Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное

• Название: Колхоз – дело добровольное
• Автор: Олег Здрав
• Жанр: Альтернативная история
• ISBN: 978-5-4474-1378-1

Отломи кусочек реликвии и получи кусочек своего прошлого. В подарок или в наказание – поди разберись. Попаданец в самого себя и в СССР-1984.

---

— Как вы сказали, ваш отдел называется?

— У нас широкий круг интересов, — легко уклоняется от ответа оппонент. — В ваших интересах отдать пакет, иначе могут возникнуть проблемы. Задержанные Хаврошин и Скворцов указали, что это именно вы предложили им бросить пакет на территорию зоны.

И наклонившись ко мне, проникновенно добавил:

— Но я им не верю. Мальчик из приличной семьи, наверняка, комсомолец. А на другой чаше весов слова двух тунеядцев, исключенных из школы, к тому же имеющих приводы в ДКМ. Понимаешь, к чему клоню? Тебе же не нужны проблемы?

Ага, пакет они не нашли, и теперь вся доказательная база рассыпается на глазах. На месте преступления взять не удалось, меченые купюры в руки не брал, главного вещдока – нет. А, значит, и отпечатков пальцев тоже нет. Да и что мне теперь инкриминировать – переброску чая и лезвий? Так над ним всё УВД будет ржать, а суд даже рассматривать не станет это дело. Максимум, штраф родителям светит и письмо директору школы.

При обычных обстоятельствах, даже волноваться не стоит, но что-то мне подсказывает, что у карьериста в погонах другие планы в отношении меня.

— Как понимаю, разговор у нас не получился, — и демонстративно смотрит на часы, — Проедешь с нами в отдел, напишешь объяснительную. Собирайся.

Обхитрил, думаешь? Наверняка дал указание напарнику подняться минут через десять-пятнадцать. На случай сопротивления задержанного.

— Я высыпал порошок.

Сомов резко дернулся – первый раз потерял самообладание.

Но сдержался:

— Какой порошок?

— Который был внутри, — равнодушно пожимаю плечами.

— То есть все-таки ты бросал? — пытается уцепиться за слова и раскрутить на признание.

— Нет, конечно. Содержимое высыпал, а упаковку бросил в вентиляционный канал. Вместо этого бросил обычный камень – кусок бетона, найденный там же.

— Значит, ты признаешь, что был на крыше, — маски сброшены, и, судя по быстрому взгляду на часы, напарник уже поднимается по лестнице.

— Не в ваших интересах, чтобы он присутствовал при нашем разговоре. Не прикидывайтесь, вы прекрасно поняли, что речь идет о вашем подчиненном, который спешит сюда.

Взгляд мгновенно меняется, зверин чутьем Сомов тут же уловил изменение обстановки, и встал в «стойку».

— Вам знаком номер, оканчивающийся на «25-16»? – главная проблема, что я, хоть убей, не помню, какие сейчас в ходу номера: пяти- или шестизначные, их изменили как раз в восьмидесятые. Поэтому и говорю только последние четыре цифры.

Интересная контора, режим в стране поменялся, демократов сменили питерские, интернет и сотовые, а телефон дежурного сорок лет все тот же, даже в 2015-м. На это и расчет.

— Какое отношение ты имеешь к этому номеру? — искренне удивляется товарищ в пиджаке, очевидно узнав его. Агрессии в глазах стало чуть меньше, зато появилась осторожность – и это хорошо. Если он карьерист, а он точно стопроцентный и притом умный карьерист, то с конторой он связываться никогда не будет.

— Понимаете ли, уважаемый лейтенант Сомов, — эка его покоробило от пропущенного слова «старший», — некоторое время назад меня пригласили на собеседование в одно скромное серое здание и предложили готовиться к поступлению в институт, краснознаменный институт.

Сомов молчит, скрипя зубами, чувствует, что рыбка ему не по зубам оказалась, а смириться не может.

— А чтобы вам стала понятнее аналогия, то представьте, что американского школьника, поступающего в академию ФБР, местные копы подставляют, фабрикуют фальшивое уголовное дело, шитое белыми нитками, и обвиняют его в контрабанде кокаина. Но самое интересное, для чего они это делают? Чтобы завербовать его и заставить работать на китайскую разведку! Как вы думаете, американский школьник должен звонить в ФБР в этом случае или нет?

Сомов посерел и закаменел лицом, но не струсил:

— Занятная история. Хорошо, что у нас не Америка и такое невозможно.

— И я о том же. Вам пора, ваш товарищ уже заждался на лестничной площадке.

Вежливо раскланиваюсь со старшим лейтенантом на прощание под недоуменным взглядом товарища в белой рубашке, пасущегося под дверью.

Никаких глупостей, типа: «Я тебя запомнил» или «Ещё встретимся», гражданин Сомов себе не позволил, лишь был задумчив и спокоен больше обычного. Что меня напрягло гораздо сильнее – такой не забудет.

Глава 2

Между тем, задание родительское до сих пор не выполнено, и если честно, запас продуктов, как для зимовки на льдине, мне в колхозе вообще не нужен – насколько помню, с едой все было замечательно, никто не голодал, и даже не недоедал. Но спорить с мамулей в таком вопросе себе дороже, да и зачем трепать нервы родному человеку, ей наверняка работать с бумагами до двенадцати ночи придется, а завтра в семь утра, как штык, на работу.

И надо поторопиться, скоро народ начнет возвращаться после рабочего дня, и в магазине будет смертоубийство. Внезапно понял, почему вспоминая советское время интернет-«интеллигенция» часто не может сойтись на общем мнении, даже, казалось бы в очевидных, вещах. Были ли очереди, в частности, за хлебом или их не было? Если не учитывать громадное разнообразие республик, краев и территорий, отличающихся снабжением в силу чисто географических причин, если не учитывать более ранние времена, вроде хрущевский, а взять конкретно данный период времени, то и здесь мнения будут кардинально противоположные. Один будет вспоминать о пустом от посетителей магазине, второй о бесконечных, иногда многочасовых, очередях. И оба будут правы!

Тут несколько факторов сказываются. Во-первых: количество торговых точек на душу населения в СССР было в десять раз меньше, чем в современной России! С точки зрения идеологии, да и с точки зрения советской экономической науки, торговля – есть умирающий элемент старого мира. Некий паразитный придаток на теле здоровой экономики.

Может не в такой категоричной форме, но в идеале светлое будущее планировалось вообще без этого «уродливого пятна прошлого». Ну, какая торговля при коммунизме, если там денег нет?!

На самом деле, никто конечно так не думал, тем более Госплан, и магазины, универсамы, рынки строили ударными темпами, в приблизительном соответствии с нормами: один овощной магазин на микрорайон, один кулинарный, два-три хлебных/продовольственных магазина, универсальный и хозяйственный. Именно они именовались просто и незатейливо – по номерам. Скрашивало это изобилие большое количество универсамов, ЦУМов, фирменных (с названиями) «маркетов» обычно в центре города.

Если на это наложить уникальное равнодушно-пофигистическое отношение к покупателям, то очевидно, что очередей было не избежать.

Однако, днем в будний день, магазины чаще всего пустовали, довольствуясь редкими покупателями, и никаких очередей не наблюдалось.

Объяснятся это все элементарно – советский человек днем работает, и ему некогда бегать по магазинам. Стоит отметить ещё одну важную и неприятную особенность – обеденный перерыв во всех магазинах, причем время у всех разное. Примерно в диапазоне от 12 до 15 часов дня. А учитывая врожденную вежливость продавцов, то закрывался на перекус магаз на четверть часа раньше, а открывался на четверть часа позже положенного, то есть обед длился не час, как указанно на табличке рядом с дверью, а почти полтора. Впрочем, не всюду такой бардак был, но случалось и довольно часто.

Именно поэтому надо поторопиться, через час потянется народ с работы, и придется стоять в длинной очереди, дыша в затылок такому же счастливчику. А учитывая, что кондиционеры сейчас очень большая редкость, то удовольствие ниже среднего – на улице больше тридцати градусов, несмотря на конец лета.

Магазин, как магазин, именно таким его и помню. Направо хлебный отдел, налево торговый зал с самообслуживанием. Кассовые аппараты с брутальными ручками, которые надо крутить, чтобы пробить чек – люблю «паропанк», им самое там место. Механический монстр, жалко, что скоро их заменят на электрические.

— Мороз, привет. Ты чё такой хмурый? — как всегда, веселый и неунывающий Димон, он и через сорок лет такой же останется. Морозов – это моя фамилия, если кто не догадался.

Рассматриваю с интересом, первый человек, встреченный здесь, с кем часто общался перед попаданием в том времени (или в той жизни?). Нет, четкой ассоциации, что это один человек – все равно воспринимаются по-разному, хотя умом понимаю, что один и тот же Дима Птицын. Не вяжется никак четырнадцатилетний пацан с упитанным мужиком с брюшком и возрастом под полтинник, скорее ассоциация на отца с сыном!

— Здорово, — пожимаю протянутую руку, и обращаю внимание на странную трехлитровую банку в сетке, заполненную какой-то подозрительно знакомой пузырящейся жидкостью густого «чифирного» цвета.