Анатолий Белов - Правда о православных "святых"

• Название: Правда о православных "святых"
• Автор: Анатолий Белов
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1968

На страницах этой книги православные святые предстают перед судом разума без прикрас. И оказывается, что люди, причисленные церковью к лику святых, в действительности совсем не похожи на тех, которых рисуют жития. С истинным лицом многих святых, имена которых мы встречаем в церковном календаре, и знакомит читателя автор книги.

---

Юродивые, "покровители" местного населения, имелись во многих городах дореволюционной России. В Новгороде, например, таким покровителем был уже упоминавшийся "чудотворец" Михаил Клопский. Другим покровителем Новгорода считался блаженный Николай Кочанов, день памяти которого русская православная церковь отмечает 27 июля.

Жизнеописание праведного Николая мало чем отличается от жизнеописаний других юродивых. Те же восхваления его праведной жизни, те же привычные слова о его благочестии. Те же чудеса, пророческий дар и прочие атрибуты. Как повествует его житие, скончался он в июле 1392 г., а в 1554 г. над его гробом был заложен каменный храм во имя великомученика Пантелеймона. Культ Николая был широко распространен в дореволюционной России. Храм великомученика Пантелеймона в Новгороде был переименован в Николо-Кочановский. Внимание к этому храму проявляли даже члены императорской фамилии. Когда 27 июля 1831 г. у царя Николая I родился сын, он назвал его в честь покровителя Новгорода блаженного Николая. "С этого времени обильно полились царские щедроты на Николо-Кочановскую церковь. Сам император Николай Павлович, а потом августейший сын его, носитель имени блаженного Николая Кочаиова, великий князь Николай Николаевич, спешили жертвовать на церковь юродивого Николая и деньгами и вещами. Так, в 1832 г император пожертвовал в Николо-Кочановскую церковь 200 рублей ассигнациями на устройство серебряной ризы на образ угодника божия... В 1844 г. новой царской щедротой в 1128 рублей был возобновлен иконостас, поврежденный в 1842 г. молнией... В 1847 г. на сумму 500 рублей, пожертвованную великим князем Николаем Николаевичем, построена часовня..."{153}.

Список этих "щедрот" довольно длинный. Так сами государи помогали поддерживать и укреплять культ Николая Блаженного.

Еще один "блаженный" - московский "чудотворец" Василий. Житие его в общих чертах повторяет то, что говорится о других юродивых. Особенно подчеркивают церковные авторы, что Василий Блаженный был тесно связан с народом (под народом в данном случае понимаются нищие, калеки, обиженные судьбой и т. п.) и обличал безнравственность, деспотизм, греховность влиятельных лиц. В частности, он якобы обличал жестокость Ивана Грозного. Однако историки, занимавшиеся анализом житийной литературы, подвергают серьезным сомнениям многие факты, о которых рассказывается в житии Василия Блаженного. В частности, достоверность этого жития подверг сомнению В. О. Ключевский.

"Сохранилось житие блаженного Василия,- пишет он,- очень скудное биографическим содержанием, но многословное и скорее похожее на похвальное слово, чем на житие; чудеса, приложенные к житиям, начались в 1588 г., в рукописях житие, кажется, появляется не раньше XVII века,- это указывает приблизительно на время его составления"{154}.

Что касается упоминаний в некоторых источниках, будто Василий Блаженный выступал как обличитель жестокости и деспотизма Ивана Грозного, то, по мнению историков, они не имеют достаточных оснований. По свидетельству англичанина Джилса Флетчера, посетившего Москву в 1588 г. и написавшего книгу "О государстве русском", Василий Блаженный упрекал Грозного "в его жестокости и во всех угнетениях, каким он подвергал народ". Однако советский историк И. Будовпиц замечает, что, по имеющимся данным, Василий Блаженный умер в 50-х годах XVI в., т. е. до введения опричнины. А в то время у него не было оснований упрекать царя в особой жестокости.

Анализируя некоторые другие сообщения об обличениях царей юродивыми, И. Будовниц приходит к выводу, что, как правило, они не подтверждаются источниками. "...Мы не можем с достаточной достоверностью,- пишет он,- назвать среди юродивых древней Руси ни одного "публициста", ни одного смельчака, который дерзнул бы открыто осудить царские неправды. В житиях некоторых юродивых, причисленных русской православной церковью к лику святых, можно встретить намек на то, что они будто бы обличали богачей, не желая даже общаться с ними и принимать от них милостыню. Но эти указания... носят слишком общий, отвлеченный характер"{155}.

Официальная канонизация юродивых заканчивается во второй половине XVII в. Вызвано это было тем, что появилось много "лжеюродивых", которых привлекала перспектива оказаться в сонме святых. Церковь, встревоженная этим, решила отказаться от причисления к "святым" юродивых. Тем не менее и в XVIII и XIX столетиях юродивые и без канонизации почитаются как святые. Церковь даже не пыталась остановить поклонение этим юродивым, напротив, она извлекала из него доходы.

Нередко почитание юродивых граничило с массовым психозом. Именно таким психозом отмечено поклонение некоему И. Е. Корейше, которого верующие считали "провидцем", "прорицателем" и "чудотворцем". И. Я. Корейша, как повествуют его биографы, родился в конце XVIII в. в Смоленске, в семье священника. Он получил духовное образование и решил посвятить жизнь служению церкви. Будучи назначен преподавателем смоленского духовного училища, он "решился приступить к тяжкому подвигу юродства" и "притворился помешанным".

Однако те данные, которыми мы располагаем, свидетельствуют о том, что Корейша не "притворился", а действительно потерял рассудок. Местное же духовенство, учитывая религиозность Корейши и то, что он выходец из семьи священника и сам был возведен в духовный сан, решило использовать его болезнь в своих интересах. Церковники стали распространять слухи о том, что Корейша лишь "притворяется помешанным", что он обладает даром прорицания. И к новоявленному "провидцу" потянулись верующие. А "провидец" жил на огороде в полуразрушенной бане. На стене повесил объявление, что принимает лишь тех, кто проберется к нему ползком. И люди ползли...

Врачи наконец признали, что оставлять Корейшу на свободе опасно. Его отправили в Московскую психиатрическую больницу и поместили как буйного в одиночную палату. Однако фанатики не оставили "святого" в покое. Они стали распространять слухи о его "пророческом даре". К "провидцу" началось паломничество. И никто не хотел задуматься над тем, что в роли прорицателя выступает душевнобольной человек. А он действительно был болен. В этом нетрудно убедиться, даже знакомясь с писаниями православных авторов о жизни Корейши в психиатрической больнице. Автор книги "Русские подвижники XIX века" Е. Поселянин пишет: "...В продолжение сорока лет... он никогда не садился: или лежал в случаях крайнего утомления на полу, или все делал, стоя на ногах,- и писал так и ел. Удручая себя, он занимался толчением в мелкий порошок камней, бутылок и костей и, смешав все с песком, приказывал выносить вон и приносить другое стекло... В общем же его действия часто бывали так странны..."{156}

Однако это не могло остановить потока верующих, которые, словно на богомолье, стремились в Преображенскую больницу. Они припадали к руке "юродивого", выслушивали его бессвязный бред, пытаясь истолковать околесину, которую нес "провидец".

Среди тех, кто приезжал к Корейше, были титулованные особы, богачи. С "неизменным вниманием и уважением" относился к нему московский митрополит Филарет. Когда же Корейша умер в 1861 г., проведя много лет в психиатрической больнице,"над его телом в течение пяти дней было отслужено более двухсот панихид.

О подобных богомольцах повествует в рассказе "Маленькая ошибка" Н. С. Лесков: "Дядюшка и тетушка мои одинаково прилежали покойному чудотворцу Ивану Яковлевичу. Особенно тетушка,- никакого дела не начинала у него не спросившись. Сначала, бывало, сходит к нему в сумасшедший дом и посоветуется, а потом попросит его, чтобы за ее дело молился. Дядюшка был себе на уме и на Ивана Яковлевича меньше полагался, однако тоже доверял иногда и носить ему дары и жертвы не препятствовал...

Тетушка спрашивала Ивана Яковлевича, через чго ее дочь не родит: оба, говорит, молоды и красивы, а детей нет?

Иван Яковлевич забормотал: - Есть убо небо небесе; есть небо небесе. Его подсказчицы перевели тетке, что батюшка велит, говорят, вашему зятю, чтобы он богу молился, а он, должно быть, у вас маловерующий.

Тетушка так и ахнула: все, говорит, ему явлено!" {157}

Не менее широко почитали верующие некую Ксению Блаженную Культ этой юродивой возник в XVIII - XIX столетиях. О ней сохранилось мало сведений. Известно лишь, что жила в Петербурге некая Ксения Григорьевна Петрова, была замужем за придворным певчим. Когда ей было 26 лет, скоропостижно скончался муж. "Этот неожиданный удар,- читаем мы в одном из церковных изданий,- так повлиял на молодую 26-летнюю бездетную вдову, что она сразу как бы забыла все земное, человеческое, все радости и утехи, и вследствие этого многим казалась как бы сумасшедшей, лишившейся рассудка".

По преданию, эта душевнобольная женщина бродила по городу босая, в лохмотьях и отзывалась только тогда, когда ее называли по имени мужа Андреем Федоровичем. Ее бессвязную речь было трудно понять. За зто и ухватились те, кому был выгоден культ Ксении Блаженной. Они стали распространять слухи, будто бессвязная речь Ксении содержит в себе пророческие указания. Слухам поверило немало религиозных людей, и этого было достаточно для того, чтобы после смерти Ксении ее стали почитать как провидицу. О том, насколько широко распространилось почитание Ксении, свидетельствует тот факт, что царь Александр III, заболев тифом, велел положить себе под подушку горсть земли с могилы блаженной. Когда он выздоровел, то искренне поверил в помощь Ксении. В ее честь царь назвал Ксенией родившуюся у него впоследствии дочь.