Сильвия-Маджи Бонфанти - Сперанца

• Название: Сперанца
• Автор: Сильвия-Маджи Бонфанти
• Жанр: Современная проза
• Год: 1955

---

Скоро она вступила в долину, и к ней вернулось глубокое спокойствие.

Сперанца носила подпольную литературу, которую должна была оставлять в условных местах, поблизости от некоторых заброшенных домов. Она отчетливо сознавала, что случилось бы с нею, если б ее захватили с этим грузом, но ее вера была сильнее всего, даже страха. Таков был итог всей ее жизни, полной борьбы и лишений. Быть может, ею руководило и вернувшееся чувство к Таго, но прежде всего — мысль о будущем сына, который был ей дороже жизни.

В светлом и бодром настроении шла она в ночной тишине.

Канонада смолкла, и только тихое, ритмичное кваканье лягушек звучало в долине.

Сперанца шла босиком, не замечая даже колючек чертополоха, царапавших ей ноги.

Из осторожности, как ей советовали, она держалась под откосом дамбы. Мир и покой царили в ее душе. Великое испытание подходило к концу; весна приближалась.

Они снова осушат участок земли, который сами же затопили, чтобы помешать сопротивлению немцев, и вернутся в хибарку.

Таго займется Джованнино, а она, Сперанца, останется дома с Эмилией ждать ребенка, которого уже носила под сердцем.

Из камышей доносились быстрые шорохи вспугнутых ее шагами зверьков. Единственным шумом, который исходил от нее самой, был шелест юбки, раздувавшейся на ветру.

Сперанца была охвачена такой радостью, почувствовав себя дома, на раздолье светлой и тихой долины, где ей была знакома каждая тропка, так погружена в мечты о близком счастье, что голос, неожиданно послышавшийся из камышей, прозвучал для нее, как крик.

Она вздрогнула и инстинктивно выбросила руки вперед, словно протягивая их простодушным доверчивым жестом к силуэту, выросшему перед ней.

— Кто идет? — повторил голос удивительно неуверенным тоном.

Сперанца оправилась от неожиданности и с изумлением увидела, что фигура, которая вырисовывалась слева, в нескольких шагах от нее, принадлежит подростку, но подростку, вооруженному длинноствольным ружьем. Паренек бодрствовал во тьме и, верно, впервые окликал кого-то в роли часового.

Сперанца даже не ответила, до того она была поражена. Что делает здесь этот мальчик? Кто прислал его сюда? Там, в штабе, ее никто не предупредил…

Парнишка ждал, не опуская наведенного на нее ружья.

Сперанца вдруг рассмеялась.

— А ты парень с выдержкой, — сказала она. — Я бы давно уже выстрелила…

— Не могу. Немцы близко. Нельзя шуметь.

— А тогда на что тебе этот самопал?

— Припугнуть в случае чего… И потом велено стукнуть прикладом, если кто не послушается.

— Вот как! Еще и слушаться нужно?.. Но… позволь спросить, кто тебе дал такой приказ?

— Много будете знать, скоро состаритесь, — ответил парнишка, осмелев, и Сперанца поняла, какой он пережил испуг.

— Может, ты, по крайней мере, скажешь, что случилось? Меня здесь не было пару дней, и теперь я возвращаюсь к сыну…

— Да кто же вы? Сдается мне, я вас знаю.

— Я мама Дзванина, — сказала Сперанца с нежностью. Ей казалось, что проще всего представиться именно так — матерью ее мальчика.

— Кого? Рыжего Дзванина?

— Да. Ты его знаешь?

Парнишка засмеялся.

— Да ведь он и есть наш командир. Он сам приказал никого здесь не пропускать, если уж вы хотите знать.

Сперанца похолодела.

— Джованнино — командир! И этот четырнадцатилетний часовой, который болтает, поставив ружье на землю, и утирает нос рукавом, поставлен на пост ее сыном!

Детская игра. Игра со смертью.

Сперанца почувствовала, что должна держаться поосмотрительнее, если хочет что-нибудь узнать.

— Приятно слышать. Горжусь за сына. А… могу я узнать, что произошло? Почему никому здесь нельзя проходить?

— Старика убили…

— Какого старика?

— Вашего… Ну, того, который жил с вами в хибарке, пока туда не пустили воду.

— Надалена? — вскрикнула Сперанца.

— Ну да. Они его сегодня застрелили на плотине. Он ничего не сделал, даже ничего им не сказал. Ваш сын чуть с ума не сошел, когда мы его оттуда забрали и принесли домой.

Сперанца почувствовала, что у нее подкашиваются ноги и начинается жестокий приступ тошноты, с давних пор мучившей ее по временам.

Часовой, камыши — все поплыло перед глазами и, чтобы не упасть, она ухватилась за парнишку.

— Эх, досада, — пробормотал он. — Как это я так сразу выпалил. Надо бы полегче… оплошал…

Сперанца покачала головой.

Надален убит! А Джованнино? Что собирается делать ее сын?

При мысли об этом к ней вернулись силы.

— Ну, а вы? — выдохнула она.

— Мы знаем, кто его убил. Тот фельдфебель, который стоит в Каса Веккья, такой маленький, тощий. Этой ночью мы его… бах… и готово.

Мальчик опять провел рукавом под носом, очень довольный.

Сперанца слушала, широко раскрыв глаза. Ей казалось, что она в каком-то кошмаре. Но не следовало возбуждать у мальчика подозрений, нужно было заставить его разговориться.

— Мы вшестером сторожим все дороги в Каса Веккья. Никого нельзя пропускать, пока не дадут сигнала, что все кончено.

— А… кто, — кто пойдет в Каса Веккья?

Подросток нерешительно переминался с ноги на ногу.

— Не знаю я. Знаю только, что двое пойдут.

— Но они… хоть вооружены?

Ее рука непроизвольно потянулась к револьверу, спрятанному за пазухой, который дал ей Таго, наказав всегда иметь его при себе.

— Да, мы сегодня плавали на лодке к вашей хибарке. У Джованнино там было оружие. Два охотничьих ружья — одно вот это, пистолет, карабин…

Сперанца опустила глаза на двустволку и поняла, почему она показалась ей знакомой.

— Потом, — продолжал он, — мы достали еще кое-что у Джиджино.

У Сперанцы захолонуло сердце. Она должна была во что бы то ни стало раньше ребят добраться до Каса Веккья.

— Значит, ты меня все-таки не пропустишь?

— Нет. Они могут вас схватить, а ваш сын мне этого не простит.

— А если я сама пройду?

— Прикладом вас стукну. Потом, пожалуй, попрошу прощения, но стукнуть стукну.

— Молодец! — сказала Сперанца. — Вижу, ты свое дело знаешь. Тогда я вернусь обратно.

Она пошла назад, словно и в самом деле собиралась вернуться.

— Счастливо оставаться, часовой!

При этом обращении парнишка поторопился взять двустволку, как положено, и вытянуться по-военному.

— Доброй ночи, хозяйка, — ответил он со степенностью бывалого человека.

Сперанца уже бежала.

Джованнино, Джованнино, сынок!.. Командир! Твоя мать должна прийти раньше твоих товарищей, а идти ей далеко, потому что твои часовые заставляют ее кружить понапрасну. Может быть, все тропинки охраняют ребята со старыми двустволками в руках, но твоя мать знает дорогу через болото и все равно пройдет.

Сперанца бежала, прижимая к груди пакет с литературой и револьвер.

Раза два она падала, поскользнувшись на илистой почве, но тут же опять пускалась бежать.

Она снова оказалась у дамбы, как раз против дома.

Залаяла собака, и Сперанца бросилась на землю под откосом, и замерла, тревожно прислушиваясь. Тишина. Она медленно поднялась, перебежала через дамбу, спустилась по противоположному склону.

Вот и дом, безмолвный и белый в лунном свете, с закрытыми окнами и дверью.

Сперанца остановилась возле шелковицы, ощупью нашла знакомое дупло и засунула в него пакет с литературой, чтобы не рисковать потерять ее или быть задержанной с ней. Она сжала в руке револьвер и бесшумно двинулась вперед, держась в тени деревьев.

Сперанца никогда не пользовалась оружием, но знала, что в случае надобности рука у нее не дрогнет.

Она добралась до сеновала, проскользнула вдоль стены до угла и остановилась.

На гумне, в бликах луны виднелся стог, перед ним двигалось что-то белое. Собака…

Казалось, она играла: то приближалась, виляя хвостом и подвывая, то отступала с негромким рычанием. Что-то привлекало и отпугивало ее.

Женщина хотела было двинуться дальше, но в эту минуту из стога донесся хриплый гортанный голос. Она припала к стене, узнав характерный немецкий говор.

Теперь кто-то отвечал робким шопотом. Голос был женский, немножко похожий на детский.

Сперанца, казалось, слилась со стеной, старалась затаить свое частое, бурное дыхание. Она даже закрыла рот рукой, но дыхание слышалось попрежнему.

И вдруг она поняла, что так дышала не она, а кто-то другой, в нескольких сантиметрах от нее, за углом.

Тут впервые она узнала настоящий страх. Тяжелое дыхание рядом, хриплый голос в стоге, и другой, тоненький голосок… И это гумно, слишком спокойное и светлое… Все заплясало перед нею; она закрыла глаза.

Сперанца не видела фигуры, метнувшейся вперед возле нее, но ощутила ее бросок по движению воздуха.

Она ждала с закрытыми глазами. Глухие удары достигали ее слуха. Это было биение ее сердца, но еще и другие, более далекие, неясные и мягкие удары, доносившиеся от стога.