Амброз Бирс - Сборник фантастики. Золотой фонд

• Название: Сборник фантастики. Золотой фонд
• Автор: Амброз Бирс
• Издательство: Литагент «Клуб семейного досуга»7b51d9e5-dc2e-11e3-8865-0025905a069a
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 9789661495431

Издание содержит произведения, по праву входящие в золотой фонд мировой фантастики. Ошеломляющая мистика Амброза Бирса, фантастические приключения Роберта Льюиса Стивенсона и Артура Конана Дойла, путешествия во времени и неведомые миры Герберта Уэллса – написанные столетие назад, эти захватывающие произведения до сих пор остаются непревзойденными образцами жанра. Именно с них началась современная фантастика!

---

Мистер Хилас, владелец ближайшей от Кемпа виллы, спал в своей беседке, когда началась осада дома мистера Кемпа. Мистер Хилас был из того крепкоголового большинства, которое отказывалось верить «всему этому вздору насчет человека-невидимки». Жена его, однако, как ему довелось впоследствии припомнить, вздору этому верила. Он, как ни в чем не бывало, вышел в сад гулять и по своей многолетней привычке заснул в два часа, проспал все время, пока происходило битье окон, и вдруг проснулся со странной уверенностью, что что-то неладно. Взглянув на дом Кемпа, протер глаза и опять взглянул. Потом спустил ноги на землю и сел прислушиваясь. Помянул черта, но странное зрелище не исчезало: дом имел такой вид, как будто его забросили уже давным-давно, после страшного погрома – все окна были разбиты и все они, кроме окон в кабинете бельведера, «ослепли» от закрытых внутри ставней.

– Готов поклясться, что все было благополучно, – он взглянул на часы, – каких-то двадцать минут назад.

До него доносились издали мерные удары и звон стекла. Мистер Хилас сидел, в изумлении разинув рот, как вдруг случилось нечто еще более странное: ставни в столовой распахнулись, в окне появилась горничная, одетая как будто для прогулки и отчаянно старавшаяся поднять раму. Вдруг позади нее показался еще кто-то, помогавший ей – это был сам доктор Кемп! Еще минута, – и окно открылось, горничная вылезла из него, бросилась бежать и исчезла в кустах. Мистер Хилас встал, издавая неопределенные и страстные восклицания по поводу всех этих удивительных событий. Он видел, как Кемп влез на подоконник, выпрыгнул из окна и почти тотчас мелькнул в кустах. Бежал Кемп скрючившись, как будто стараясь, чтобы его не увидели, исчез за кустом, показался опять, перемахнул через забор, выходивший на открытые дюны, в одно мгновение и, сломя голову, понесся вниз по косогору к мистеру Хиласу.

– Боже мой! – воскликнул пораженный некой мыслью мистер Хилас. – Это все тот же скотина Невидимка! Значит, все рассказанное, в конце концов, правда!

Для мистера Хиласа подумать значило действовать: его кухарка, наблюдая за хозяином из окна в верхнем этаже, с удивлением увидела, что он помчался к дому со скоростью добрых десяти миль в час.

Началось хлопанье дверей, звон колокольчиков и дикий рев мистера Хиласа:

– Заприте двери, запирайте окна, заприте все! Невидимка идет!

Тотчас весь дом наполнился криками, приказаниями и топотом бегущих ног. Мастер Хилас самолично поспешил затворить французские окна на веранду, и в эту самую минуту из-за забора показались солома, плечи и колено доктора Кемпа. Еще минута – и Кемп продрался сквозь грядку спаржи и летел по лужайке к дому.

– Нельзя, – сказал мистер Хилас, задвигая болты. – Очень сожалею, если они гонятся за вами, но войти вам нельзя.

К стеклу прижалось ужасное лицо Кемпа, он попеременно стучал в окно, то в бешенстве тряс раму. Видя, что усилия его бесплодны, он пробежал по веранде, спрыгнул с нее и начал барабанить в заднюю дверь. Потом обежал вокруг дома к фасаду и выскочил на дорогу. И едва успел он исчезнуть из поля зрения мистера Хиласа, все время смотревшего в окно с искаженным от страха лицом, как спаржу затоптали невидимые ноги. Тут мистер Хилас поспешил наверх – продолжение охоты он не видел, но, проходя мимо окна, на лестнице слышал, как хлопнула боковая калитка.

Выскочив на горную дорогу, Кемп, естественно, побежал по ней вниз, и, таким образом, ему пришлось собственной персоной проделать то самое упражнение, за которым он следил столь критическим взором из окна бельведера четыре дня назад. Для человека, не получившего никакой спортивной подготовки, он бежал хорошо и, хотя лицо его было бледно и мокро, до последней минуты сохранял полное хладнокровие. На бегу он широко расставлял ноги и, когда попадались неудобные места – кучи острых камней или ярко блестевшего на солнце битого стекла, – ступал прямо по ним, предоставляя невидимым босым ногам выбирать путь по своему усмотрению. В первый раз в жизни Кемп открыл, что дорога по холму удивительно длинна и утомительна, что предместья города там, внизу, у подножия холма начинаются необыкновенно далеко, и что бег – самый тяжелый и медлительный способ передвижения. Все эти мрачные виллы, спавшие под полуденным солнцем, казались наглухо запертыми и заколоченными. Конечно, они были заперты и заколочены по его собственному совету, но все же хозяева их могли бы предвидеть возможность какого-нибудь подобного случая.

Но вот на горизонте начал подниматься город, море исчезло за ним, и народ внизу зашевелился. К подножию холма подъезжала конка. Далее был полицейский участок. Но что ж это сзади? Неужели шаги? У-ух!

Снизу на него глазел народ, двое или трое людей куда-то побежали. Дыхание разрывало ему грудь. Теперь конка была совсем близко, и «Веселые крикетисты» шумно запирали свои двери. За станцией конки были навалены столбы и высились кучи песка – там шли канализационные работы.

Сначала у Кемпа мелькнула мысль прыгнуть в конку и запереть двери, но потом он решил лучше добраться до полиции. Еще минута – и он миновал «Веселых крикетистов» и очутился уже на улице среди людей.

Кучер конки и его помощник, изумленные такой поспешностью, смотрели на него во все глаза, стоя рядом с распряженными лошадьми. Чуть дальше, над кучами песка торчали удивленные физиономии матросов.

Кемп несколько замедлил было шаг, но едва услышал позади быстрое шлепанье ног преследователя, припустил опять.

– Невидимка! – крикнул он матросам, неопределенным жестом показывая назад и по счастливому вдохновению перескакивая канаву, так что между ним и неприятелем очутилась целая группа рабочих. Тогда, бросив мысль о полиции, он повернул в переулок, стремглав пролетел мимо телеги зеленщика, приостановился на десятую долю секунды у дверей колониальной лавочки и помчался по бульвару, опять-таки выходящему на Хилл-стрит. Двое или трое игравших там детей с криком разбежались при его появлении, стали растворяться двери и окна, и испуганные матери начали изливать свои чувства. Он снова выскочил на Хай-стрит, ярдов за триста от станции конно-железной дороги, и тотчас заметил там какую-то суматоху и гвалт.

Он взглянул вверх по улице к холму. В каких-нибудь двенадцати ярдах бежал огромный матрос, громко и отрывочно ругался и отчаянно махал заступом: по пятам несся, сжав кулаки, кондуктор конки. Подальше за ними следовало еще несколько громко кричавших и что-то бивших на бегу людей. По дороге с холма к городу сбегался народ, и Кемп заметил человека, вышедшего из лавки с палкой в руке.

– Держи, держи его! – крикнул кто-то.

Кемп понял изменившиеся условия травли, остановился и посмотрел кругом, едва переводя дух.

– Он здесь, где-то совсем близко! – крикнул он. – Станьте в ряд поперек…

От мощного удара в ухо он зашатался, стараясь обернуться к Невидимке и с трудом устояв на ногах, ударил по пустому пространству и полетел на землю, сшибленный с ног оглушительной пощечиной. Еще минута, и в грудь ему уперлось колено, а в горло влепились две разъяренных руки, но одна из них была слабее другой. Кемп схватил их за кисти, раздался громкий крик боли, и над головой у Кемпа свистнул заступ матроса, ударивший во что-то мягкое. На лицо Кемпа упали капли. Руки, державшие его за горло, вдруг ослабели, он высвободился судорожным усилием, вцепился в бессильное плечо и навалился на невидимое, у самой земли придерживая невидимые локти.

– Поймал, – взвизгнул Кемп. – Помогите, помогите, держите!.. Свалил!.. Держите ноги!..

Еще секунда – и на место драки ринулась толпа, и если бы на дороге случился посторонний зритель, он мог бы подумать, что тут происходила какая-нибудь дикая игра. После крика Кемпа никто уже более не кричал, слышалась только удары, топот и пыхтение.

Страшным усилием Невидимка поднялся на ноги. Кемп висел у него на груди, как собака на олене, и дюжина рук цеплялись и рвали пустоту. Кондуктор конки поймал шею и свалил его опять, и опять вся куча дерущихся людей закопошилась на земле. Боюсь, что побои были жестокие. Потом вдруг раздался дикий вопль: «Пощадите! Пощадите!» и быстро замер в каком-то задавленном звуке.

– Оставьте, болваны! – глухо крикнул Кемп, и вся дюжая толпа подалась и заколыхалась. – Он ранен, говорю ж я вам! Прочь!

После краткой борьбы удалось кое-как очистить свободное место, и посреди круга сплотившихся, напряженных лиц показался доктор, стоявший на коленях как будто в воздухе и придерживавший на земле невидимые руки. За ним полицейский держал невидимые ноги.

– Не выпущай! – крикнул огромный матрос, махая окровавленным доступом. – Прикидывается!

– Не прикидывается, – сказал доктор, осторожно поднимая колено. – Я подержу его.