Дэвид Галеф - Плоть

• Название: Плоть
• Автор: Дэвид Галеф
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Эротика, Секс
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3407-3

«Плоть» — роман о сексуальной и интеллектуальной одержимости духа на фоне пиршества плоти. Действие происходит на юге Америки, на родине Фолкнера, в среде высоколобых университетских профессоров. Главный герой, словно средневековый рыцарь, вызывает на любовный поединок женщин в весовой категории борцов сумо. Каждая последующая превосходит предыдущую по габаритам. В лице своего соседа Дона, скромного преподавателя литературы, он находит восхищенного и сопереживающего фаната.

---

Среди всей этой чуждой мне растительности я чувствовал себя одиноко, подобно скитающейся Руфи. Потом со мной произошло нечто необъяснимое. Я ехал под пятьдесят миль и испытывал муки совести, потому что летевший из-под колес гравий немилосердно колотил по ярко окрашенному кузову «мазды». Мне же казалось, что камни эти летят в нас. Проклятые деревенские дороги. Если увидел на дороге плакат «Начинается дорога штата», пиши пропало. Значит, начинается отвратительная дорога. По обочинам ползет кудзу. Эта темно-зеленая в лучах фар трава забирается на деревья и душит их в своих смертоносных объятиях. На половине этой дороги я вдруг увидел движущееся нам навстречу облако пыли. Оказалось, что это старенький, заржавленный пикап-«шевроле» с покореженными крыльями. На багажнике лежало какое-то непонятное фермерское оборудование, тускло отражавшее мой дальний свет.

Я непроизвольно помахал рукой человеку, склонившемуся над рулем старенькой машины. Он помахал мне в ответ, и я вдруг почувствовал себя необыкновенно хорошо. Я почувствовал себя частью этой жизни, хотя, может быть, виной всему был «Будвайзер». Гравий продолжал лететь в машину, ну и что из того? Мы всегда можем заехать в местную автомастерскую, и если даже машину плохо отрихтуют и покрасят, то у Макса будет очень колоритный автомобиль. Мы и сами станем от этого куда более колоритными. В этой мысли было что-то освобождающее. Я чувствовал себя так, словно какие-то чувства к Югу просто растворились во мне, вместо того чтобы силой пробивать себе безнадежный путь. Наверное, то же самое чувствовал бы космический пришелец, которого местные жители уговорили снять скафандр; и этот гость из космоса вдруг понимает, что вполне может дышать здешним воздухом.

Всю обратную дорогу Макс полулежал на сиденье, прижавшись головой к стеклу, похожий на одинокого туриста. Как всегда, я не знал, о чем он думает. Мне было отчасти жаль его, но это была особая жалость — обычно ее испытывают по отношению к бродягам. На шоссе царил стигийский мрак, но я знал дорогу. Мы ехали домой.

26

Пылкое желание приобщиться к южной жизни улетучилось, как только мы подъехали к дому. Пленка с блюзами кончилась. Было уже поздно, мы оба были пьяны и находились в штате Миссисипи. Макс спал, уткнувшись носом в стекло, и мне пришлось толкнуть его, чтобы разбудить.

— Х-хто это? Хэтти, Дарлин? — Он говорил одним углом рта, как гангстер или как человек, у которого рот залеплен скотчем. Для полноты картины он еще ссутулил плечи.

— Нет, Макс, это я. — Я взглянул ему в лицо. Кости, обтянутые тонкой кожей. Образ жизни в последнее время сдирал с него слой за слоем.

— Я хочу спать здесь. — Он откинулся на спинку сиденья и стал устраиваться поудобнее.

— Не надо этого делать.

Если он останется в машине, часа в три ночи его грубо растолкают университетские копы — посветят фонариком и решат, что это бродяга, спящий в чужой машине. Я вышел из машины, открыл правую дверь и обнял Макса за плечи.

— Идем, здесь недалеко. Я тебе помогу.

— Я устал.

— Знаю. Я тоже устал.

— Я устал от всего; я устал от жизни.

Алкоголь может вознести на вершину, но может и сбросить вниз, и Макс сейчас был в самом низу. Я не стал больше ничего спрашивать, приподнял его и вытащил из машины. Макс оказался на удивление легким. Или, может быть, все дело в том, что я сам за последние месяцы изрядно растолстел. Таща его на плече, я ухитрился пинком закрыть дверь машины и принялся медленно подниматься по ступенькам к крыльцу. На полпути я остановился, чтобы перевести дух. Пару раз он начинал сползать на землю, и мне приходилось удерживать его на весу, прижимая к груди.

Добравшись до двери, я вспомнил, что мне нужны ключи. Я стал рыться в карманах штанов Макса и только секунду спустя сообразил, что ключи от квартиры на одной связке с ключами от машины. Получилось, что я лапаю его за бедра, но он не протестовал. Не знаю, был ли он настолько пьян или просто не желал просыпаться. Оказавшись в квартире, Макс неудержимо двинулся в спальню и поволок меня за собой. Кровать была убрана очень небрежно, из-под покрывала торчали полосы матраца. Пять разбросанных по кровати подушек были измяты самым непристойным образом. Ни один из нас не потрудился включить электричество, но ущербная луна заливала комнату своим молочно-белым светом.

Макс плюхнулся на кровать и раскинул руки и ноги. Я присел на краешек кровати и стал ждать, сам не знаю чего. Когда мои глаза привыкли к темноте, я разглядел эластичный корд, привязанный в изголовье и изножье кровати. Одни концы были стянуты в тугие узлы, другие болтались свободно, как щупальца осьминога. Рулон хирургического пластыря щерился круглой пастью с одной из подушек. На туалетном столике валялась фотография какой-то толстухи, игравшей роль самодеятельной стриптизерши — Хэтти, Мэгги или Дарлин. Я опасливо разглядывал все вокруг, как будто эти вещи вот-вот начнут двигаться. Макс неподвижно лежал на постели в каком-то дюйме от меня. Я дернул один из шнуров, а потом посмотрел на стену. Мне показалось, что Магритт прилеплен к стене скотчем. В какой-то момент мне стало интересно, слышно ли отсюда, что происходит в моей комнате.

Потом я снял с Макса ботинки, аккуратно поставил их на пол и на цыпочках перешел из его квартиры в мою. Сьюзен, свернувшись калачиком, спала у стены. Я разделся и как можно тише заполз под одеяло.

На следующее утро, проснувшись и открыв глаза, я обнаружил, что Сьюзен пристально меня разглядывает. Губы ее были сжаты в тонкую нитку. Потом она открыла рот.

— Ночь с пятницы на субботу. Я сижу дома одна и читаю книгу. Надеюсь, вы оба, ублюдки, получили массу удовольствия.

— Что значит «вы оба»?

— Я видела, как ты садился в машину Макса. И я видела, как вы вернулись. — Она усмехнулась. — Вот уж действительно сладкая парочка.

Я пожал плечами.

— Но он же был совершенно пьян.

— Угу.

Мы все еще лежали в кровати, где на ум приходят самые веские аргументы, но она вдруг встала и принялась нервно расхаживать по спальне.

— Знаешь, я хотела сегодня ночью уйти от тебя.

— Почему?

— Я устала соперничать с Максом…

— Что ты имеешь против Макса?

— Это ты что-то к нему имеешь. Я просто…

— Но Макс не…

— Дай мне закончить.

Стоя, она казалась выше меня, и, несмотря на то что на ней была свободная новоорлеанская футболка и пляжные трусики, выглядела она весьма уверенной и неприступной. Она подошла к краю кровати.

— Я не знаю, что происходит между тобой и Максом, мне нет до этого никакого дела, понятно? Но либо ты будешь обращать на меня больше внимания, либо со всем этим надо кончать. — Она смотрела на меня сверху вниз, ее бедра находились всего в нескольких дюймах от моего лица. У меня было такое ощущение, что она хочет меня либо поцеловать, либо задушить. Я почувствовал себя маленьким и беззащитным.

Может быть, это и есть любовь, подумал я.

— Прости, мне действительно жаль, что так получилось. Все последнее время меня что-то расстраивает. — Я продолжал извиняться и протестовать, оправдывая охвативший меня дурман.

Сьюзен присела на край кровати. Наконец, я вернулся к событиям ночи пятницы.

— Ты не получила бы от этого никакого удовольствия. Думаю, что и нам от всего этого было мало радости. Может быть, так, немного развлеклись.

— И как же именно?

Я вкратце рассказал ей, что происходило в тот вечер, но рассказал с пропусками. Часть вместо целого.

— Я знаю о Рите Пойнтц, — сказала она, когда я дошел до этой части своего рассказа. — Это вообще все знают.

Она взяла меня за подбородок, словно собираясь поднять мне голову и при свете рассмотреть мое лицо.

— Дон, иногда мне кажется, что ты неважно себя чувствуешь. Эта близость с Максом тебе вредит, а не помогает.

— Он — мой друг. — Как всегда, мне было странно слышать в собственном голосе такую напористость.

— Я знаю, — нежно ответила Сьюзен и погладила меня по щеке. — Но как же я? Я же твоя жена, ты помнишь? — Она крепко поцеловала меня в губы.

Я обнял ее, говоря, что с этого дня буду уделять ей больше внимания.

Эта ссора в спальне потрясла меня больше, чем я поначалу думал. Наверное, я действительно проводил непропорционально много времени, наблюдая поведение Макса. Или, наоборот, проводил непропорционально мало времени со Сьюзен. Теперь, когда она работала полный день, мы стали видеться меньше, и это было вовсе не плохо. Проблема тесного, каждодневного и непрерывного общения с другим человеком заключается в том, что при этом требуется тратить массу времени на банальности, по сто раз в день говоря об утреннем кофе, заметке в сегодняшней газете и о необходимых покупках. Макс был резок, но не скучен, а его душевные свойства поднимали навязчивость и одержимость на иной, более высокий уровень.