Владимир Кедреянов - Анания и Сапфира

• Название: Анания и Сапфира
• Автор: Владимир Кедреянов
• Жанр: Историческая проза

Очень рекомендую к ознакомлению роман Владимира Кедреянова «Ананая и Сапфира», который посвящен известной библейской истории о муже и жене, которые решили присоединиться к христианской секте, и их вынудили отказаться от личного имущества в пользу общины (а если точнее — в пользу апостолов).

Согласно этой истории, в один момент, вместо того, чтобы отдать апостолам все свои доходы, супруги решили оставить некоторую часть выручки себе на «черный день», но апостол Петр об этом, естественно, узнал, и оба, как повествует библия, пали замертво.

Вот именно эта история стала основой для попытки отразить все те ранние отношения как простолюдинов, так и раннехристианских сектантов, а иногда даже и интеллектуалов своего времени, сторонников философии Эпикура.

Синопсис от автора:

Действие романа происходит в Иерусалиме в первом веке нашей эры. 14-летнюю Сапфиру выдают замуж за 19-летнего плотника Ананию; молодые любят друг друга. Вскоре после свадьбы трагически гибнут почти все родственники четы. Сапфира ждет ребенка; на улице ее встречает иудейский пророк Вениамин и, приняв за «мерзкий сосуд греха», избивает. Случайно оказавшийся рядом римский ученый Тит Росций Капитон спасает жизнь Сапфиры, но у нее случается выкидыш.

Проходит 4 года. После травм, нанесенных пророком, Сапфира не может снова забеременеть. Однажды в иерусалимском храме она наблюдает, как глава недавно возникшей секты христиан апостол Петр исцеляет хромого. Женщина решает обратиться за помощью к чудотворцу, встречается с христианами Иовом и Иеремией. Они знакомят Сапфиру с незыблемым правилом: вступающие в секту должны передать апостолам всё свое имущество. Супруги размышляют над возникшим затруднением, но всё же решают встретиться с Петром.

Аудиенция назначена. Князь апостолов, узнав, что его гости владеют домом с участком, пытается привлечь их в свою секту, но по религиозной традиции необоснованно обвиняет в различных «грехах». Анания и Сапфира смущены, однако принимают предложение Петра посетить богослужение.

Месса проходит в подвале обители. Апостолы Иоанн и Петр важно поучают прихожан и карают нерадивых. Христиане принимаются говорить на «иных языках», т. е. впадают в транс и выкрикивают бессмысленные звуки. От этих беснований Анании и Сапфире становится дурно, и они решают больше не встречаться с христианами.

Петр мечтает заполучить в помощники льва. Он отправляет Иова и Иеремию за хищником в иерусалимский зверинец, где содержатся животные для гладиаторских боев. Избежав встречи с римским ночным дозором, христиане пытаются усмирить сидящего в клетке льва молитвами на «иных языках» и, впав в транс, бросают в хищника камни. Разъяренный зверь чуть не ломает клетку; Иов и Иеремия пугаются и убегают.

Утром евангелист Марк будит апостола Петра и согласовывает с ним свое сочинение, в котором приукрашивает личность Иисуса Христа. Петр

одобряет текст, но отвергает просьбу Марка об увеличении тому пайка. Апостол вызывает Иова и Иеремию; те докладывают, что «иные языки» лишь «раззадорили скотину» и им едва удалось спастись. Петр решает пока отложить поимку льва. Между тем он встревожен трехдневным отсутствием Анании и Сапфиры и направляет к ним своего брата апостола Андрея Первозванного.

Супруги принимают Андрея и угощают его вином. Апостол осматривает дом и остается доволен, но упрекает его хозяев за пропущенные богослужения, пугает их Страшным судом. Первозванный обещает Сапфире вылечить ее от бесплодия, но взамен требует от четы вступить в секту.

Супруги наконец решаются стать прихожанами. Днем они изучают богословие у тетушки Юдифи и работают на христиан (Анания плотником, Сапфира на кухне и сборщицей милостыни на церковные нужды), но ночуют дома, охраняя пока непроданный дом.

Тем временем апостол Петр решает вернуться к львиному проекту. Ночью Анания, Иов, Иеремия и «молодой дебил» Есром несут главу секты в зверинец на изготовленных Ананией носилках. Во время путешествия апостол вспоминает свою первую встречу с Иисусом Христом на Генисаретском озере. По пути сектанты натыкаются на римский ночной дозор, который, не найдя у припозднившихся горожан денег, отбирает носилки.

В обители из-за скудного рациона питания назревает бунт. Стефан с помощью своих дружков и «еллинистских» вдов добивается от Петра права контролировать средства, идущие на закупку продовольствия.

Наконец находится покупатель дома супругов — ростовщик Иезекииль, в молодости двойным убийством раздобывший первоначальный капиталец. Стороны договариваются о цене усадьбы.

Андрей Первозванный крестит Ананию и Сапфиру. Вскоре к ним домой приходит попрощаться Тит Росций Капитон, который после нескольких лет работы на Ближнем Востоке возвращается в Рим. Ученый-эпикуреец разоблачает христианские сказки и предостерегает супругов от тесных связей с сектантами. Но молодые прихожане остаются глухи к словам римлянина.

Анания уговаривает жену отдать Петру не все деньги за дом, а лишь половину суммы, мотивируя это необходимостью иметь запас на «черный день». Утром плотник забирает денарии у Иезекииля и передает их христианам. Однако слуга ростовщика Цадок сообщает Петру настоящую цену усадьбы, и «князь апостолов» обвиняет Ананию во «лжи Духу Святому», а затем убивает «грешника». Вскоре в обитель возвращается Сапфира, собиравшая на улицах Иерусалима «божьи деньги». Петр убеждается в том, что она знала о лукавстве мужа, и убивает ее.

Пожалуй, наши далекие потомки из всего свода христианских легенд будут помнить лишь сказание об Анании и Сапфире — историю о большой любви и борьбе за свое счастье.

---

— Выйди вон!

Дебил сначала испуганно попятился, но тут же осмелел и, вернувшись на исходную позицию, заявил:

— Я принес вам чудо!

— Чудо? — обомлел князь апостолов, и его нижняя губа еще больше отвисла.

— Да. Я молился, и Господь внял воплю моему.

— А что ты просил у Бога? — поинтересовался Андрей.

— Денег. И вот они! — воскликнул Есром и торжествующе поднял руку с античным кошельком. Христиане замерли и даже затаили дыхание. Чудо действительно казалось несравненным: прежде ни Иегова, ни Иисус Христос никогда и никому не подавали. Теперь же, думали верующие, настало время, когда монеты падают с неба, и потому сектанты с вожделением голодных зверей устремили взоры на темный, сочащийся влагой потолок подземелья.

Дилетанты в сфере психических заболеваний обычно считают, что сумасшедшие равнодушны к деньгам и могут легко ими поделиться с обществом. Однако это глубочайшее заблуждение, что подтверждает вся история христианства. Безумцы намного жаднее здоровых людей, а изредка встречающийся среди иерархов аскетизм объясняется лишь их патологической скупостью.

Итак, Есром смог удивить единоверцев и теперь наслаждался тем, что оказался в центре внимания. Но Петр неожиданно прервал его самолюбование:

— Ты что, над промыслом Божьим издеваться вздумал?! Какое чудо? Это деньги за дом Анании. А ну-ка, подойди ко мне.

Христианин, оберегая живот, боком приблизился к апостолу и тщательно прикрыл голову руками; правая до сих пор крепко сжимала мешочек. Симон отобрал у него деньги, несколько раз ударил и выгнал вон.

— Давайте помолимся о том, чтобы Господь даровал Есрому хоть немного ума, — предложил Андрей.

— Бесполезно, — отмахнулся Петр. — Лучше полюбуемся монеточками.

Он бережно высыпал серебро на стол и сразу же понял, что денариев мало. «Что за чёрт?», — промычал князь апостолов и стал лихорадочно считать деньги. И чем ближе он приближался к окончанию этой процедуры, тем сильнее бледнел.

— Ну что там? — не выдержал Первозванный.

— Должно быть 240, а есть только 120, - недоуменно пробормотал Симон. — Неужели Есром осмелился переполовинить?

— А вдруг Сатана… — начал было Иаков, но Петр, бывший в денежных делах реалистом, перебил брата Иешуа:

— Заткнись. Лучше позови Ананию.

Иаков нашел плотника во дворе, где тот старательно строгал доски для починки лестницы. Если бы христиане знали толк в зрелищах, они бы залюбовались: работа спорилась в умелых руках труженика, и мысленно он уже видел ее результат. Но, раз вызвал руководитель, пришлось прерваться и спуститься в мрачное подземелье.

Петр раздраженно смотрел на Ананию:

— Скажи, за сколько ты продал дом и землю?

Плотник, почувствовав неладное, слегка изменился в лице, но взял себя в руки и спокойно ответил:

— За 120 денариев, рабби. Вот же они лежат перед тобою.

Петр с большим трудом сдержал обуревавшее его бешенство и, стараясь не повышать голос, возразил:

— А мне Дух Святой шепнул, что усадьбу твою… нет, нашу, купил этот чертов Иезекииль за 240 сребренников.

В груди Анании что-то оборвалось, и он потупил взор. Суеверный плотник наивно поверил во вмешательство высших сил, а потому решил, что дальше отпираться бессмысленно.

— Да, я решил отложить часть денег на черный день.

— Для тебя этот день уже настал, — зловеще промолвил Симон Камень. — Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Так для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу («Деяния святых апостолов», V, 3,4).

— Да, я солгал, — признался Анания, — но уже успел покаяться. И потому нет на мне греха.

Эта фраза нашего героя возмутила сектантов до глубины души. Андрей ахнул и всплеснул руками, Иов с Иеремией удивленно переглянулись, Иаков буркнул: «Каков наглец!» Их эмоции понять нетрудно: ведь если человек чист перед Господом, то ему незачем обогащать служителей культа. В полной противоречий Библии можно найти всё, что угодно, и «отцы» церкви этим бесстыдно пользуются. Если согрешит прихожанин, у которого можно вытянуть деньги, то «вера без дел мертва», а коли совершит преступление иерарх, тогда «вера в Христа всё оправдывает».

— Ослиный хвост! — чуть не задохнулся от ярости Петр. — Быстро же ты усвоил нашу премудрость. Но здесь мы, святые апостолы, решаем, на ком нет греха, а на ком есть!

— Хочу напомнить, — вступил в разговор Фома, — что этот недостойный хотел своей мерзкой похотью осквернить нашу обитель!

— Точно, — закивали христиане.

— Но почему ты так говоришь, рабби Неверующий? — обиделся Анания. — Нам сам Андрей разрешил жить в браке.

— Ничего я не разрешал, — замахал руками Первозванный. — То была проверка.

— Какой знатный грех! — сокрушался неугомонный Фома. — Ведь учил же Иешуа: «Сказано древними: «не прелюбодействуй». А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» («Евангелие от Матфея», V, 27, 28). А ты на Сапфиру не только смотришь!

— Постойте, — покраснел плотник, — но как же тогда продолжится род людской?

Этого Петр уже не мог вынести. Он так ударил кулаком по столу, что подпрыгнули и зазвенели монеты, и вскочил с табуретки:

— Ты что, дурак, забыл, что скоро свершится Страшный суд и мы вознесемся на небеса?!

— Анания останется, — уверенно молвил Андрей, — он враг Духа Святого!

— И вовсе я ему не враг, — оправдывался обвиняемый, — но вам всех денег отдать не смогу.

— Так, я вижу, что разговора не получилось, — взорвался Кефас и подал знак подручным. Андрей и Фома, молниеносно сорвавшись с табуретов, схватили Ананию и выкрутили ему руки. Петр обнажил нож и вплотную подошел к плотнику:

— Где деньги, которые ты утаил от Господа?

Только теперь Анания понял, что ему грозит. Потрясенный и испуганный, он долго не мог вымолвить ни слова. Как во сне видел сверкающее лезвие ножа, багровое от гнева лицо князя апостолов, его безумные глаза, испускавший смрадное дыхание и извергавший струи слюны кривой рот. Вокруг злобно шипели христиане, призывая на голову плотника все беды и несчастья. А руки Анании выламывали всё сильнее, так, что он уже стонал от боли.

— Ты что, идиот, оглох? Отвечай! — продолжал допрос Симон Камень и ножом уколол обвиняемого в ногу.

— Рабби, — пробормотал плотник, — ты меня убьешь?

— Не я караю тебя, но сам Дух Святой! Он и решит, что делать. Так где деньги?

— Но вы хоть Сапфиру пощадите! — в отчаянии крикнул «грешник».

— С ней ничего плохого не случится, — заверил Петр.

Анания, насколько это было возможно в его положении, осмотрелся. Он никак не мог поверить в то, что его «братья» настолько жестоки, и надеялся встретить в их взглядах хоть немного сострадания, но увидел лишь любопытство. Христиане хотели узнать, где спрятаны денарии.

— Н-ну, говори же! — запинаясь от нетерпения, прохрипел над ухом несчастного Андрей и еще сильнее выкрутил ему руку.

— Я оставил их у Иезекииля…

— Зачем? — удивился Петр.

— В рост оставил. Под два процента годовых.

— А-а-а, — понял князь апостолов.

— Расписка у меня за пазухой, рабби.

Симон вытянул кусочек папируса и принялся его внимательно изучать. Временами он отрывал взгляд от документа и задумчиво смотрел в сторону, пытаясь вникнуть в странноватый стиль юридических формулировок и заодно обдумывая, как выманить у Иезекииля 120 денариев. Но его волновала и вторая проблема: после такого разбоя Камень имел все основания опасаться того, что супруги донесут на него властям.

— Скажи мне, Анания, — молвил он, — знает ли Сапфира о твоей лжи?

— Н-нет.

— А мне сейчас Дух Святой шепчет, что знает.

— Но ты же обещал, рабби, что с моей женой ничего не случится!

— На все воля Божья, — смиренно констатировал Симон.

После этих зловещих слов Анания совсем упал духом. Не только ему, но и его доброй и нежной Сапфире угрожала смерть. Но ведь еще утром они собирались жить долго и счастливо! Как такое могло произойти?! Или все это кошмар, бесовское наваждение? Что же делать?

Плотник собрал все свои силы и внезапно, резким и отчаянным рывком попытался освободиться. Державшие его апостолы разлетелись в стороны и упали на неровный каменный пол подземелья, но Петр успел глубоко, по самую рукоять, вонзить нож в грудь Анании…

Он умирал долго и мучительно. «Как жаль, что не удалось пожить. Всё пролетело как один день, и что хорошего я видел? Только Сапфиру… Что с нею будет?! Скоро она вернется в обитель… Как же ее спасти? Как?!»

Князь апостолов нагнулся над умирающим, вытащил из его груди нож и вытер окровавленное лезвие об одежду плотника. В этот миг Анания, превозмогая боль, немного привстал, посмотрел Петру в глаза и попытался что-то сказать. Но вместо слов в подземелье раздался раздирающий душу стон, столь странный и пугающий, словно он доносился из иного мира. Внезапно из уст Анании хлынула кровь, его голова откинулась, руки задрожали, и вдруг плотник замер, устремив вверх остекленевший взор.