Сара Шепард - Милые обманщицы. Безупречные

• Название: Милые обманщицы. Безупречные
• Автор: Сара Шепард
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-090295-8

Четыре подруги – Эмили, Спенсер, Ария и Ханна – хранят секрет, который может разрушить их безупречный образ. И кто-то по имени «Э» угрожает раскрыть его. Неужели это их подруга Элисон, которая пропала три года назад? Или это Мелисса, старшая сестра Спенсер, мечта которой – устранить конкурентов? А что насчет Тоби, загадочного соседа, который уехал из города сразу после исчезновения Элисон? Одно известно точно: любая помятая записка, странное SMS-сообщение, угрожающее письмо – и девочки теряют всё.

---

– Но… – Спенсер едва не задохнулась от возмущения. Она перевела взгляд на родителей. – Мне очень жаль, правда… – Она почувствовала, как слезы закипают в глазах.

Что-то промелькнуло в лице отца, какой-то проблеск сочувствия, но он тотчас отвернулся. Мама, невозмутимо выкладывая кусочки курицы с лемонграссом в пластиковый контейнер, пожала плечами.

– Ты сама устроила себе веселую жизнь, Спенсер, – сказала она, убирая остатки ужина в массивный холодильник из нержавеющей стали.

– Но…

– Спенсер, – произнес мистер Хастингс тоном, не терпящим возражений.

Спенсер зажала рот рукой. Йен вернулся на кухню с глуповатой улыбкой на лице. Он почувствовал напряженную атмосферу, и улыбка завяла.

– Идем. – Мелисса взяла его за руку. – Десерт съедим в городе.

– Конечно. – Йен хлопнул Спенсер по плечу. – Спенс? Хочешь с нами?

Спенсер не очень-то хотелось – да и Мелиссе тоже, судя по тому, как она подтолкнула юношу к двери, – но ей все равно не дали слова. Миссис Хастингс поспешно произнесла:

– Нет, Йен, Спенсер останется без десерта. – В такой же манере она обычно отчитывала собак.

– Но все равно спасибо, – сказала Спенсер, сглатывая слезы. Чтобы хоть как-то отвлечься, она сунула в рот кусок манго в соусе карри. Он проскочил внутрь, прежде чем она сглотнула, и густой соус обжег горло. Она долго и громко откашливалась и наконец выплюнула все в салфетку. Когда в глазах прояснилось, она увидела, что рядом никого не было. Родители даже не обеспокоились тем, что она может задохнуться, и просто ушли с кухни.

Спенсер вытерла слезы и уставилась на противный кусок сморщенного манго в салфетке. Он выглядел в точности так же, как она себя чувствовала.

6. Несладкая доля волонтера

Во вторник днем Ханна, переодевшись после школы в футболку сливочного цвета и мешковатый кашемировый кардиган, решительно поднялась по ступенькам к двери клиники пластической хирургии и послеожоговой реабилитации. Те, кто лечился здесь от ожогов, называли клинику «Уильям Атлантик». Для тех, кто приходил сюда на липосакцию, привычнее было название «Билл Бич».

Здание клиники стояло в глубине леса, и сквозь кроны величественных деревьев проглядывал лишь кусочек голубого неба. В воздухе разливался аромат диких цветов. В такой дивный денек ранней осени Ханна предпочла бы развалиться у бассейна в загородном клубе и смотреть, как парни играют в теннис. Или устроить многокилометровую пробежку, чтобы сбросить жирок, накопленный за ночь, пока она заедала чипсами волнение, вызванное неожиданным визитом отца. А то и просто понаблюдать за муравейником или присмотреть за соседскими шестилетними двойняшками-сорванцами. Да чем ни займись – все было лучше вынужденного волонтерства в ожоговой клинике.

Для Ханны волонтерство было сродни ругательству. В последний раз она занималась этой ерундой в седьмом классе, когда они устроили благотворительный показ мод в роузвудской школе. Девчонки нарядились в дизайнерские шмотки и дефилировали по сцене; зрители делали ставки на их наряды, и вырученные деньги шли в благотворительный фонд. Эли щеголяла в роскошном платье от «Кельвин Кляйн», и какая-то худющая вдовушка взвинтила на него цену аж до тысячи долларов. Ханна надела чудовищное платье от «Бетси Джонсон» – неонового цвета, с оборками, – в котором выглядела еще толще. Единственным, кто поставил на ее наряд, оказался ее родной отец. Неделю спустя родители объявили о разводе.

И вот теперь отец вернулся. Вроде того.

Когда Ханна вспоминала вчерашнее появление отца, на нее разом накатывали головокружение, тревога и злость. С момента своего чудесного преображения она мечтала о встрече с отцом и воображала, как предстанет перед ним – стройная, популярная, уверенная в себе. В ее мечтах он всегда возвращался вместе с Кейт, располневшей и прыщавой, и на ее фоне Ханна выглядела еще краше.

– Эй, полегче! – крикнула она, когда кто-то резко распахнул дверь, едва не заехав ей по лбу.

– Смотреть надо, – услышала она в ответ.

И тут Ханна подняла взгляд. Она стояла у распашных стеклянных дверей рядом с каменной пепельницей и большим вазоном с примулой. Из клиники вышла Мона.

У Ханны отвисла челюсть. Такое же удивленное выражение промелькнуло на лице Моны. Какое-то мгновение девушки разглядывали друг друга.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Ханна.

– Навещала мамину подругу. Она сиськи сделала. – Мона перекинула через веснушчатое плечо прядь белокурых волос. – А ты?

– М-м, та же история. – Ханна недоверчиво взглянула на Мону. Встроенный детектор лжи подсказывал, что Мона привирала. Впрочем, и Мона могла заподозрить обман с ее стороны.

– Ладно, я пошла. – Мона затеребила ручки бордовой сумки-тоут. – Позвоню.

– Хорошо, – хрипло произнесла Ханна. Они разошлись в разные стороны. Ханна обернулась и посмотрела на Мону, убедившись в том, что и Мона тоже поглядывала на нее через плечо.

– А теперь – внимание, – сказала Ингрид, дородная, деловитая старшая медсестра-немка. В смотровом кабинете она учила Ханну чистить мусорные ведра. Подумаешь, премудрость какая!

На стенах кабинета, окрашенных в зеленый цвет гуакамоле, висели зловещие плакаты на тему кожных болезней. Ингрид поручила Ханне уборку палат амбулаторного отделения; со временем, если Ханна справится, ей могли доверить палаты стационара, где лежали пациенты с серьезными ожогами. Слава богу, до этого пока не дошло.

Ингрид вытащила из ведра мешок с мусором.

– Это идет в синий контейнер на заднем дворе. И еще ты должна убирать инфекционный мусор. – Она жестом показала на точно такое же ведро. – Такой мусор всегда собирается отдельно. Да, и обязательно надень это. – Она протянула Ханне пару латексных перчаток. Ханна посмотрела на них так, словно они уже были заразны.

Ингрид вывела ее в коридор.

– Здесь еще десять палат, – объяснила она. – Очистишь мусорные ведра, протрешь везде тумбочки, потом найдешь меня.

Зажав нос – ее тошнило от больничных запахов, – Ханна направилась в кладовку за мешками для мусора. Она оглядела коридор, пытаясь угадать, где находились палаты стационара. Дженна ведь тоже лежала в этом отделении. Слишком многое напоминало о Дженне в последние дни, хоть она и гнала от себя непрошеные мысли. Но одно не давало покоя – сознание того, что кто-то знал эту историю и мог рассказать.

Да, возможно, Дженна стала жертвой несчастного случая, однако Ханна все чаще задумывалась о том, что это было не совсем так. Эли придумала Дженне прозвище: Белоснежка, как в мультике, потому что Дженна до боли напоминала диснеевскую героиню. Ханна тоже считала, что Дженна похожа на Белоснежку – но в хорошем смысле. Не настолько изысканная, как Эли, миловидная Дженна все-таки обращала на себя внимание. Однажды Ханне пришло в голову, что сама она тянет только на гнома Соню из той же сказки.

И все же Дженна оставалась излюбленной мишенью для насмешек Эли. Ханна помнила, как в шестом классе она нацарапала непристойную шутку о сиськах Дженны под диспенсером бумажных полотенец в школьном туалете для девочек. А перед уроком алгебры налила воды на стул Дженны, чтобы после урока та встала с мокрым пятном на брюках. Она высмеивала деревенский акцент Дженны на уроках французского… Поэтому, когда парамедики вытащили Дженну из домика на дереве, Ханне стало не по себе. Ведь это она подхватила идею Эли разыграть Тоби, решив, что, если прокатит с Тоби, можно будет посмеяться и над Дженной. Она как будто хотела, чтобы все это случилось.

В конце коридора распахнулись автоматические двери, и Ханна очнулась от воспоминаний. Она застыла на месте, сердце забилось сильнее, предвкушая появление Шона, но чуда не случилось. Разочарованная, она достала из кармана сотовый телефон и набрала его номер. Включилась голосовая почта, и Ханна нажала отбой. Она позвонила еще раз, подумав, что он просто не успел взять трубку, но снова попала на автоответчик.

– Привет, Шон, – защебетала Ханна после сигнала, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. – Это снова Ханна. Хотела поговорить с тобой, в общем… м-м… ты знаешь, где меня найти!

Сегодня она оставила ему уже три сообщения, но Шон так и не ответил. Интересно, не заседал ли он в «Клубе Д»? Недавно Шон дал обет целомудрия, поклявшись не вступать в сексуальные отношения никогда. Может, перезвонит, когда освободится? Или нет. Ханна сглотнула – ей даже думать об этом не хотелось.

Тяжело вздохнув, она пошла в служебную раздевалку, совмещенную с кладовкой. Ханну аж передернуло, когда она увидела, что Ингрид повесила ее сумку-хобо от «Феррагамо» рядом с полосатой виниловой дешевкой от «Гэп». Она бросила телефон в сумку, схватила рулон бумажных полотенец, бутылку моющего средства и отыскала свободную палату. Может, хотя бы работа могла отвлечь ее от мыслей о Шоне и «Э»?