Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х т. Т. 2

• Название: Великие химики. В 2-х т. Т. 2
• Автор: Калоян Манолов
• Издательство: Мир
• Жанр: История
• Год: 1986

Автор книги, болгарский ученый Калоян Манолов, известен не только как специалист в области химии комплексных соединений, но и прежде-всего как талантливый популяризатор и историк химических наук. Его книги «У химии свои законы» (М.: Химия, 1975), «Биография атома» (М.: Мир, 1984) переведены на русский язык.

Издание содержит ряд биографических очерков о выдающихся ученых — от Р. Глаубера (XVII в.) до ученых нашего времени. Написана живым, образным языком, содержит много ранее не известных материалов. Биографии насыщены яркими, интересными эпизодами, хорошо передающими черты характеров и главные вехи творчества героев очерков. В т. II вошли биографии ученых XIX—XX вв.

Предназначена для химиков, преподавателей химии и будет интересна самым широким кругам читателей.

---

Уже несколько дней подряд в доме все были заняты праздничными приготовлениями. Приближалось второе сентября 1913 года, день рождения Оствальда. Это был шестидесятый день его рождения, и многочисленная семья готовилась торжественно чествовать юбиляра.

Один из самых больших сюрпризов приготовили Вольфганг, старший сын Оствальда, профессор коллоидной химии в Соединенных Штатах, и Грета, любимая дочь, с которой Оствальд часто отправлялся на прогулки, захватив с собой мольберт и» краски. О сюрпризе в доме знали все, кроме виновника торжества.

В то утро Оствальд, как обычно, проснулся под звуки любимого «Восхода» Гайдна, быстро умылся и на цыпочках вышел из дома — он любил гулять по утрам.

«Ханхен и дети еще спят. Устали от всей этой предпраздничной суматохи. Приму поздравления после прогулки», — подумал он и решил было направиться к березовой роще. Но Оствальд ошибался — разве могли спать в такой день его близкие? Услышав шаги по каменным ступенькам лестницы, супруга профессора Нелли, которую он ласково называл Ханхен, и дочь Грета тихонько прокрались на веранду и, укрывшись за кустами, наблюдали за ним. Еще любопытнее оказались внуки. Крадучись, они следовали за любимым дедушкой.

Оствальд шел медленно, глубоко вдыхая свежий воздух необыкновенно теплого сентябрьского утра. Он залюбовался чистой небесной синевой и, может быть, в сотый раз подумал, что небесная синева имеет тысячи оттенков — в сентябре одни, в мае или январе — другие. И тут его взгляд остановился на пестрой табличке, которая висела на единственном каштане, подаренном ему когда-то знакомым садовником из Эрфурта. Оствальд подошел к дереву.

«Какое красивое сочетание цветов! Безусловно, это дело рук Греты» — подумал он. На красочной табличке он увидел строки какого-то стихотворения. «А это под силу только Вольфу. Если бы Вольф не стал ученым, он был бы поэтом». Оствальд начал читать. Поэма переносила его в детство. Он увидел родной город Ригу, и бондарню отца, и сверкающую чистотой комнату, где мать, усевшись у окна, вышивала по рисунку, который придумал Вильгельм. Как они любили друг друга, мать и сын! Она радовалась широте его интересов и во всем старалась помогать сыну. Приготовив уроки, мальчик помогал ей по дому, а иногда отправлялся в бондарню к отцу.

Маленький Вильгельм любил покупать у аптекаря всевозможные химикаты. Чего только он из них ни делал — то бенгальский огонь, то крошечные бомбочки. Но его гордостью был фотоаппарат, который он сам собрал из нескольких линз. Первые снимки Вильгельм начал делать позже, когда научился изготовлять фотопластинки и фотобумагу. Когда он вырос и начал сам зарабатывать — главным образом частными уроками, — на первые свои деньги он купил матери швейную машину. Это была такая редкость по тем временам и такая радость для матери! Она поощряла его увлечение рисованием и настаивала, чтобы он поехал в Петербургскую академию художеств, но старый Оствальд был непреклонен — Вилли должен стать инженером, в крайнем случае, химиком.

Ближайшим к Риге был университет в Дерите, поэтому Вильгельму предстояло учиться в этом прославленном университете. Он уехал в Дерпт в 1872 году.

Вилли и его друг Отто Зек быстро приобщились к студенческой жизни, но очень скоро дни веселья и бессонные шумные ночи сменились днями напряженного труда. Необычайное усердие Вильгельма и глубокий интерес к знаниям вскоре были замечены профессором Карлом Шмидтом[316] и его ассистентом Иоганном Лембергом[317], которые и стали первыми руководителями талантливого юноши.

Первая научная работа Оствальда «О химическом действии массы воды» была положительно оценена Ученым советом университета и опубликована в «Журнале прикладной химии». Сколько радости и надежд сулила эта первая статья! Давняя мечта стать ученым, исследователем, экспериментатором, кажется, сбывалась. Отец благосклонно отнесся к планам Вильгельма, пообещав регулярно присылать ему небольшую сумму и после получения диплома.

В 1875 году Вильгельм успешно сдал последний экзамен по химии[318], но решив, что ему необходимо совершенствовать знания по физике, поступил учиться к профессору Артуру фон Эттингену[319].

Годы, проведенные в лаборатории Эттингена — ученого, отличавшегося богатой научной эрудицией, человека широких интересов, страстно любящего музыку, оставили прекрасные воспоминания. Профессор ввел молодого Оствальда в круг интеллигенции Дерпта. Вильгельм обладал большими музыкальными способностями. Отличный пианист и виолончелист, он сразу же был принят в оркестр Дерпта, которым дирижировал сам профессор Эттинген. В оркестре не было фаготиста, и, не найдя музыканта, играющего на фаготе, Эттинген решил обратиться с этим необычным предложением к Оствальду.

— Возьмите это и начинайте работать, — сказал он, передавая Вильгельму новенький фагот и ноты. — Постарайтесь все проиграть, надеюсь, у вас это получится.

— Но я никогда не играл на духовом инструменте, — возразил Оствальд.

— Ничего, справитесь.

Фагот принес ему немало мучений. Как ни старался Вильгельм, непокорный инструмент то неожиданно всхлипывал, то издавал другие, не менее странные звуки. Лаборатории частенько оглашались стонами фагота. Однажды коллега Оствальда, работавший в нижнем этаже, где располагалось отделение химии, спросил:

— Вы, очевидно, проводите акустические опыты? Насколько я помню, вы интересовались электричеством, когда работали у нас. По-видимому, ваши интересы изменились…

Оствальд только махнул рукой и ничего не ответил.

Однако основным и самым важным для него оставалась подготовка магистрской работы. Ее защита прошла успешно в 1877 году[320]. В качестве магистра Оствальд должен был читать лекции и поэтому объявил, что два часа в неделю будет заниматься физической химией. Эта новая область химии возникла двадцать лет назад с появлением книги Буффа[321], Коппа и Цаминера «Учебник физической и теоретической химии». Но с течением времени учебник устарел, наука продвинулась уже далеко вперед. Надо было привести в систему накопленный теоретический и экспериментальный материал новой области, которая сочетала достижения двух самых развитых наук — химии и физики.

Наряду с лекциями и ассистентской деятельностью, Оствальд проводил систематические измерения и расчеты, которые легли в основу его докторской диссертации. Членам комиссии, Карлу Шмидту, Иоганну Лембергу и Артуру фон Эттингену, было ясно, что перед ними талантливый многообещающий ученый. Защита прошла отлично, и в конце 1878 года Вильгельм был уже доктором Оствальдом[322].

…Оствальд, наконец, отвел взгляд от аккуратно выписанных стихотворных строчек и вернулся к действительности. Воспоминания… Как много осталось позади.. Он глубоко вздохнул и зашагал по росистой траве.

«Интересно, какие еще сюрпризы ждут меня?» — думал он, внимательно осматривая грядки, деревья и кусты. Дорожка свернула к газону, па котором пестрели роскошные клумбы, радовавшие глаз игрою красок. Здесь, в самом красивом месте парка, Гретхен поставила нарисованный ею портрет матери. Оствальд остановился и долго с любовью вглядывался в родные черты.

«Милая Ханхен!» Воспоминания вновь овладели его мыслями, он перенесся в далекие времена своей юности.

На одном из многочисленных музыкальных вечеров, на которых Оствальд неизменно присутствовал как музыкант оркестра, он заметил новую посетительницу. Пепельные локоны придавали особую нежность прелестному лицу, озаренному блеском синих глаз. Нелли, дочь статского советника Карла фон Рейера из Риги, страстно любила музыку. В Дерпте она гостила у своего дяди Густава фон Рейера — известного врача. В тот же вечер Оствальд был представлен Нелли. Что-то необычное испытывали они оба в этот вечер. Может быть, их сблизил интерес к музыке, о которой они так много говорили, а возможно, это была любовь с первого взгляда. В один из теплых осенних вечеров 1878 года произошло окончательное объяснение. «Я понимаю, что тебе предстоит принести себя в жертву пауке, но, думаю, ты способна на это», — сказал Оствальд. Нелли не ответила ни слова, лишь крепко сжала его руку.

А потом — свадьба, их первая семейная квартира в Дерпте, маленькая и тесная. Потом радость ожидания ребенка и первое горе — смерть их дочери. Но Нелли мужественно перенесла горе. Она подарила ему одного за другим четырех детей: Вольфа, Гретхен, Вальтера, Элизабет, а уже в Лейпциге родился пятый, младший Отто. Годы, полные забот и самоотверженной любви к семье, не изменили его любимую Нелли. Она и теперь вела сложное хозяйство в «Энергии», да еще помогала ему в работе — приводила в порядок корреспонденцию, переписывала рукописи. Она посвятила ему всю свою жизнь и согревала любовью и заботой его сердце.

…Растроганный воспоминаниями, старый ученый пошел дальше. Чуть поодаль, там, где горный ручей разливался, образуя небольшое озерцо, его ждала новая таблица — «Музыка».