восьмая танковая, там все фаттаховцы – взяли нас под защиту, говорят, Советский Союз и Йемен – дружба навек… Вообще ситуация не в пользу насеровцев складывается – по стране их не поддержали, скоро к Адену силы подтянутся, и президенту конец без вариантов… Сейчас главное – на трассу выскочить, чтоб машину никто не продырявил, а там полчаса – и отдохнете, братцы… Есть хотите?

Ребята, залезая в «газик», дружно покачали головами. Несмотря на то что в последний раз они ели прошедшей ночью, никакой кусок им в горло сейчас бы не полез. А вот водой из канистры они напились вволю, от души…

Пока Андрей с Назрулло докладывали о результатах своего рейда (о событиях в Кресенте они, естественно, умолчали), Гена, петляя и кружа, выскочил на шоссе, ведущее к городку строителей, и погнал по нему с такой скоростью, которой Обнорский от старого «газика» никак не ожидал. Андрею показалось, что пару раз по ним пытались стрелять, – машина виляла, словно уворачивалась от очередей. Но вполне могло быть, что стреляли не по ним, а «газик» петлял, объезжая воронки на шоссе…

В городке строителей, переполненном советскими, было столпотворение. Но здесь были не все русские, работающие в Адене и окрестностях. По словам Пахоменко, полностью блокированными и простреливаемыми со всех сторон оказались гарнизон Бадер и городок геологов. Оттуда выбрались всего несколько человек, рассказавших, что все остальные вторые сутки лежат пластом на полах в легко прошиваемых автоматными очередями фанерных домиках и боятся не только выйти, но и просто встать – передвигаются ползком, женщины и дети ходят прямо под себя… Флот, которого все ждали как спасения небесного, все не подходил, но в том, что он придет, никто не сомневался…

Генерал Сорокин выслушал короткий доклад Обнорского и Ташкорова в своей новой «резиденции». Главному военному советнику предоставили клубный домик строителей. Сорокин сразу же ухватился за главное:

– Так вы говорите, Абд эль-Фаттах в посольстве?

– Утром был там, – кивнул Андрей. – А сейчас – не знаю. Грицалюк опасался, что абьянские кочевники или те, кто стоит за ними, могут потребовать его выдачи…

– Так-так… – протянул генерал. – Понятно…

Было видно, что Главный лихорадочно начал прокручивать в голове какие-то варианты, потеряв к ребятам интерес. Впрочем, он все же отдал распоряжение Пахоменко:

– Распорядись, чтобы твоих орлов накормили, дали ополоснуться и выделили по койке – пусть поспят. А сам – сразу ко мне, будем советоваться… Есть мысли…

Ребят накормили в рабочей столовой, где поварихами и официантками работали русские женщины, видимо, жены строителей. Они щедро угостили Обнорского и Ташкорова борщом и тушеной картошкой с говядиной – переводчики, в которых наконец проснулся волчий голод, ели (точнее – жрали) так, что подавальщицы украдкой вытирали слезы передниками…

После еды их разморило от сытости и неудержимо потянуло в сон. Андрей и Назрулло выпили по полстакана мастики и закемарили прямо на улице, привалившись в тенечке к стене столовой, поскольку Пахоменко убежал к генералу, так толком и не сказав, где они могут поспать и помыться…

Долго спать им, однако, не дали: около пяти часов вечера референт нашел их и разбудил, велев срочно идти к генералу. Они встали и, кое-как отряхнувшись, побрели к клубу.

Главный был возбужден – он бегал по комнате и нервно покусывал нижнюю губу. Увидев Обнорского и Ташкорова, даже не пытавшихся вытянуться перед ним, Сорокин заулыбался, как добрый дедушка, и спросил:

– Передохнули чуток? Знаю – трудно, но придется вам, ребята, еще раз к посольству сходить…

Андрей сжал зубы и матерно выругался про себя: генерал сказал «сходить», как будто речь на самом деле шла о прогулке. Назрулло остался по-восточному невозмутимым.

– Дело вот в чем, – продолжил Главный, избегая смотреть ребятам в глаза. – Как вы сообщили, в нашем посольстве укрывается Абд эль-Фаттах Исмаил. В сложившейся ситуации, после известных… э… э… заявлений бывшего президента Али Насера, – генерал сделал акцент на слове «бывший», что наводило на определенные размышления, – именно Абд эль-Фаттах может стать общенациональным лидером, способным вывести страну из кризиса. В том случае, если останется жив, конечно…

Главный откашлялся и оглянулся на своего референта. Пахоменко подтверждающе кивнул, и Сорокин продолжил:

– Поэтому самое главное, чтобы в посольстве продержались до утра, – пусть торгуются, тянут время, короче, что хотят делают, но чтобы до утра Фаттах остался у нас. К этому времени к нам сюда должны подойти Эль-Анадская бригада, бригада Аббас, возможно, еще некоторые – тогда можно будет решить вопрос о деблокировании посольства… Передадите это все Грицалюку и дальше решайте по обстановке: будет возможность – возвращайтесь сюда, нет – оставайтесь там… К завтрашнему дню многое должно измениться, у нас появилась информация, что наши военные корабли завтра днем уже будут в Аденском заливе… От вас сейчас зависит очень многое – дойдите, передайте мой приказ… – В этом месте генерал запнулся, потому что посольству он ничего приказывать не мог, это все прекрасно знали, но поправляться Сорокин все же не стал. – И можете вертеть себе дырки для орденов. Я знаю, как вы устали, но послать мне больше некого, у вас уже есть опыт, значит, больше шансов… Остальные инструкции остаются прежними: в стычки категорически не вступать, уклоняться, оружие – только для самообороны в исключительных случаях… Вопросы? Ну раз вопросов нет, то, как говорится, с Богом… Виктор Сергеевич с Геннадием вас подкинут до города, а дальше уже сами… Удачи.

Все тот же «газик» около шести вечера добросил их до того места на побережье, где начинался город. Аден дымился сотнями пожарищ, и удушливый запах горелой помойки, смешиваясь с трупно-кровяным смрадом, превращался в труднопередаваемый «букет», ощущавшийся уже на окраине. Поскольку город кольцом окружали горы, над Аденом стояло мрачное, серое марево, которое плохо пробивалось красноватыми лучами заходящего солнца. Андрей и Назрулло с неосознанной надеждой посмотрели в сторону моря, но не ощутили оттуда ни малейшего дуновения ветра. И советских военных кораблей тоже не было…

На этот раз они решили идти берегом моря через Нади Дуббат[69]. Этот путь был, во-первых, немного короче, а во-вторых, ребята инстинктивно оттягивали момент, когда придется снова идти по заваленным разлагающимися трупами улочкам…

До офицерского клуба они добрались быстро – узкая улица, отходившая от Нади Дуббат, была пустынна, в лучах заходящего солнца она вся переливалась тысячами отблесков от усеивающих ее стреляных гильз… Эти красно-оранжевые танцующие блики начали завораживать Обнорского, он смотрел на них не отрываясь, поэтому, наверное, и не заметил вовремя опасности. Ее ощутил Назрулло – маленький таджик с неожиданной силой толкнул Андрея в плечо и закричал: