Мэри Бэлоу - Тайная жемчужина

• Название: Тайная жемчужина
• Автор: Мэри Бэлоу
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-009867-7

Адам, герцог Рнджуэй, познавший и ужасы войны, и предательство женщины, которую боготворил, и боль одиночества, эапретил себе мечтать о счастье и решил предаться разнузданному разгулу. Однако златокудрая, как сама Венера, незнакомка, по нелепой ошибке принятая им за жрицу любви, стала для него истинной посланницей судьбы и настоящим ангелом-хранителем, верной, преданной подругой и пылкой, нежной возлюбленной.

---

– Как это случилось? – тихо спросила она.

– Это? – переспросил он, указывая свободной рукой на шрам. – Я очень плохо помню, как все произошло. Это случилось в битве при Ватерлоо, разумеется. Я служил тогда в пехоте. Мы выстроились в каре, отбивая атаки вражеской конницы. Но кое-кому из молодых солдат было очень страшно, да и многим, кто постарше. Представьте, на вас мчится кавалерия, а у вас нет ничего, кроме штыков. Каре – хороший способ обороны, оно почти неприступно, но надо выстоять. А некоторые из наших людей дрогнули и попятились.

Я бросился вперед, чтобы ободрить их, и получил удар штыком в лицо.

Флер поморщилась, как от боли.

– Даже не от врага, – сказал он, улыбнувшись. – Ирония судьбы, не правда ли? Помню только, что почувствовал острую боль и попытался рукой стереть кровь с лица. Это было последнее, что я помню. Должно быть, возле меня разорвалось ядро, и я получил другие раны.

– И вы почти год не могли прийти в себя, – сказала она. – Вы так долго страдали.

– К счастью, почти все это время я лежал без памяти. А потом было очень трудно привыкнуть к мысли, что я буду всю жизнь носить эти отметины.

– А раны порой болят? – спросила она.

– Изредка. – Он снова улыбнулся ей.

– Я видела, как вы прихрамываете.

– Когда я устану или нервничаю. Тогда Сидни, мой слуга, становится настоящим тираном и делает мне массаж. Такой наглец, но у него волшебные руки.

Она улыбнулась:

– А почему вы отправились на войну? Если вы уже тогда имели титул герцога, зачем же было вступать в армию, да к тому же становиться пехотным офицером? У вас было несчастливое детство?

– Совсем наоборот. Я был вполне счастлив. Но нельзя наслаждаться жизнью и ничего не давать взамен. Тысячи людей сражались за нашу страну, хотя ничем не были обязаны ей, кроме того, что здесь родились. И все же они сражались за нее. Самое малое, что я мог сделать, это находиться бок о бок с ними.

– Расскажите мне о вашем детстве, – попросила она.

Он усмехнулся:

– Вы хотите услышать, каким хорошим маленьким мальчиком или каким сорванцом я был? Увы, я часто серьезно расстраивал отца. И слуг тоже. Один из них, который боялся привидений и дьявола, как-то встретил сразу два чудовища в нашем холле. Два сорванца, их звали Адам и Томас, прятались в верхней галерее и издавали воющие звуки, когда он дежурил по вечерам. Мы с братцем преследовали беднягу целых три недели, пока нас наконец не поймали. Я до сих пор помню, какую трепку я получил.

После нее мне пришлось часа два пролежать на кровати лицом вниз.

Она рассмеялась.

– Это было чудесное детство. Мы представляли себя то греческими героями, то викингами, то охотниками за медведями у водопада. Отец проводил с нами много времени, учил ловить рыбу, стрелять и ездить верхом. А моя мачеха научила меня играть на фортепиано, хотя я не обладаю талантом, подобным вашему. И еще она учила нас танцевать. Во время этих уроков мы много смеялись. Мачеха смешно упрекала нас в неловкости, говоря, что у нас обе ноги левые.

– И все же вы хорошо танцуете, – возразила Флер.

– Мне хотелось бы, чтобы и у Памелы было такое же счастливое детство. И хочется еще детей. Всегда мечтал о большой семье.

Он понял, что допустил какую-то неловкость, когда она вопросительно взглянула на него.

– Я сделаю счастливой свою дочь, когда вернусь домой, – сказал он. – Я больше не оставлю ее одну.

Он прикрыл глаза и положил обутую в сапог ногу на сиденье напротив. День клонился к вечеру. Наваливалась дрема.

Он никогда прежде не говорил о своих мечтах, желании иметь много детей – сыновей и дочерей, чтобы в Уиллоуби звенели веселые крики и смех. И Памеле стало бы веселее – плохо, что она растет одна.

Если бы это были их с Флер дети! Они брали бы их на верховые прогулки, на пикники, на рыбную ловлю, катались бы с ними на лодках. Он научил бы Флер ловить рыбу. А она учила бы детей играть на фортепиано и сама играла бы для них по вечерам. Они вместе обучали бы детей танцам, и непременно вальсу.

А по ночам он любил бы ее. Он спал бы с ней на большой отцовской кровати под балдахином, где не побывала ни одна женщина после смерти отца. Он наполнял бы Флер своим семенем и наблюдал, как она готовится стать матерью, как она дает жизнь их детям.

И сделал бы все возможное, чтобы их детство было счастливым, и сам чувствовал бы себя счастливым человеком.

Герцог открыл глаза, когда ее голова коснулась его плеча. Она дышала ровно и тихо. Он осторожно повернул голову, чтобы не разбудить ее, и прижался щекой к ее волосам, вдыхая их аромат. Их руки так и остались сомкнутыми.

И он снова закрыл глаза.

Роксфорд оказался вовсе не городом, а большой деревней. Начинало темнеть. Церковный двор был довольно обширным, и герцог Риджуэй убедил Флер, что в полутьме трудно будет отыскать надгробный памятник. А может, его пока еще и не существует. Надо спросить у приходского священника.

Но, как объяснила жена священника, того не было дома, он находился у постели больного. А сама она ничего не знала о такой могиле. Да, Хобсоны похоронены на церковном дворе, но последнюю из семьи Хобсонов, Бесси, хоронили лет семь или восемь назад. А в последние шесть месяцев здесь никого из них не хоронили. За это время были только одни похороны, но наверняка не из семьи Хобсонов.

– Человек, о котором я говорю, служил у лорда Броклхерста из Герон-Хауса, – объяснил герцог. – Насколько я знаю, его отец здесь был когда-то мясником.

Жена викария кивнула.

– Это, наверное, мистер Морис Хобсон, сэр. Теперь он живет на холме. – Она указала на восток. – Красный кирпичный дом, сэр, с розами перед ним.

– – Очень странно, – сказала Флер, когда они уходили, а жена викария, провожая их, стояла на пороге своего дома и смотрела им вслед. – Молли была уверена, что Хобсон, который в тот вечер был в библиотеке, из Роксфорда. И его отец здесь живет. Но Хобсона здесь не хоронили… Я должна побеседовать с мистером Хобсоном. Сейчас не слишком поздно для этого?

– Боюсь, что так, – ответил он. – Мы остановимся в гостинице на ночь, а утром я схожу к мистеру Хобсону. Флер, мне кажется, что вам не следует встречаться с ним.

– Но мне это нужно.

– И тем не менее я это сделаю сам, – сказал герцог, помогая Флер сесть в экипаж. – И на сегодняшнюю ночь вы – мисс Кент, моя сестра.

– Благодарю вас. Но что все это значит? Мэтью не позволил Дэниелу похоронить Хобсона, потому что хотел отвезти его тело домой. Но, как оказалось, в родной деревне нет его могилы.

– Я уверен, что всему этому можно найти какое-то объяснение, – сказал он, снова беря ее за руку. – Завтра я все это выясню. Вы голодны? И не говорите, что нет, потому что я ненавижу есть в одиночку.

– Немного, – призналась она, едва заметно улыбнувшись. – Только совсем немного. Но меня беспокоит, что мы так ничего и не добьемся. И этому делу не будет конца!

– Завтра, – ответил он. – А сегодня вы будете сидеть и смотреть, как я ем, да и сами немного перекусите, рассказывая мне о своем раннем детстве. Я уже развлекал вас сегодня. Теперь ваша очередь.

– Мне нечего рассказывать, – ответила она. – Мои родители умерли, когда мне было всего восемь лет. И я не могу вспомнить ничего примечательного.

– Держу пари, что это не так… Ну вот мы и приехали.

Надеюсь, в этой гостинице больше удобств, чем в вашей деревенской. И еда получше.

Им отвели две небольшие соседние комнаты. Весьма скромные, но при них имелась маленькая гостиная, которую герцог тоже снял на этот вечер. В таверне сидело не менее дюжины мужчин.

Флер подумала, что будет чувствовать себя неловко. Им придется спать в соседних комнатах деревенской гостиницы.

Вместе они провели целый день, почти все время держались за руки. И когда она проснулась в карете, голова ее лежала на плече герцога.

Она осторожно подняла голову, думая, что он спит, но Риджуэй не спал, а смотрел в окно. Ее рука все еще покоилась в его руке. Он повернул голову и улыбнулся ей, а она – ему, но вовсе не так смущенно, как сама ожидала.

Казалось, что едва они покинули Герон-Хаус, как весь мир с его условностями остался позади. Не сговариваясь, щи решили прожить эти два дня так, словно они были последними в их жизни.

Да так оно и было на самом деле. Завтра вечером они вернутся в Герон-Хаус. Утром он уедет, и они больше не увидятся и никогда ничего не услышат друг о друге.

Два дня – очень маленький срок.

Нет, между ними не должно быть ни отчужденности, ни натянутости. У них оставался только этот вечер и следующий день.

Они долго просидели за обедом. И Флер постепенно поняла, что он был совершенно прав: когда она начала рассказывать о детстве, то вспомнила о давно забытых случаях и переживаниях.

– Наверное, – сказала она в заключение, – я была счастлива все эти восемь лет. Многим детям не выпадает даже такой короткий отрезок времени, когда они живут окруженные любовью и заботой. Я привыкла думать, что вытянула в жизни тяжкий жребий. Но и мне есть что вспомнить о своем детстве.