Олег Черенин - Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы

• Название: Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы
• Автор: Олег Черенин
• Жанр: Военное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-903400-36-2

На основании профессиональных биографий малоизвестных сотрудников польской и германской разведок в книге делается попытка связного изложения отдельных эпизодов их агентурного противоборства в 1920–1930-е годы. Впервые русскоязычный читатель ознакомится с ходом и последствиями крупнейших операций германских, польских и советских спецслужб в Кëнигсберге, Данциге, Берлине, Гааге, станет свидетелем драматических судеб таких «асов разведки», как майор Ян Жихонь, капитан 2-го ранга Рихард Протце, капитан Незбжицкий, погрузится в таинственную и жестокую атмосферу международного шпионажа довоенной Европы. Особый интерес для российского читателя будет представлять история противоборства польской и советской разведок, связанная с такими именами, как генерал Жимерский (Роль), подполковник Лепяж, майор Демковский, Тадеуш Кобылянский и многих других.

---

Необходимо отметить, что обменом разведывательной информацией по вероятным противникам занимались многие спецслужбы европейских стран. Так, традиционно хорошие отношения были налажены между Разведупром штаба Красной армии и военными разведками Чехословакии и Литвы. В октябре 1926 года Берзин докладывал Ворошилову: «Обмен с Литовским Генштабом разведывательными материалами о Польше мы ведем уже и предлагаем вести в дальнейшем. Подобный обмен полезен со всех точек зрения и никаких обязательств на нас не налагает».

Абвер только в 1925 году передал советским разведчикам следующие материалы:

— Варианты развертывания польской армии к весне 1925 года.

— Организация артиллерии польской и румынской армий.

— Численность польской армии военного времени (число дивизий) и сроки мобилизационной готовности.

— Состав румынской армии военного времени.

— Военные и политические сведения по Турции и т. д.[125].

Но эти и другие сведения передавались именно в рамках организационных контактов между Берзиным и немецкими представителями в Москве.

В деятельности разведки для решения краткосрочных задач достаточно часто применялась практика установления контактов с представителями иностранных разведок под предлогом обмена информацией. Это делалось для того, чтобы в кратчайшие сроки выйти на интересующий разведку объект для получения текущей разведывательной информации. Часто такие инициативы исходили от зарубежных резидентур, которые Центр был вынужден постоянно сдерживать.

Например, упоминаемый выше Роман Бирк по прибытии в 1930 году в Германию получил задание наладить получение информации по широкому кругу вопросов из дипломатических и военных кругов. Новый человек на новом месте, он не имел еще таких возможностей. Поэтому через своего знакомого Франца Талера (позже он будет завербован на советскую внешнюю разведку) Бирк инициировал свое знакомство с майором Абвера Эмилем Юстом. Лубянка была вынуждена сдерживать активность своей берлинской резидентуры, которая в погоне за быстрым успехом ввела в поле зрения кадровых сотрудников Абвера своего агента Бирка. Последовал категорический запрет на разработку Юста. Но дело было уже сделано. Этот запрет был обусловлен тем фактом, что сотрудник Абвера уже «сотрудничал» с представителями Разведупра Красной армии[126].

Какой информацией обменивались Протце и Дидушок, нам не известно, но на следствии в Москве последний подтвердил информацию о своей связи с Рихардом Протце. В своих показаниях он писал: «В июне 1931 года в Берлине я получил связь, которая вела в Абвер, связался с Бредовым и Протце… Наиболее тесную связь в Абвере я до последнего времени поддерживал с Протце, так как Протце полностью завербован для нашей работы. Он получал у меня постоянное месячное жалованье, кроме того, оплачивались копии фотоснимков получаемых им материалов. Материалы Протце были только военного характера». Одновременно Дидушок утверждал, что с разрешения «агента» он имел доступ к картотеке иностранной агентуры, выявленной контрразведкой Абвера[127].

Попробуем разобраться с этой поистине сенсационной информацией. Ведущий сотрудник Абвера, в будущем начальник его внешней контрразведки (реферата IIIF), ближайший помощник Фердинанда фон Бредова и Вильгельма Канариса — агент советской военной разведки. Возможно ли такое? Почему бы и нет? История знает множество примеров агентурного сотрудничества руководителей спецслужб первого и второго ряда с иностранными разведками. Достаточно назвать имена полковника Редля, Кима Филби, Олдриджа Эймса, Йоахима Краузе и других. Так что «дело Протце» не выглядит в этом ряду ярким исключением.

Несмотря на общность методики и практики разведывательной деятельности различных спецслужб мира, у каждой из них существует свой неповторимый почерк, обусловленный многими факторами: историей, традициями, мотивами сотрудничества и т. д. Тем не менее в любой разведке понятие «агент» условно разделяется на две части: контролируемый агент и, соответственно, неконтролируемый. Применительно к первому варианту практика сотрудничества означала, что агент полностью отдает себе отчет в работе на иностранную разведку, сознательно выполняет ее задания, соблюдает меры конспирации и т. д. Значимым мотивом такого сотрудничества является материальная заинтересованность в оплате своего «труда»[128].

Понятие «неконтролируемый агент» многовариантно. Такой агент за свои услуги мог не получать денежного вознаграждения, не соблюдать требований конспирации, считать, что передаваемая им сотруднику разведки информация является «дружеской услугой» и т. д.

В конце концов, такой человек мог искренне удивиться, если бы ему сказали, что он является агентом иностранной разведки, так как никаких формальных обязательств перед ней он на себя не брал. Подчеркнем, что такое деление во многом условно.

В случае с Протце не все так просто. Он, по словам Дидушка, знал, что работает на советскую разведку, исправно получал ежемесячное денежное содержание, сознательно выполнял его задания. Эти видимые обстоятельства вроде бы позволяли отнести его к категории «контролируемых агентов», но, зная «оперативный почерк» Протце, можно усомниться в его искренности в работе на советскую разведку.

С другой стороны, ценность агента определяется качеством его информации и конкретными действиями, которые приводят к конкретному же результату. Например, примечательно, что у советской внешней разведки в отношении Вилли Лемана никогда не возникали подозрения в его недобросовестности. Объяснения из того же ряда: кроме поставщика ценнейшей информации, он своими практическими действиями буквально спасал советскую разведку в Германии от возможных провалов. Достаточно вспомнить его действия по спасению сотрудника нелегальной резидентуры Эриха Такке, который попал в разработку гестапо. С приступом тяжелейшей почечной колики, совершенно больной и разбитый, Леман вызвал резидента на экстренную встречу и сообщил о существе дела, что позволило Такке ускользнуть от опасности.

Другой агент советской внешней разведки в отделе 1А берлинского полицайпрезидиума (позже в гестапо) по фамилии Лика («Папаша»), как и Леман, имевший многолетний стаж сотрудничества, всегда вызывал неудовольствие Лубянки своим поведением и характером передаваемой в Центр информации. Подозрения в недобросовестности довлели над ним долго. Проблема заключалась в том, что практической пользы в тот период от передаваемой им информации было относительно немного.

Если Леман, в силу занимаемого им положения и специализации на советском направлении контрразведывательной деятельности, имел возможность снабжать советскую разведку актуальной информацией, то самостоятельные разработки Лика касались только польских дел и до поры до времени не отличались остротой. Информация о «внутренней кухне» политической полиции, а позже гестапо (структура, кадры, назначения, перемещения и т. д.), получаемая от Лемана, дублировалась сведениями Лика и отличалась полнотой и качеством[129].

Но редкая разведка откажется от возможности иметь двух агентов, действующих независимо друг от друга на одном объекте, даже несмотря на высокие материальные издержки. Одним из критериев качества добываемой разведывательной информации является ее объективность. А одни и те же документы или устная информация, попадая в Центр из двух источников, свидетельствовали о добросовестном отношении агентов к сотрудничеству и, соответственно, об объективности поставляемых ими сведений.

Профессионал-агентурист с десятилетним стажем нелегальной работы, Дидушок наверняка знал разницу между двумя категориями агентов и тем не менее убежденно свидетельствует, что Протце «полностью завербован для нашей работы». Можно предположить, что, давая такую оценку своему агенту в Абвере, Дидушок пытался «подстраховаться» от возможных обвинений следствия в несанкционированном обмене информацией с иностранной разведкой. Но нужно иметь в виду, что конечную оценку агенту и его сведениям давал Центр, который также санкционировал выплату денежного вознаграждения за получаемые материалы. Со слов же Дидушка следует, что «доход» Протце как агента советской военной разведки состоял из двух частей: ежемесячных, ранее обусловленных выплат и «премиальных» за документальные материалы, получаемые от него разведкой. Дидушок ясно свидетельствует, что он регулярно оплачивал фотоснимки, и понятно, что на них были засняты не природные ландшафты и лица друзей, а документы военной разведки Германии.

Конечно, нужно учитывать, что в период зарождения и становления советских органов внешней и военной разведок их резиденты на местах имели большие полномочия и в выборе объектов вербовок, и в решении других оперативных вопросов, включая расходование денежных средств. Но к описываемому периоду руководящая и контролирующая роль Центра заметно усилилась. Уже требовалось получение санкции и на выбор объектов, и на материальное поощрение уже работающей агентуры. Дидушок не мог утаить от своего руководства в Центре фамилии своих источников, а раз возражений об их использовании не поступало, следовательно, в Разведывательном управлении были удовлетворены работой, считая их, как и Дидушок, «контролируемыми агентами».