Таня Кадзи - Русская гейша. Секреты обольщения

• Название: Русская гейша. Секреты обольщения
• Автор: Таня Кадзи
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-81338-4

Пройдя обучение в элитной школе японских жриц любви, Таня Кадзи становится первой русской гейшей. Стать ее клиентом – мечта каждого мужчины. Таня делится секретами обольщения с девушками, которых берет к себе на курсы. Искусство танца и массажа, высочайшая эрудиция, изящные манеры – все это русская гейша продолжает доводить до совершенства. А еще овладевает старинной техникой эротического связывания шибари…

---

«Я стала чужой, – поняла я и села на тахте. – Прежней Тани Кадзи уже нет и не будет. Поэтому так хочется вернуться в Москву, к самой себе».

Я вспомнила наши выступления в образе гейш и вздохнула.

В этот момент в дверь робко заглянула мама. Увидев, что я встала, она заулыбалась, и от этого многочисленные морщинки разбежались по ее лицу.

«А ведь маме всего сорок, – подумала я. – Но почему-то женщины в провинции выглядят всегда старше своего возраста».

– Рано ты проснулась, доченька, – сказала она, заходя в комнату.

– Привычка, – ответила я.

– А я уже оладушков напекла. Решила пораньше, пока не так жарко, – сказала мама. – Сметанка свежая с рынка есть.

«Еще неделя, – подумала я со странным раздражением. – А потом – домой!»

– Вчера, ты уже спать легла, дедушка Митя звонил из деревни.

– Да? – заинтересовалась я. – Давненько я к ним не ездила.

Я накинула халатик и потянулась. Потом пошла умываться. Из кухни пахло оладьями, мама накрывала на стол. Отец тоже встал. Мы поздоровались в дверях ванной.

Когда мы пили чай, он внимательно посмотрел на меня и неожиданно предложил:

– А может, съездить в деревню?

– Когда? – испугалась мама. – Да и зачем?

– Таня давно не была у деда с бабкой. И они хотят ее увидеть, – ответил он.

«А ведь деда Митя – японец, – почему-то подумала я. – Интересно было бы с ним поговорить».

Раньше, когда я приезжала к ним на летние каникулы, меня особо не интересовало, японец он или русский. Он, правда, рассказывал мне сказки со странными сложными именами и не вполне понятными образами. Особенно часто про солнечную богиню Аматэрасу. В детстве я не могла запомнить такое сложное имя и сократила его на свой лад. И частенько перед сном просила деда рассказать мне про «Масу». Я вспомнила его лицо с такими же большими и темно-карими, как у меня, глазами и решила, что должна непременно съездить.

– А что? Отличная идея, – радостно сказала я. – Я действительно давно их не видела. К тому же в деревне легче переносить жару.

Жаворонок парит
Над густым тростником равнины,
Жаркое лето пришло.
Где бы дерево мне найти,
В тени подышать прохладой.

Сайгё

Мы выехали вечером на стареньком «Москвиче», который безотказно служил отцу около пятнадцати лет, и уже через полчаса были в деревне. По московским меркам, это было очень близко, и я про себя удивилась, какой дальней мне казалась эта деревня в детстве. Нас уже ждали на завалинке возле дома. Я заметила, что и соседи напротив тоже сидят на скамье возле ворот со скучающим видом. Но как только машина подъехала, они дружно повернули головы в нашу сторону.

Бабушка с дедушкой сразу встали. У меня сжалось сердце, когда я увидела, насколько бабушка постарела. Ее сильно загорелое лицо напоминало сморщенное печеное яблоко, на котором ярко выделялись голубые глаза. Зато дед совершенно не изменился. Его короткие седые волосы по-прежнему были густыми, фигура сухощавой и подтянутой, спина прямой. На узком, как у меня, лице блестели живые карие глаза.

«Наверное, по сей день занимается йогой», – подумала я, наблюдая за его упругой походкой.

Дед пошел открывать ворота, а бабушка вытянула шею и внимательно вглядывалась в окна машины.

– Баба Шура! – закричала я, помахав рукой из открытого окна, когда мы остановились.

Она сощурилась, закрывая глаза крупной ладонью от закатного, но все равно яркого солнца, и шустро ринулась ко мне. Выбравшись из машины, я тут же попала в ее объятия.

– Внученька! – быстро заговорила она. – Ну, наконец-то ты нас порадовала!

Она оторвалась от меня и оглядела с ног до головы откровенно восхищенным взглядом. Потом сложила короткие полные руки на животе и довольно сказала:

– И какая же ты стала красавица!

Мы зашли в ворота вслед за заехавшим «Москвичом». Я увидела, что отец достает из багажника сумки, а дед спешит ко мне.

– Ты только посмотри, Митя, – радостно заговорила бабушка, – Таня просто красавица! Ее и не узнать!

– Что ты, Шура! – улыбнулся дед. – Она всегда у нас такой была! Ты просто забыла!

Он подошел ко мне и осторожно поцеловал в щеку, едва коснувшись губами.

– Комбанва, – неожиданно для себя поздоровалась я по-японски.

Это означало «добрый вечер».

– Добрый, добрый, – машинально сказал дед и вдруг замер, глядя на меня широко открытыми глазами.

– Таня! – не менее его изумилась бабушка. – Ах да, мама говорила, что ты жила в Токио.

– Ты мне все подробно расскажешь, – улыбнулся дед.

И я заметила, что его желтоватые щеки покраснели.

«Интересно, а как на самом деле его зовут? – отчего-то подумала я. – Может, Митихиро?»

Так звали одного моего японского друга, с которым я познакомилась в Токио.

– Ну, вы так и будете во дворе стоять? – спросил отец.

Он закрыл гараж и шел к нам.

– Ох, чего это я! – тут же захлопотала бабушка. – Милости просим!

В доме ничего не изменилось. Из маленькой веранды, густо оплетенной плющом, заставленной внутри какими-то сундуками, корзинами, мешками, я вошла в довольно большую комнату, которую бабушка использовала как столовую, когда собиралось много гостей. Слева от входа была дверь в гостиную, а из нее можно было попасть в маленькую спальню. Справа в углу столовой находилась большая русская печь, и за ней располагалась кухня. По другую сторону в закутке возле печи всегда стоял топчан, и я очень любила на нем спать. Это было мое законное место. Я, увидев, что все осталось без изменений, тут же направилась к топчану и поставила свою сумку сбоку в узкое пространство между ним и небольшим книжным шкафом. Маленькое бра с матовым стеклянным плафоном, треснувшим с краю, все так же висело на стене возле шкафа. Я вспомнила, как любила читать по ночам под этим бра, когда все уже давно спали.

– Ага! – рассмеялась бабушка. – Танюшка, как кошка, сразу на свое место. Только оно Тимофеем занято, так что сами договаривайтесь.

Я погладила незнакомого мне, огромного рыжего и невозмутимого кота, важно лежащего на одной из подушечек, заполняющих топчан. Он глянул на меня круглыми зелеными глазами и не шевельнулся. Только кончик пушистого хвоста слегка дрогнул, но Тимофею было, видимо, лень шевелить даже хвостом. Он положил крупную голову на вытянутые лапы и, вздохнув, прикрыл глаза.

– Ничего, нам тут места и двоим хватит, – улыбнулась я, почесывая его за ушами.

– Баня готова, – сказал дед, заглянувший в этот момент в столовую.

– Я – первая! – тут же обрадовалась я.

Мне нравилось париться в самый жар.

Когда я, закутанная в махровый халат, влажная и разморенная, зашла в кухню, бабушка сразу подала мне горячий чай. Я не торопясь выпила чашку и пошла в гостиную. Дед сидел на диване.

– Деда, а ты не пойдешь в баню? – спросила я, усаживаясь рядом.

– Попозже ополоснусь. Мы с бабкой вчера мылись, – сказал он, улыбнувшись. – Не думали, что вы решите так быстро приехать. Как поживаешь, Танечка? – спросил он, заглядывая мне в глаза.

– Замечательно, – ответила я, улыбаясь в ответ и не сводя глаз с маленькой длинноносой фигурки, стоящей в шкафчике между чайными чашками из парадного сервиза.

Сколько я себя помнила, эта керамическая фигурка всегда здесь стояла. И я в детстве часто брала ее и играла как с куклой. Меня забавляла хитро улыбающаяся физиономия и длинный, как у Буратино, но довольно толстый нос. И вдруг я поняла, что фигурка имеет раскосые глаза и испещрена узорами, похожими на иероглифы. Я встала и взяла ее.

– Вспомнила свою любимую игрушку? – спросил дед и улыбнулся одними глазами.

– Дед, а это вообще кто? – с легким удивлением поинтересовалась я.

– Твоя любимая игрушка, – повторил он.

Я промолчала. Дед после паузы сказал:

– Это тэнгу, один из низших духов, типа русского лешего.

– Вот как? – еще больше удивилась я.

– Точное название – коноха-тэнгу. А есть еще карасу-тэнгу. Они изображаются в виде человека-ворона. У них голова ворона, тело покрыто перьями, а вместо пальцев рук и ног – когти. В Японии тэнгу считаются проказливыми и часто вмешивающимися в дела людей. И они непременные персонажи многих легенд и преданий.

– Кто бы мог подумать! – пробормотала я, с интересом изучая такую привычную на вид фигурку. – А откуда она у тебя?

– Она всегда была при мне. Привез из дома, – нехотя сказал дед.

– А как тебя зовут? – продолжила я расспросы.

– Таня! – засмеялся он. – Ты что, забыла?

– По-настоящему, – серьезно сказала я. – Ты ведь японец! Да, кстати, я тебе кимоно привезла!

Я вскочила и быстро пошла в столовую. Достав пакеты, вначале отправилась на кухню. Бабушка резала помидоры для салата и, увидев меня, заулыбалась.