Антология - Смертельно опасны

• Название: Смертельно опасны
• Автор: Антология
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-086715-8

Решительные, когда того требуют обстоятельства.

Мстительные, когда месть – единственное утешение.

Бескомпромиссные, когда малейшая уступка означает потерю лица.

Отважные, когда бездействие равносильно смерти.

21 история о женщинах в исключительных обстоятельствах.

21 страшная, загадочная, захватывающая фантазия от признанных мастеров.

---

– Обеспокоены? Вы уверены, что это правильное слово? – В голове зашумела кровь.

– Вы считаете, они не должны быть обеспокоены, мистер Фергюсон? У этой женщины пропал ребенок.

– Если они были так обеспокоены, то почему не позвонили мне?

– Один из них спросил Лори, не хочет ли она, чтобы с вами связались. Судя по всему, она сказала, что не хочет.

Он посмотрел на детектива.

– Она не хотела меня волновать.

Детектив посмотрел на него в ответ.

– Хорошо.

– Нельзя сказать заранее, как человек поведет себя, когда с ним такое случится, – сказал он, чувствуя, как голова клонится вниз. Плечи вдруг налились свинцом, и перед глазами встал образ Лори, сидящей за дальним концом длинной, черной, блестящей стойки бара, с ярко накрашенными глазами, полными темных мыслей. Мыслей, до которых ему никогда не дотянуться. Он ни разу еще не мог точно сказать, что знает, о чем она думает. Отчасти… Отчасти поэтому в груди у него, словно нарыв, пульсировала неутихающая тоска.

– Нет, – внезапно сказал он.

– Что? – спросил детектив, наклонившись вперед.

– Не было у моей жены в прошлом никаких эмоциональных проблем.

Шла четвертая неделя – четвертая неделя ложных следов, слез, снотворного и ночных кошмаров. Настала пора ему выходить из отпуска, чтобы было чем платить за дом. Они обсудили, не вернуться ли Лори на свою неполную ставку в магазине свечей, но кому-то ведь нужно было оставаться дома и ждать.

(Хотя, по правде говоря, чего они ждали? Разве может малышка, только-только начавшая ходить, через двадцать семь дней после пропажи заявиться домой сама? Он не сомневался, что полицейские именно так и думают.)

– Пожалуй, я завтра позвоню на работу, – сказал он. – И договорюсь.

– А я буду тут, – кивнула она. – Ты будешь там, а я – тут.

Ужасный вышел разговор – из тех, что часто происходят между супругами в темных спальнях глубокой ночью, когда становится ясно, что решение, которого вы избегали весь день, больше некуда откладывать.

После того как они договорились, она приняла четыре большие таблетки и уткнулась лицом в подушку.

Так и не сумев уснуть, он встал и пошел в комнату Шелби, где бывал теперь только по ночам. Наклонился над колыбелькой; та была уже слишком мала, но Лори не соглашалась укладывать ее в кровать – говорила, что еще не пора, еще рано.

Он коснулся пальцами мягких пуфиков, разрисованных ярко-желтыми рыбками. Вспомнил, как рассказывал Шелби, что это золотые рыбки, но дочка все повторяла «наны, наны» – так она называла бананы.

Ладошки, которыми она держалась за рубашку Лори, вечно были перемазаны белесой банановой жижей.

Однажды вечером, скользнув рукой между грудей Лори, под застежку ее лифчика, он даже там наткнулся на кусочек банана.

– Они везде, – вздохнула Лори. – Она как будто целиком состоит из бананов.

Он обожал их запах и вечно липкие дочкины пальчики.

В какой-то момент, вспоминая это, он начал плакать, но потом перестал, опустился в кресло-качалку и сидел там, пока не заснул.

Отчасти работа принесла ему облегчение – можно было стряхнуть с себя все те дни, когда в доме у них толпились соседи, родственники и друзья, обмениваясь слухами из Интернета, организовывая дежурства и поисковые операции. Но теперь соседи как-то рассосались, родственников поубавилось, осталась только пара-тройка друзей, которым некуда было больше податься.

Однажды поздно вечером к ним пришла женщина из углового дома и попросила вернуть кастрюлю.

– Я не думала, что она у вас столько пролежит, – сказала она, щурясь.

Казалось, она пытается заглянуть ему через плечо в гостиную. Лори на полной громкости смотрела какой-то сериал про блондинок с тугими лакированными лицами и сердито сжатыми губами. Она постоянно его смотрела, будто по телевизору вообще больше ничего не показывали.

– Я не знала, – добавила женщина, забрав кастрюлю и осматривая ее на предмет возможных повреждений, – что все так обернется.

«Мой самый сексуальный, – гласила эсэмэска от Лори, – я скучаю по твоим рукам… приезжай домой и возьми меня, возьми грубо, как захочешь. Покажи мне…»

Он резко развернулся в кресле, едва ли не пытаясь спрятать телефон от чужих глаз, словно хотел скрыть, что читает сообщение.

Сразу же сорвался с работы, сел в машину и гнал, как только мог, говоря себе, что с ней что-то не так. Должно быть, побочное действие лекарств, которые выписал ей врач, – или, может, скорби и тоски, которые бушуют в ее сложном, хрупком организме.

И все же не поэтому он ехал так быстро, не поэтому едва не споткнулся о болтающийся ремень безопасности, когда выскакивал из машины.

И не поэтому, увидев, как она лежит на животе лицом к нему и улыбается, почувствовал, что его разорвет надвое, если он не возьмет ее. Не возьмет сейчас же, на этом самом месте: чтобы только скрип кровати под ними и ни звука, ни стона, но в полутьме спущенных жалюзи – блеск ее белых зубов между разомкнутыми губами.

Все это было как-то нехорошо, неправильно, но он не понимал, в чем дело. Он знал ее – и одновременно совсем не знал. Это была Лори, но Лори из далекого прошлого. Вот только другая.

Постоянно названивали журналисты. Двое, казалось, вообще поселились в их квартале. Окопались там с самого начала, но потом вроде бы исчезли, переключились на другие новости.

Они вернулись, когда в Сети появились кадры, на которых Лори выходила из тату-салона «Магнум». Кто-то снял ее на сотовый.

На ногах у нее снова были красные ковбойские сапоги, на губах – красная помада. Она шла прямо на камеру.

В газетах эти фото напечатали под заголовком: «Материнское горе?»

Он разглядывал татуировку.

Слова «Mirame quemar»[7], написанные затейливым почерком, лентой вились вокруг бедра.

Они занимали как раз то место, где была растяжка. Она всегда прикрывала ее ладонью, когда стояла перед ним обнаженной.

Он разглядывал татуировку в темной спальне, и только из прихожей сочилась полоса света. Лори двинула бедром и принялась поворачиваться, чтобы он провел пальцами по всей ее длине.

– Мне нужно было, – сказала она, – нужно было что-нибудь. Чего можно коснуться. Что напомнит мне, кто я… Тебе нравится? – прошептала она ему в ухо. Казалось, чернила на ее бедре движутся.

– Нравится, – сказал он, накрыв татуировку пальцами. Его слегка подташнивало. Ему в самом деле нравилось. Очень нравилось.

В ту же ночь, очень-очень поздно, ее голос выдернул его из глубокого сна.

– Я даже не знала, что она у меня будет, а потом она появилась, – говорила Лори, уткнувшись лицом в подушку. – И я даже не знала, что ее не станет, а теперь ее нет.

Ее зажмуренные глаза были перепачканы несмытым макияжем.

– Но, – голос зазвучал резче, напряженней, – она всегда делала что хотела.

По крайней мере ему показалось, что она так сказала. Но она ведь спала, и ее слова ничего не значили.

– Она тебе нравилась, пока ты не начал думать, – сказала Лори. – Пока не рассмотрел ее поближе и не решил, что больше она тебе не нравится. Или что ты не хочешь быть таким человеком, которому она нравится.

На нем была новая рубашка. Лори купила ее накануне. Рубашка была глубокого темно-фиолетового цвета, очень красивая, и он чувствовал себя в ней уверенно и круто, как начальник, о котором шептались все женщины в офисе. Они обсуждали его ботинки, а ему всегда было любопытно, где люди берут такую обувь.

– Нет, – сказал он. – Она отличная. Просто… дорогая.

Но дело было не в этом. Ему казалось, что сейчас не время покупать одежду – и вообще что угодно. Еще его нервировало то, какая она яркая, как поблескивает на свету. Ее сочная, нарочитая красота. Это была рубашка для вечеринок, для ночных клубов, для танцев. Для всего, что они делали, когда еще жили жизнью, полной водки, пульсирующей музыки и сумасшедшего секса на заднем сиденье ее машины.

Такого грязного и бешеного пьяного секса, после которого почти стыдно смотреть друг на друга, пока едете домой, натрахавшись до полного отрезвления, словно раскрыли другому о себе что-то очень личное и очень дурное.

Как-то раз, несколько лет назад, она сделала ему кое-что, чего никто никогда еще не делал, и после этого он вообще не мог поднять на нее глаз. В следующий раз он сделал кое-что ей. Какое-то время казалось, что это никогда не кончится.

По электронной почте ему пришло письмо с заголовком «Мне кажется, кто-то должен рассказать вам о вашей жене». Адрес – набор букв и цифр – был ему незнаком, а в теле письма оказалось пусто, если не считать вложенного фото танцующей девушки в ярко-зеленом топике с распустившимися завязками.

Это была Лори, и он решил, что фотография, должно быть, старая. Несколько недель назад газетам удалось заполучить несколько снимков, на которых юная Лори танцует на столах и целуется с подругами. Всякое случается, когда девчонки слишком много выпивают, а у кого-то оказывается фотоаппарат.