Марк Ферро - Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история

• Название: Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история
• Автор: Марк Ферро
• Издательство: Политическая энциклопедия
• Жанр: Военная история
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-8243-1890-6

Французский историк М. Ферро рассматривает события Второй мировой войны, анализируя параллельно действия и соображения ее главных действующих лиц — лидеров семи основных государств-участников (Германии, Италии, Японии, СССР, США, Великобритании, Франции).

Книга предназначена для широкого круга читателей, интересующихся историей Второй мировой войны.

---

Позднее, к моменту лондонского блица, когда англичане выпустили 8 000 самолетов за год, Рузвельт потребовал построить 50 000 и впятеро увеличить количество парашютов. Вмешательство изоляционистов умерило это требование. Он предложил образовать Научно-исследовательский комитет национальной обороны, руководить которым поручили Вэнивару Бушу: именно он начнет разработку программы по созданию атомной бомбы. Затем, желая добиться поставки англичанам 50–60 эсминцев, необходимых для обеспечения безопасности их конвоев в Атлантическом океане, Рузвельт убедил конгресс, будто эти корабли сильно устарели, хотя адмирал Старк ручался за их боеспособность. Когда Черчилль предложил взамен предоставить американцам Бермудские острова и Ньюфаундленд, тот же Старк удовольствовался заявлением, что данные базы укрепляют оборону США. Переговоры с англичанами велись тайно. Кандидат в президенты от республиканцев Уэнделл Уилки, ставший интервенционистом, пообещал не поднимать эту тему в ходе предвыборной кампании и слово свое сдержал.

Рузвельт во время кампании так умело скрывал свою игру, что Уилки, принимая во внимание непрекращающиеся проявления в стране симпатий к англичанам, даже обвинил соперника в пренебрежении национальной обороной. Рузвельт дошел до того, что стал защищать законы о «нейтралитете» (которые на практике то и дело обходил), и добавил: «Отцы и матери, обращаясь к вам, хочу еще раз заверить — я это уже говорил, но не устану повторять снова и снова — ваших детей не пошлют сражаться в иностранной войне»{178}.

Мы правильно прочитали: в иностранной войне. А если нападут на США?

В ноябре Рузвельт был переизбран и впервые в своих «беседах у камина» дерзнул заговорить о нацистах. Он придумал притчу о садовнике: «Видя, что дом соседа горит и пожар грозит разрастись, садовник, вместо того чтобы продать соседу свой поливальный шланг, просто одолжил его». Подобным «шлангом» стал ленд-лиз, одобренный голосованием в марте 1941 г.

«Я уничтожаю таким образом пристрастие к доллару», — сказал Рузвельт, устанавливая это нововведение для трех стран, сражавшихся против нацистской Германии, фашистской Италии и японского милитаризма: Великобритании, Греции и чанкайшистского Китая.

Даже после переизбрания Рузвельт чувствовал кандалы у себя на ногах. Чтобы помочь Великобритании, запустить механизм «свободного союза» и воплотить в действительность программу превращения Соединенных Штатов в «арсенал демократии», следовало перевести страну из состояния мира в состояние экономической войны. А это было совсем непросто. Вторжение вермахта в СССР в июне 1941 г., конечно, дало англичанам передышку, но в то же время пробудило изоляционистские настроения у тех, кому фактическая солидарность между «свободной страной» и Советским Союзом казалась неким предательством.

Правда, подобная реакция уже не являлась характерной для всей американской общественности. Поражение Франции и изоляция Англии заставили американцев почувствовать опасность, которая отныне могла угрожать и их стране. Накануне французской капитуляции, в мае 1940 г., 64% американцев собирались оставаться в стороне от войны и 39% полагали необходимым помочь Англии. В декабре 1940 г. последний показатель вырос до 60% и достиг 70% к 29 марта 1941 г., когда англичане стали терпеть поражения, в частности в Греции. В начале июля 1941 г., вскоре после нападения немцев на СССР, он составлял 61%{179}.

Ощутив поддержку общественности (но не слишком ее опережая, по словам Черчилля), Рузвельт отправил морских пехотинцев в Исландию «для обеспечения безопасности конвоев». Весной немцы торпедировали американский сухогруз «Робин Мур», затем атаковали эсминец «Грир». Мало-помалу США оказались в предвоенном состоянии, однако все еще не шли дальше разрешения вооружить американские грузовые суда, данного конгрессом в октябре 1941 г.

«Свободный союз», складывавшийся «дистанционно», принял более конкретную форму благодаря встрече (поначалу конфиденциальной) Рузвельта и Черчилля близ Ньюфаундленда 14 августа 1941 г. Она завершилась первым совместным заявлением глав двух государств — Атлантической хартией. Осуждая тайные договоры, провозглашая право народов на избрание собственного правительства, протестуя против аннексии территорий с помощью силы, эта хартия являла собой, скорее, обличение авторитарных государств и надежду для порабощенных народов, нежели программу конкретных действий. Тем не менее, она свидетельствовала о моральном участии США в сражении, которое вела против фашизма Великобритания, и в борьбе за сохранение демократических правительств. Рузвельт пытался таким образом спровоцировать Германию. Однако напал на США Токио.

Со времен «Речи о карантине» (октябрь 1937 г.) отношения между США и Японией оставались натянутыми, прежде всего — из-за безостановочно расширявшейся оккупации японцами китайских территорий. Впервые в настоящий ужас Рузвельта привели бесчинства и жестокость японцев во время резни в Нанкине. В ответ на бомбежку Чунцина в 1938 г. 72 бомбардировщиками морской авиации (вне всякой связи с наземными операциями) — первый после Герники рейд с целью устрашения, унесший жизни около 5 000 человек среди гражданского населения, — американцы ввели эмбарго на экспорт товаров, предназначенных для японской авиации.

Это были тяжелые экономические санкции, поскольку в 1940 г. 36% японского импорта (в т. ч. 70% используемого в Японии железа, 32% машинного оборудования, 90% меди) шли из США, и 75% от них составляла нефть{180}.

Рузвельт и Корделл Халл, по должности специально занимавшийся тихоокеанскими делами, не сомневались, что располагают, таким образом, самым мощным из всех возможных средств давления.

Ставка была велика, «потому что Тихий океан, в отличие от Атлантического, являлся не просто путем, ведущим к выгодному рынку, но также зоной, где находились их [американские] колониальные и островные владения [Филиппины получили независимость только в 1946 г.], что и предопределило разное отношение к борьбе за господство в Европе и в Азии»{181}.

Перед лицом японского натиска Вашингтон разорвал торговый договор, заключенный с Токио в 1911 г. Затем, вслед за прекращением поставок продукции для авиации, приостановил экспорт в Японию железа. Оккупация японцами французского Индокитая в июле 1941 г. в результате договора с правительством Виши повлекла за собой замораживание японских активов в США. Потом через дипломатов возобновились бесконечные переговоры между Корделлом Халлом и принцем Коноэ. Заключенный весной советско-японский пакт мог означать, что Япония намерена обратить свои взоры в сторону теплых морей. США, отказавшись сотрудничать с Лондоном в помощи обороне Сингапура, тем самым хотели дать понять, что желают избегать каких бы то ни было провокаций, поскольку Рузвельт, как и другие, полагал, что Япония не прибегнет к вооруженной интервенции, пока Великобритания не будет окончательно повержена.

Идеи знал от Хопкинса, что конгресс США никогда не проголосует за войну «лишь потому, что японцы напали на голландцев». В течение всего лета 1941 г., когда начались боевые действия между Германией и СССР, Рузвельт и Халл в надежде, что Япония воздержится от участия в войне, всеми силами старались не раздражать ее лишний раз.

Тем временем клещи экономических санкций сжимались все туже; в Японии стала чувствоваться нехватка нефти. Коноэ, ввиду того что японские армии в Китае завязли, а переговоры с США, которые в обмен на снятие нефтяного эмбарго требовали, ни много ни мало, эвакуации японцев из Китая, провалились, пришлось подать в отставку. Генерал Тодзё, принявший бразды правления, понимал, что американцы не объявят войну, даже если Япония нападет на Филиппины. С военной точки зрения в Тихом океане они не были к этому готовы: у них насчитывалось всего 3 авианосца против 10 японских, 80 эсминцев против 113 японских, 24 крейсера и линкора против 36 японских. Если к флоту США прибавить военно-морские силы Великобритании и Нидерландов, то все вместе они едва-едва достигали паритета с Японией{182}.

Президент Соединенных Штатов по-прежнему считал (как и перед Пёрл-Харбором) основным врагом нацистскую Германию. Разумеется, это полностью отвечало желаниям Черчилля во время ньюфаундлендского совещания. Атака японцев на Пёрл-Харбор, где развевался американский флаг, дала Рузвельту все основания потребовать, чтобы конгресс проголосовал за войну.

Никто не ожидал там нападения… кроме «Парамаунт»{183}. В самом деле, в кинохронике «Ньюсрилз» от 13 ноября, говоря об опасности войны с Японией, закадровый комментатор упоминал не Филиппины или какую-нибудь другую мишень, а именно Пёрл-Харбор — «прекрасно защищенный и готовый буквально ко всему».

Имел ли место со стороны Рузвельта преднамеренный замысел сделать из Пёрл-Харбора приманку? Вряд ли. Ни он, ни американцы, памятуя об их комплексе превосходства, не могли, конечно, ожидать подобной дерзости от японцев, несмотря на прецедент с Порт-Артуром, расположенным чрезвычайно близко к их базам. Думало ли американское руководство подтолкнуть японцев к войне, закручивая гайки нефтяной блокады? Ничто не доказывает наличие у него такого желания — ведь оно видело своего главного врага в нацистской Германии. Как бы то ни было, поведение столь склонного к манипуляциям Рузвельта не могло не дать повода для подозрений.