Генри Хаггард - Копи царя Соломона

• Название: Копи царя Соломона
• Автор: Генри Хаггард
• Жанр: Проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9650-0092-0

Немолодой охотник Аллэн Кватермэн соглашается сопровождать капитана Джона Гуда и сэра Генри Куртиса в опасной экспедиции в раскаленную африканскую пустыню. Отважным путешественникам необходимо отыскать брата благородного сэра Генри, без вести пропавшего при поисках легендарной сокровищницы Соломона. Волею судьбы участники похода сталкиваются с непреодолимыми, на первый взгляд, трудностями. Но искренняя дружба и благородство, смелость и взаимовыручка, опыт и смекалка помогают им с достоинством выйти из всех опасных и запутанных ситуаций. Главным героям придется пройти нелегкий путь и пережить невероятные приключения, чтобы достичь таинственных алмазных копей царя Соломона.

Самый известный роман Генри Райдера Хаггарда «Копи царя Соломона» будет одинаково интересен как юному читателю, так и искушенному книголюбу.

---

Заручившись этими двумя слугами, я никак не мог найти третьего подходящего человека, так что мы уже решили отправиться в путь без него в надежде, что по дороге авось кто-нибудь подвернется. Вдруг вечером накануне нашего отъезда зулус Хива пришел сказать мне, что какой-то человек желает меня видеть. В это время мы сидели за столом; тотчас после обеда я велел его впустить, и в комнату вошел высокий, красивый человек лет тридцати, с очень светлой кожей для зулуса. Он поднял свою узловатую палку в знак приветствия и уселся на корточках в углу, сохраняя полное молчание. Некоторое время я не обращал на него внимания; с зулусами иначе нельзя: если вы сразу вступите в разговор с зулусом, он непременно подумает, что вы человек незначительный и без всякого достоинства. Однако я сейчас же заметил, что он то, что называется кешла, – человек с обручем: на голове у него был черный обруч из клейкой полированной смолы, вплетенный в волосы; такой обруч зулусы обыкновенно носят по достижении известного возраста или в знак высокого сана.

– Ну, – сказал я наконец, – как тебя зовут?

– Омбопа, – отвечал незнакомец звучным, густым басом.

– Я уже видел тебя прежде.

– Да, инкоози (вождь) видел лицо мое в Изандлаване, накануне великой битвы.

Тут я все вспомнил. Я был одним из проводников лорда Чельмсфорда в злополучной войне с зулусами, и, на мое счастье, меня отправили из лагеря с несколькими фурами как раз накануне битвы. Дожидаясь, пока запрягут быков, я разговорился с этим человеком, который командовал небольшим отрядом союзников-туземцев, и он выразил мне свои сомнения насчет безопасности лагеря. Тогда я отвечал ему, что не его дело об этом рассуждать, чтобы он предоставил это другим, поумнее его; но потом я невольно призадумался об его словах.

– Да, я помню, – сказал я. – Что же тебе нужно?

– Вот что, Макумацан (так меня зовут кафры, и значит это – человек, что встает с полуночи, то есть, говоря попросту, бдительный, бодрствующий), я слышал, что ты собираешься в далекий путь на север вместе с белыми вождями, приплывшими из-за великой воды. Правда это?

– Правда.

– Я слышал, что вы пойдете вплоть до самой реки Луканги – на целый месяц пути от земли Маника. Правда это, Макумацан?

– Зачем ты спрашиваешь, куда мы идем? Что тебе за дело? – спросил я с неудовольствием, памятуя, что цель нашего путешествия должна оставаться тайной для всех.

– Затем, о белые люди, что, если вы действительно собрались так далеко, я пойду вместе с вами!

В его манере говорить было какое-то величие; особенно меня поразило обращение «о белые люди». Обыкновенно зулусы зовут белых вождями – инкоози.

– Ты забываешься, – сказал я. – Ты не обдумал свои слова. Не так подобает тебе говорить с нами. Как твое имя и где твой крааль[6]? Поведай нам это, чтобы мы могли знать, с кем имеем дело.

– Меня зовут Омбопа. Я принадлежу к племени зулусов, но я не зулус. Родина моего племени на далеком севере: она осталась позади, когда зулусы спустились в здешние равнины тысячу лет тому назад, гораздо раньше, чем Чака царствовал в стране зулусов. У меня нет крааля. Я странствую многие годы. Я пришел с севера в страну зулусов, когда был еще ребенком. Я служил королю Сетивайо в отряде Нкомабакози. Я бежал из страны зулусов и пришел в Наталь, потому что хотел узнать, как живут белые люди. Потом сражался против Сетивайо. После работал в Натале. Теперь мне это наскучило, и я хочу снова идти на север. Здесь мне не место. Мне не нужно денег, но я силен и храбр и стою той пищи, которую ты мне дашь. Я сказал!

Этот человек положительно сбивал меня с толку своими речами. По всему было видно, что он говорит правду, но он был как-то не похож на обыкновенных зулусов, а его предложение отправиться с нами без всякого вознаграждения показалось мне несколько подозрительным. Не зная, как быть, я перевел его слова сэру Генри и капитану Гуду и спросил их, какого они мнения на этот счет. Сэр Генри сказал мне, чтобы я попросил его встать. Омбопа исполнил его желание и выпрямился во весь рост, причем его длинная воинская мантия спустилась с плеч, и он предстал пред нами почти совершенно нагой; на нем не было ничего, кроме широкого пояса (муча) и ожерелья из львиных зубов. При своем огромном росте он был вполне соразмерно широк в плечах и вообще великолепно сложен. При вечернем освещении кожа его казалась разве немножко темнее, чем у смуглого европейца; только местами чернели глубокие шрамы от ран. Сэр Генри подошел к нему и устремил пристальный взгляд на его гордое, прекрасное лицо.

– А они хорошо смотрятся рядом, не правда ли? – сказал Гуд. – И роста совсем одинакового.

– Ваша наружность мне нравится, мистер Омбопа, и я принимаю вас к себе на службу, – сказал сэр Генри по-английски.

По-видимому, Омбопа понял его слова, потому что он спокойно ответил по-зулусски:

– Хорошо. – И затем, оглядев богатырскую фигуру белого человека, прибавил: – Мы – мужчины, ты и я.

IV Охота на слонов

Мы выехали из Дурбана в конце января и только к середине мая добрались до Ситанды и расположились лагерем около нее. По дороге с нами случилось много разнообразных приключений, но все такого рода, какие постоянно случаются со всяким африканским охотником, и потому, не желая удлинять свой рассказ, я не стану их здесь описывать, кроме только одного особенного случая.

В Ипиати, самой отдаленной торговой станции Матабельской земли (где, к слову сказать, царствует отъявленный негодяй, король Лобенгула), мы с превеликим сожалением расстались с нашей благоустроенной фурой. Из двадцати чудесных быков, купленных мной в Натале, у нас оставалось только двенадцать. Один погиб от укуса кобры (ядовитой змеи), трое околели от недостатка воды, один просто пропал, и трое остальных издохли, наевшись ядовитой травы, которая здесь зовется тюльпанной. От этой травы у нас заболели еще пять быков, но нам удалось их вылечить. Мы оставили фуру и быков на попечение Госы и Тома, оказавшихся очень надежными малыми, и, кроме того, попросили приглядеть за ними одного почтенного шотландца, поселившегося в этой глуши.

Затем мы отправились пешком в свое далекое странствие в сопровождении Омбопы, Хивы, Вентфогеля и полудюжины носильщиков, которых наняли тут же, на месте. Помнится, все мы были довольно молчаливы, когда тронулись в путь, и, вероятно, каждый размышлял о том, приведется ли ему когда-нибудь снова увидеть нашу фуру. Некоторое время мы шли молча, как вдруг Омбопа, открывавший наше шествие, затянул звучную зулусскую песнь о том, как несколько храбрых воинов, которым наскучила однообразная домашняя жизнь без приключений и подвигов, снарядились и пошли в великую пустыню, чтобы найти новую жизнь или умереть. И вдруг – о счастье! о радость! – когда они зашли далеко, далеко в пустыню, она оказалась совсем не пустыней, а напротив, то был чудный, невиданный край, где паслись тучные стада и плясали юные женщины, где было много диких зверей, на добычу охотникам, и много сильных врагов, на славу воинам.

Тут мы расхохотались и приняли это за добрый знак. Наш Омбопа был превеселый дикарь, хотя, конечно, по-своему, – как-то величаво-веселый. По временам на него находили припадки задумчивости, но вообще у него была удивительная способность поддерживать в нас хорошее расположение духа. Мы все очень его полюбили.

А теперь я доставлю себе удовольствие и расскажу вам одно наше охотничье приключение; это моя страсть: рассказывать об охоте.

Через две недели после того, как мы выступили из Иниати, пришли мы в необыкновенно красивую лесистую местность, обильно снабженную водой. Тут росли во множестве прекрасные махабеловые деревья, увешанные освежительными желтыми плодами с огромными косточками. Дерево это составляет любимую пищу слонов, и по всему было видно, что эти гиганты должны здесь водиться: нам часто попадались их свежие следы; во многих местах деревья были поломаны, а иногда и совсем выворочены с корнем. Слон питается очень разрушительным манером.

Выйдя на тропинку, извивавшуюся по высохшему руслу, мы неожиданно спугнули целое стадо высоких жирафов, которые ускакали своей странной иноходью, высоко задрав хвосты и звеня копытами, точно кастаньетами. Они были уже довольно далеко от нас, и по-настоящему – вне выстрела; но Гуд, который шел впереди всех и держал в руках скорострелку, заряженную пулей большого калибра, не утерпел, прицелился и выстрелил по молодой самке, бежавшей сзади всех. По какой-то совершенно необъяснимой случайности пуля угодила ей прямо в затылок и перешибла позвонки, так что она кувыркнулась вниз головой, вверх ногами, точно кролик. В жизнь свою не видывал ничего подобного.

– Черт побери! – воскликнул Гуд. (К сожалению, в минуты волнения он имел привычку очень сильно выражаться; по всей вероятности, он привык к этому во время своих морских странствий.) – Черт возьми! Убил!