Семен Синельников - Киров

• Название: Киров
• Автор: Семен Синельников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1964

Книга рассказывает про Сергея Мироновича Кирова, выдающегося деятеля Коммунистической партии Советского Союза.

---

Тысячи и тысячи людей втянулись в братоубийственную вражду, их отвлекли от революции. Теперь терско-дагестанское правительство могло открыто действовать и во Владикавказе. В предновогоднюю ночь офицерская банда ворвалась в Совдеп, арестовала президиум во главе с Буачидзе и Орахелашвили, разгромила партийный комитет большевиков. На улицах расклеивала плакаты: «Смерть большевикам!»

Сергея Мироновича не было ни в Совдепе, ни в партийном комитете, и офицеры-бандиты разыскивали его. Охраняемый друзьями, он тотчас же, ночью, связался с керменистами. Керменисты, не мешкая, двинули из осетинских селений вооруженный отряд, прибывший наутро во Владикавказ. К отряду присоединились большевистски настроенные солдаты и вместе с рабочими-дружинниками спасли арестованных от расправы.

В городе хозяйничали офицеры, соперничая с уголовниками в грабежах, убийствах. Жители не выходили из дому, даже боялись хоронить покойников. Кто имел оружие, пробивал в каменной ограде бойницу и караулил свой кров.

Киров, Буачидзе, Орахелашвили укрепляли дружины, наводили порядок в слободках, защищая от произвола прежде всего рабочих, бедноту.

Через неделю, когда на окраинах стало поспокойнее, Сергей Миронович надолго покинул Владикавказ.

2

Это было на исходе января 1918 года.

В степном городке Моздоке, окруженном станицами, созвали областной съезд. Под видом съезда народов Терека казачьи атаманы хотели провести свое сборище и, сколотив воедино контрреволюционные силы области, обрушиться войной на ингушей и чеченцев — тогда большевикам будет не до провозглашения советской власти. Уже был отдан приказ о наступлении на оба обездоленных народа, и, чтобы придать истреблению их видимость законной войны, оставалось лишь заручиться одобрением съезда. Получить одобрение было не так уж трудно: Моздок превратился в военный лагерь, здесь собрались тысячи вооруженных казаков контрреволюционного толка.

Но на съезде был Киров.

Своевременно поняв истинные цели контрреволюционеров, он еще до съезда в нескольких городах убедил представителей партий, называвшихся социалистическими, сблокироваться и послать своих делегатов в Моздок, чтобы там сообща отстаивать мир. Социалисты разных оттенков согласились с предложением Кирова — одни из боязни опозориться в низах потворством войне, другие были просто не прочь примазаться к его идее, не сомневаясь, что большевики, так или иначе, одержат верх, не допустят истребления горцев.

Выборам делегатов от сблокировавшихся партий казачьи атаманы не очень-то препятствовали, иначе сборище уже слишком явно лишится элементарных признаков демократизма и никак не сойдет за народный съезд. Да и не верили контрреволюционеры в прочность блока. У них была своя ставка. Они задумали сорвать приезд чечено-ингушских делегатов и сумели этого достичь.

В Моздок Сергей Миронович прибыл с горсткой владикавказских, пятигорских, минераловодских большевиков-делегатов. Там он вместе с Буачидзе возглавил социалистический блок. Блок был крепок, поскольку меньшевикам, эсерам и другим его участникам-социалистам казалось, будто они добились у Кирова важнейшей уступки: к их удивлению, он обещал, что большевики не будут стремиться на съезде захватить власть. Несмотря на искренность обещания, Сергей Миронович никакой уступки не сделал, считая провозглашение советской власти преждевременным. Это был тактический маневр. Благодаря ему Киров и Буачидзе свободно повели за собой весь социалистический блок, то есть добрую половину делегатов, которых большевики успели настроить на мирный лад.

И когда на первом же съездовском заседании контрреволюционеры потребовали одобрить начинавшееся наступление против ингушей и чеченцев, Киров и Буачидзе, а также другие большевики возразили: ни в коем случае.

Казачьи верховоды, сидевшие в президиуме рядом с Кировым и Буачидзе, оглашали разные фальшивки, пытаясь выдать их за «поступающие с мест» донесения о каких-то зверствах ингушей и чеченцев. В зал с воплями вбегали пьяные. То они будто бы сами видели спускающиеся с гор лавины всадников-чеченцев. То исступленно умоляли вызволить их станицу, будто бы разоряемую нагрянувшими ингушами.

Кликушеские выходки тотчас же пресекали, разоблачали и Киров, и Буачидзе, и передовые горцы. Устроителей съезда, полковника Рымаря и есаула Пятирублева, принудили отменить приказ о наступлении. Чтобы приостановить военные действия, назначили мирную делегацию. Впоследствии, в 1919 году, Григорий Константинович Орджоникидзе в докладе Совету Народных Комиссаров писал об этом:

«Только благодаря умелой политике наших товарищей, главным образом тт. Кирова и Буачидзе, удалось расстроить казацкую махинацию и не допустить объявления съездом войны горцам».

Тут произошла на съезде неожиданность, которая была на руку контрреволюции.

Предотвращение войны, достигнутое ценой неимоверного напряжения ума и воли Кирова и Буачидзе, вскружило голову нескольким большевикам. Восприняв разоблачение казацкой махинации как легкую победу, эти большевики вздумали воспользоваться ею и торопливо рвануть вперед, провозгласить советскую власть. Они не понимали, что их левацкое заблуждение, разрушая едва наметившееся единство съездовского большинства и стоящего за ним населения, опять разожжет межнациональные и межпартийные распри, неизбежно вызовет войну.

На беду, к заблуждающимся большевикам примкнули уставшие от войны честные казаки-фронтовики, наивно полагавшие, что центральное правительство способно в мгновение ока, по команде сверху, утихомирить бурлящий Терек. Примкнули и махровые контрреволюционеры, надеявшиеся получить из столицы побольше оружия и под советским флагом бить горцев или по меньшей мере расколоть социалистический блок.

Сто тридцать два делегата подписали и поставили на обсуждение декларацию о признании Совета Народных Комиссаров РСФСР.

От имени социалистического блока против нелепого и грозного союза заблуждающихся и провокаторов выступил Киров.

Он оказался в труднейшем положении: большевик, почти полтора десятилетия, почти полжизни отдавший подполью, тюрьмам, ради торжества пролетарской власти вынужден был сейчас упорно противиться немедленному признанию ее.

Был вечер, в зале моздокского кинематографа мерцали две керосиновые лампы. Зал замер.

— Душно, откройте двери, — сказал Сергей Миронович, желая, чтобы его слышала толпа, собравшаяся вокруг приземистого здания.

Сергей Миронович напомнил о древней легенде. Прометей похитил с неба огонь для людей. Его в наказание приковали к скале на вершине Казбека, обрекли на вечные муки. Как Прометей, скованы и истерзаны народы Терека гнетущим прошлым, былой враждой, старыми предрассудками, ложью и наветами. Прометей жаждет свободы, но расковать его под силу лишь всем народам, в их едином порыве. Раны титана надо исцелить, не нанося ему новых ран. Тогда Прометеев огонь будет обогревать мирные очаги всех трудовых казаков, всех трудовых горцев, и никаким врагам не раздуть этот огонь в пожар войны.

— Нам здесь нужно объединиться и создать прочный кулак, чтобы избежать нависшей опасности… Если мы этого не сделаем, то будем разбиты по частям. Если перед победным шествием народа ничто в мире не может устоять, то это при условии, что оно идет стройными рядами… Если трудовой казак не будет жить мирно с трудовым горцем, то и Совет Народных Комиссаров вам не поможет… Между Терской областью и Советом Народных Комиссаров стоит с полчищами генерал Каледин, и, пока там не будут разбиты контрреволюционные полчища, с севера ждать помощи нельзя. Нам надо рассчитывать только на свои силы и задушить свою контрреволюцию. Поэтому, когда мы пришли на съезд, мы в нашем приветствии к вам призывали вас создать единый фронт… И если в Терской области можно спасти положение, то только единым фронтом…

Часа полтора длилась речь. Потом Сергей Миронович вновь поднялся на трибуну. Где нужно, то округло, а где можно, то напрямик, он доказывал, как важно отложить создание своей, прочной власти до другого раза, когда в более спокойной обстановке соберутся сыны всех терских народов, не исключая ингушей и чеченцев, которых кое-кто считает извергами и которых сюда, в Моздок, не пустили. Ни воинственность, ни каверзность, ни граничащая с каверзностью наивность иных делегатов не сбивали Кирова, не лишали находчивости. Его вкрадчиво спросили, вызывая на спор:

— Кому будет эта власть подчиняться?

Он мгновенно отпарировал:

— Люди так привыкли кому-либо подчиняться, что, не успев создать власть, спрашивают, кому ее подчинить. Сейчас фактически вашу власть вы никому подчинить не можете, пока там, на Дону, царит Каледин. Часть Кавказской армии признала власть Совета Народных Комиссаров. Ей были посланы деньги, но их перехватил Каледин. Вы создайте революционную демократическую власть, и она, конечно, будет подчиняться только общенародной власти.