Лидия Чарская - 7 историй для девочек

• Название: 7 историй для девочек
• Автор: Лидия Чарская
• Издательство: Литагент «Стрельбицький»f65c9039-6c80-11e2-b4f5-002590591dd6
• Жанр: Детская проза

Перед вами уникальная подборка «7 историй для девочек», которая станет путеводной звездой для маленьких леди, расскажет о красоте, доброте и справедливости лучше любых наставлений и правил. В нее вошли лучшие классические произведения, любимые многими поколениями, которые просто обязана прочитать каждая девочка.

«Приключения Алисы в Стране Чудес» – бессмертная книга английского писателя Льюиса Кэрролла о девочке Алисе, которая бесстрашно прыгает в кроличью норку и попадает в необычную страну, где все ежеминутно меняется.

В сборник также вошли два произведения Лидии Чарской, одной из любимейших писательниц юных девушек. В «Записках институтки» описывается жизнь воспитанниц Павловского института благородных девиц, их переживания и стремления, мечты и идеалы. «Особенная» – повесть о благородной, чистой душой и помыслами девушке Лике, которая мечтает бескорыстно помогать нуждающимся.

Знаменитая повесть-феерия Александра Грина «Алые паруса» – это трогательный и символичный рассказ о девочке Ассоль, о непоколебимой вере, которая творит чудеса, и о том, что настоящее счастье – исполнить чью-то мечту.

Роман Жорж Санд повествует об истории жизни невинной и честной Консуэло, которая обладает необычайным даром – завораживающим оперным голосом. Столкнувшись с предательством и интригами, она вынуждена стать преподавательницей музыки в старинном замке.

Роман «Королева Марго» легендарного Александра Дюма повествует о гугенотских войнах, о кровавом противостоянии протестантов и католиков, а также о придворных интригах, в которые поневоле оказывается втянутой королева Марго.

Завораживающая и добрая повесть «Таинственный сад» Фрэнсис Бёрнетт рассказывает о том, как маленькая капризуля превращается в добрую и ласковую девочку, способную полюбить себя и все, что ее окружает.

---

– Сир, раз вы раскрыли вашу душу, то придется и мне открыть свою, – сказала королева-мать, тоже разгорячаясь. – Вы действуете, как государь слабый, как монарх неразумный, вы отсылаете вашего второго брата – естественную поддержку трона, человека, во всех смыслах достойного наследовать вам на случай несчастья с вами, когда французская корона окажется свободной; вы сами же сказали, что герцог Алансонский слишком молод, неспособен, слаб духом и даже больше – трус! Вы понимаете, что за ними следом идет Беарнец?

– А-а! Смерть всем чертям! – воскликнул Карл. – А какое мне дело, что будет, когда меня не будет? Вы говорите, что следом за моими братьями идет Беарнец? Тем лучше, черт возьми!.. Я сказал, что не люблю никого, – неверно: я люблю Анрио! Да, да, люблю доброго, хорошего Анрио! Он смотрит открыто, у него теплая рука. А что я нахожу кругом себя? Лживые глаза и ледяные руки! Я готов поклясться, что он не способен на предательство против меня. Не говоря уж о том, что я обязан вознаградить Анрио за его утрату: у него отравили мать, – бедняга! – и, как я слышал, это сделал кто-то из моей семьи. А кроме всего прочего, я чувствую себя здоровым. Но если я заболею, я потребую, чтобы он не отходил от меня, ничего ни от кого не приму, а только из его рук; если буду умирать, его провозглашу королем Франции и Наварры!.. И – клянусь брюхом папы! – один он не будет радоваться моей смерти, как мои братья, а будет плакать или хоть сделает вид, что плачет.

Если бы молния ударила у самых ее ног, Екатерина не так бы ужаснулась ей, как этим словам Карла. Совершенно пришибленная, она блуждающим взором смотрела на своего сына и только через несколько секунд воскликнула:

– Король Наваррский! Генрих Наваррский – король Франции, в нарушение прав моих детей?! О, святая матерь божия! Посмотрим! Так вы для этого хотите услать моего сына?

– Вашего сына!.. А я чей? Сын волчицы, как Ромул! – воскликнул Карл, дрожа от гнева и сверкая глазами, в которых бегали злые огоньки. – Ваш сын?! Верно! Король Франции – вам не сын: у короля Франции нет братьев, у короля Франции нет матери, у короля Франции есть только подданные! Королю Франции нужны не чувства, а воля! Он обойдется и без любви, но потребует повиновения!

– Сир, вы неправильно истолковали мои слова. Я назвала своим сыном того, который должен со мной разлучиться. Сейчас я люблю его больше, потому что боюсь потерять его. Разве это преступление, если матери не хочется расстаться со своим ребенком?

– А я говорю вам, что он с вами расстанется, что он уедет из Франции, что он отправится в Польшу! И это будет через два дня! А если вы скажете еще слово – то это будет завтра; а если вы не покоритесь, если вы не перестанете грозить мне вашими глазами – я удавлю его сегодня вечером, как вы вчера хотели удавить любовника вашей дочери! Только его уж я не упущу, как упустили мы Ла Моля.

Екатерина потупила голову перед такой угрозой; но тут же подняла ее.

– О бедное мое дитя! Твой брат собирается тебя убить. Хорошо! Будь спокоен, твоя мать защитит тебя!

– А-а! Издеваться надо мной! – крикнул Карл. – Так, клянусь кровью Христа, он умрет не сегодня вечером, не в этот час, а сию минуту! Оружие! Кинжал! Нож! А-а!

И Карл, напрасно отыскивая взглядом какое-нибудь оружие около себя, вдруг увидел маленький кинжальчик на поясе Екатерины; он схватил его, выдернул из сафьяновых с серебряной инкрустацией ножен и выбежал из комнаты, чтобы заколоть Генриха Анжуйского, где бы он ни был. Но, добежав до передней, Карл сразу изнемог от сверхчеловеческого возбуждения, он протянул руку вперед, выронил кинжальчик, который вонзился в пол, жалобно вскрикнул, осел всем телом и упал на пол.

В то же мгновение кровь хлынула у него из горла и из носа.

– Господи Иисусе! – прохрипел он. – Они меня убивают! Ко мне! Ко мне!

Екатерина, последовав за ним, видела, как он упал; одну минуту она смотрела на сына безучастно, не трогаясь с места, затем, опомнившись, открыла дверь и, движимая не материнским чувством, а своим щекотливым положением, закричала:

– Королю дурно! Помогите! Помогите!

На этот крик сбежалась целая толпа слуг, придворных, офицеров и окружила короля. Растолкав их всех, вперед прорвалась женщина и приподняла бледного как смерть Карла.

– Кормилица, меня хотят убить, убить! – пролепетал Карл, обливаясь потом и кровью.

– Убить тебя, мой Шарль? – воскликнула кормилица, пробегая по окружавшим таким взглядом, от которого все, не исключая самой Екатерины, попятились назад. – Кто хочет тебя убить?

Карл тихо вздохнул и потерял сознание.

– Ай-ай! Как плохо королю! – сказал Амбруаз Паре, которого немедля привели.

«Теперь волей-неволей ему придется отложить прием», – подумала непримиримая Екатерина.

Оставив короля, она направилась к своему второму сыну, с тревогой ждавшему в ее молельне, чем кончатся переговоры, которые имели для него столь важное значение.

Часть пятая

I. Гороскоп

Рассказав Генриху Анжуйскому все, что произошло, и, выйдя из молельни, Екатерина застала у себя в комнате Рене.

Впервые после посещения лавки на мосту Святого Михаила Екатерина встретилась со своим астрологом; накануне она послала Рене записку, и теперь он лично принес ответ.

– Ну как? Вы его видели? – спросила королева-мать.

– Да.

– В каком он положении?

– Пожалуй, лучше, а не хуже.

– Он может говорить?

– Нет, шпага перерезала ему гортань.

– Но я же вам сказала – пусть в таком случае напишет.

– Я пробовал; он старался изо всех сил, но его рука успела начертить только две неразборчивые буквы, а затем он потерял сознание. У него вскрыта шейная вена, и от потери крови он совершенно обессилел.

– Вы видели эти буквы?

– Вот они.

Рене вынул из кармана бумагу и подал Екатерине; она торопливо развернула.

– Две буквы – М и О, – сказала она. – Неужели это действительно Ла Моль, а вся комедия, разыгранная Маргаритой, только для отвода глаз?

– Мадам, – сказал Рене, – если я смею высказать свое мнение в таком вопросе, в котором даже ваше величество затрудняется иметь свое, я бы сказал, что месье де Ла Моль слишком влюблен, чтобы серьезно заниматься политикой.

– Вы думаете?

– Да, и в особенности – чтобы преданно служить королю Наваррскому: Ла Моль слишком влюблен в королеву, а настоящая любовь ревнива.

– А вы думаете, что он влюбился в нее по уши?

– Уверен.

– Он прибегал к вашей помощи?

– Да.

– Он просил у вас какого-нибудь любовного напитка?

– Нет, мы занимались восковой фигуркой.

– Пронзенной в сердце?

– Да.

– И эта фигурка сохранилась?

– Да.

– У вас?

– У меня.

– Было бы любопытно, если бы все эти каббалистические заклинания имели то действие, какое им приписывают!

– Ваше величество можете лучше меня судить по результату.

– Разве королева Наваррская любит Ла Моля?

– До такой степени, что не щадит себя. Вчера она спасла его от смерти, не боясь потерять и свою честь, и жизнь. Вот видите, мадам, а вы все сомневаетесь.

– В чем?

– В науке.

– Потому что ваша наука обманула меня, – сказала Екатерина, пристально глядя на Рене.

Но флорентиец выдержал ее взгляд с поразительным спокойствием.

– В каком случае? – спросил он.

– О, вы отлично знаете, о чем я говорю! Впрочем, тут дело, может быть, и не в науке, а в самом ученом.

– Мадам, я не понимаю, о чем вы говорите, – ответил флорентиец.

– А не выдыхаются ли ваши духи, Рене?

– Нет, мадам, когда их получают из моих рук; но если они проходят через другие руки, то возможно…

Екатерина усмехнулась и покачала головой.

– Ваш опиат, Рене, подействовал чудесно: у мадам де Сов еще никогда не было таких красных, таких цветущих губ!

– Мой опиат здесь ни при чем; мадам де Сов, пользуясь правом всех хорошеньких женщин иметь капризы, больше не заговаривала со мной об опиате, а я после наставления вашего величества считал неудобным посылать его от себя лично. Все коробочки стоят у меня дома – те самые, что были и при вас; кроме одной, которая исчезла, но я не знаю, ни кто ее взял, ни с какой целью.

– Хорошо, Рене, когда-нибудь мы еще вернемся к этому, – ответила Екатерина, – а пока поговорим о другом.

– Слушаю, мадам.

– Что нужно знать, чтобы определить продолжительность жизни данного человека?

– Прежде всего день его рождения, его теперешний возраст и под каким знаком зодиака он родился.

– И что еще?

– Нужны его волосы и кровь.

– Значит, если я вам принесу его волосы и кровь, скажу, под каким знаком он родился, его возраст и день рождения, вы узнаете, когда он умрет?

– Да, с точностью до нескольких дней.

– Хорошо! Волосы у меня есть, кровь я достану.

– Этот человек родился днем или ночью?

– Вечером, в пять часов двадцать три минуты.

– Будьте у меня завтра в пять часов: время опыта должно точно совпасть со временем рождения.