В. Бирюк - Рацухизация

• Название: Рацухизация
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Научная Фантастика

---

– А с ней-то что дальше?

– Не боись! Как девок утишать — я умею! Придавлю чуток — враз шёлковой станет! Она-то тобой всяким игрищам срамным выучена, а у нас такие… ценители водятся! А то — в Готланд продам, или — пруссам. Пруссы, слышь-ка, любят девок на показ обламывать! Такие штуки своими деревами уделывают…! Со всякой дурынды… враз вся гордость водичкой выльется! Хоть — жёлтой, хоть — красной.

Глава 269

Я внимательно смотрел в пьяное, наглое, похабно ухмыляющееся лицо собеседника. Жаль, что Елица не видит эту морду. Для полноты ощущения и восприятия. Перетащить её? Но мне надо ещё пару вопросов выяснить.

– С девкой понятно: на торг да к доброму хозяину отдать…

– Во! Верно говоришь! Такую стервь — тока доброму! Весёлому. Забавнику. Что б он её в три плёточки… Есть у меня такой на примете. Дядька мой, стрый. Ух, мы с ним в походы хаживали! Ух, как он до баб лют! Он-то меня на тебя и навёл.

– Как это «навёл»?!

– Гы-гы-гы… Мудрило голомордый, ты ж обоз свой послал, а мозгой не подумал! А стрый подумал и говорит: смотри, грит, обоз пришёл. Чудной. Не с тех путей, не по обычаю — хлеб привёз санями, не водою. И — точно ко времени. К самому что ни на есть голоду. Самую-то прибыль выбрали. Только взяли не по-людски, не златом-серебром — железом да побирушками. Дам тебе, грит, совет добрый за долю малую. Сбегай-ка, племяш, погляди на тот конец, на хозяина тамошнего. Чует, де, серденько — есть там добрым молодцам пожива.

Я уже говорил: не считайте туземцев — тупицами. Мозги у них срабатывают не хуже попаданских. А уж в своём, в исконно-посконном материале, в «святорусской» реальности — они соображают лучше. Чётче видят всякие странности, нестыковки, которые кучей сыплются вокруг каждого попаданца. И предпринимают активные действия. В рамках собственного представления о допустимом, в соответствии с собственным множеством целей.

Куда-то сходить и кого-то там гробануть для новгородских ушкуйников — стандарт поведения. А ушкуйничать для новгородцев — норма жизни.

Со стрыем его — чуть позже. Такие гнёзда надо выжигать в пепел, хвостов за спиной оставлять… вредно. Но пока — ближнее.

– А сотоварищам твоим ты какую долю обещал? Неужто поровну?

– Гы-гы-гы… Этим-то остолопам?! Ты ж дал мне сопляков-недорослей! Мякина! На что им доля? Им и знать-то про дела мои — не надобно. Я — голова. Скажу — «делай!» — они сделают. Отрочьё безмозглое! А покуда до них дойдёт, да они осмелятся… Пентюхам твоим жить до первого вечера. Твоя ж сучка их и прирежет! Нешто я мараться буду?! Я её пальчиком поманю, да ноготком укажу — она и грех на душу возьмёт. Она ж, стервь такая, тобою хорошо выучена! Псица натасканная. Мне — только указать «куси». А она и кинется! Ты серебро — собрал, да девку — выучил, а я — прибрал да вые. ал. Молодец, лысый! Хорошо стараешься!

«Каждый человек — кузнец своего счастья. И — наковальня чужого»… Вот и меня приспособили под наковальню.

– Погоди, а как же ты один с девкой, на лодке гружёной…?

– Эх ты, плешь бестолковая, темнота деревенская! На Москва-реке, где она в Оку втекает, князья рязанские крепостицу недавно поставили. Вятским Кучковичам — удавку. Коломна называется. У меня там знакомец живёт, друган закадычный. А дотуда я и самосплавом дойду. По речке, потихоньку. Девку — на вёсла. Пущай роба помахивает. Днём — гребля, ночью — е…ля. Гы-гы-гы…

Глухой стон, стук от удара головой по деревянной стенке… Мой собеседник резко закрутил головой, пытаясь увидеть источник звука. Потом уставился на меня. Весёлое удивление на его лице сперва утратило оттенок весёлости, сменилось растерянностью. Злостью. Страхом.

Он начал что-то бормотать, рваться, мотать головой.

– Всё, волчонок. Снадобье своё отработало. Повторить?

– Нет, Мара, спасибо. Уйми его.

Отцепил Елицу, перетащил в одиночку. Снова на колени, цепью за ошейник, лицом к стене на уровне колен. Снял наручники и на выход. Тут только она заговорила:

– Ваня. Убей меня.

– Я — не Ваня. Я — Иван Акимович, боярский сын, господин.

– Господине! Постой! Вели убить меня! Я — дура! Ой, какая ж я дура! Прикажи казнить меня смертью лютою! Нынче же! Немедля!

– Я подумаю. Жди.

Вышел из камеры, в проходе девка стоит. Из учениц Мары. Глаза по кулаку, дышать боится. Ещё одна Меньшакова дочка, Елице сестра. Их тут у Мары — две или три. Со слов Мараны — толковые девчушки, прилежные, неглупые. А с ними что делать? Если они за сестру… вступятся, то… вероятность моей внезапной и скоропостижной… резко возрастает.

«Не понос — так золотуха!» — ещё одна русская народная мудрость.

«Доктор, я только что скушал селедку и запил молоком. Скажите, виноград кушать мытым или это уже не принципиально?». Какой ещё «немытый виноград» мне подкинет здешняя жизнь?

Это счастье моё, что я с самого начала — всякие дела… замуровал наглухо. Никакой любви! Аборигены — не люди! Так, человекообразные. Трахать их можно. И — нужно. Можно за ушком почёсывать, корм давать, болячки лечить, учить всяким… фокусам. Но любить…

Да, я попадун, и у меня была прежняя жизнь! Где мне повезло. В вот в этом деле повезло! Мне есть с чем сравнивать: я знаю — что такое любовь. Какая это редкость. Какой это вкус, цвет… всему. Всему миру! Я с этим жизнь прожил!

Но я же видел — насколько это чувство сносит мозги! Видел людей, которые уничтожали ради любви — всё! Свои семьи, карьеры, состояния, самих себя… Ради отношений с человеком, о котором, со стороны глядя, иной раз, не то, что восхищённого — просто доброго слова сказать нельзя было.

«Попадизм — занятие для взрослых». Нужно ставить ограничитель: +60. Или, лучше: +80. Потому что, помимо всякой научно-технической тряхомудрии, мы тащим в мир «вляпа» самих себя, свои души. И строим здесь свои собственные жизни. Совершая собственные ошибки.

Что толку в умении сделать ракетный двигатель одним драчёвым напильником, если все силы и время уходят на… на обожание предмета обожания? И человек перестаёт воспринимать остальную реальность, перестаёт оглядываться и прислушиваться. А сзади обязательно уже подбирается кто-нибудь с чем-нибудь… После чего и напильник, и движок, и «предмет обожания» — штатно меняют владельца. А человечество остаётся без прогрессора.

«Умный учиться на своих ошибках, мудрый — на чужих. Дурак ничему не учиться» — общеизвестная мудрость.

Но даже мудрецу нужно время. Чтобы хотя бы увидеть чужие ошибки, чтобы их осмыслить. Чтобы на них научиться. Десятилетия. Жизнь.

Не пускайте детей в прогрессизм! Им ещё надо наделать своих промахов в своём времени, им ещё надо увидеть и понять чужих провалов. Потом, некоторые, во второй жизни, самые умные, если повезёт, может быть…

Влюбись — и ты труп. Возненавидь — и ты труп. Любая сильная эмоция, не говоря уж о её внешних проявлениях — уже одно только яркое, «накрывающее», ощущение твоей, попаданец, собственной души — снижает остроту восприятия реальности, сужает поле зрения. В лесу нельзя кричать. Ни — от радости, ни от — боли:

«Придёт серенький волчок
И укусит за бочок».

Только — ограниченное любопытство, доброжелательное безразличие, слегка приязненные отношения… Ничего «взахлёб». Постоянная самокастрация души… «Не заводись»… Ни по какому поводу. Ни от стартера, не от пинка.

«Тёплых — изблюю из уст своих». Попаданец! Стань блевотиной из уст Иисусовых! Ради сохранения собственной жизни, ради грядущего прогресса, светлого будущего и «в человецах благорастворения»…

Никакие «суммы технологий», химических, металлургических, политических… не спасут человека, не обладающего «технологией управления» собственной душой. Без этой мелочи любой попадун… как Стеллерова корова: много, вкусно, забавно… вымерла ещё в 18 веке.

«Я пригорну тебе до свого серденька,
А воно ж палке, як жар».

«Пригорнул»… Получил…

«Любовь зла — полюбишь и козла». Или — козу. Или — волчицу… «Елица-ЕлицА, глупая волчица»…

Оно… как было святорусским, аборигенным, «четвероногим» — так и останется. И никакие мои собственные надежды-иллюзии природы его — не изменят.

«Чёрного кобеля — не отмоешь добела» — русская народная… А — «кобелку»?

«Как же быть, как быть, запретить себе тебя любить?!
Не могу я это сделать, не могу-у-у…».

Не можешь? — Не годен. В прогрессоры — точно. Годен только исполнять длинное, бесконечное «у-у-у-у-у…» в конце стиха. Пока горлышко не подрезали да шейку не свернули.

«Малолетние за…ранцы!
Не ходите в попаданцы.
Там девки живут,
Ваши души разорвут».

Всякому попандопуле необходима эмоциональная блокировка. От самого себя. От собственных иллюзий, от надежды на счастье. Не «психо-кондиционирование» от внешнего негатива по дону Румате, а блокада внутреннего позитива. И — заблаговременно. Изначально. «Мир — дерьмо, и люди в нём — какашки». Хотя каждый нормальный человек, и попаданец — тоже, хочет любить и быть любимым. Почему-то…