Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х т. Т. 2

• Название: Великие химики. В 2-х т. Т. 2
• Автор: Калоян Манолов
• Издательство: Мир
• Жанр: История
• Год: 1986

Автор книги, болгарский ученый Калоян Манолов, известен не только как специалист в области химии комплексных соединений, но и прежде-всего как талантливый популяризатор и историк химических наук. Его книги «У химии свои законы» (М.: Химия, 1975), «Биография атома» (М.: Мир, 1984) переведены на русский язык.

Издание содержит ряд биографических очерков о выдающихся ученых — от Р. Глаубера (XVII в.) до ученых нашего времени. Написана живым, образным языком, содержит много ранее не известных материалов. Биографии насыщены яркими, интересными эпизодами, хорошо передающими черты характеров и главные вехи творчества героев очерков. В т. II вошли биографии ученых XIX—XX вв.

Предназначена для химиков, преподавателей химии и будет интересна самым широким кругам читателей.

---

Музыка… Она заполняла всю его жизнь. Вечерние концерты, в которых принимало участие все его большое семейство. Пока дети были маленькими, они с Нелли играли в четыре руки на рояле или она аккомпанировала ему, когда он играл на виолончели. Позже, когда дети выросли, в доме устраивались настоящие концерты. Гретхен превосходно играла на скрипке, Вольф — на скрипке и фортепиано. Когда Вольф женился, в семейных концертах стала принимать участие его жена Пиа, известная солистка Лейпцигской оперы. Моцарт, Бетховен, Гайдн… Оствальд еще в Дерпте выучил восемьдесят три струнных концерта Гайдна и принимал участие в их исполнении. И чем чаще он играл их, тем совершеннее они ему казались. «Как мог человек создать столь возвышенные мелодии!» — не уставал восхищаться Вильгельм.

…Дальше, дальше по дорожке. Теперь она вела к «Лесной даче» — так назывался дом, который был построен для семьи Вольфа, поскольку в старой «Энергии» стало тесно для разросшейся семьи Оствальдов. В «Лесной даче» спрятался Вольфганг, тайком из-за занавесок он наблюдал за отцом.

Оствальд подошел к табличке «Химия», которая была в два раза больше других. Оствальд остановился и начал читать длинную оду:

«О, химия, наука благородная,
Тебе я свои силы подарил,
Тебе я новые пути открыл
И с физикой навек объединил…»

Да, действительно самым главным в его жизни все-таки была химия. Он посвятил ей все свои силы и талант, ради науки он пожертвовал многим. Но химия принесла ему и много радости, много незабываемых светлых минут.

Первые успехи на этой стезе он познал еще там, в России, в Дерпте. В 1882 году он получил место профессора химии в Рижском политехническом институте[323]. Здесь он начал свои исследования по химической кинетике — первые опыты по гидролизу ацетамида и метилацетата в присутствии различных кислот. Чтобы поддерживать постоянную температуру реакционной смеси, Оствальд сконструировал специальный термостат. Измерения стали более точными, и уже первые данные привели к неожиданным выводам: влияние кислот определялось главным образом концентрацией их растворов, а не их свойствами. Было нечто общее, характерное для растворов всех кислот, но что именно — молодому профессору пока не удавалось определить. И вот, совсем неожиданно из Швеции пришел большой конверт. Отправитель был неизвестен Оствальду — некий Сванте Аррениус.

…Что это был за день! Еще на рассвете в доме поднялась суматоха: у Ханхен начались роды. Оствальд всю ночь не спал, его мучил больной зуб. Наконец в середине дня боль стихла. А вскоре появилась улыбающаяся акушерка и поздравила его с рождением дочери. Вот тут-то и принесли письмо из Швеции.

На родине теорию Аррениуса не признавали, он прислал Оствальду оттиски двух своих статей и просил его высказать свое мнение. Оствальд начал внимательно изучать материал. Действительно, на первый взгляд идеи Аррениуса казались абсолютно неприемлемыми, но логика его рассуждений была очень убедительна. На основании этой новой теории можно было объяснить даже каталитическое действие кислот. Тем общим, что объединяло все кислоты, являлись водородные ионы, содержащиеся в их водных растворах.

Оствальд в раздумье шагал по кабинету.

— Замечательное достижение. Эта новая теория станет основой наших представлений о растворах. Исследования Аррениуса оригинальны, он рассматривал электропроводность растворов совсем по-новому. Все это можно теоретически обобщить и охарактеризовать свойства электролитов соответствующими математическими закономерностями. Нужно продолжать исследования, нужно добиться развития и уточнения новой теории и обязательно установить контакт с этим шведом Аррениусом.

Оствальд лег в постель, но, несмотря на усталость, долго не мог заснуть. Диссоциация растворов! Это же гениальное открытие! Утром он написал письмо Аррениусу, в котором выразил свое восхищение его работой и предсказал новой теории большой успех. В одном из последующих писем Аррениусу Оствальд высказал свое горячее желание посетить Швецию и встретиться с ним. Вскоре он получил приглашение.

Был август 1884 года. Аррениус ждал гостя. Оствальд вышел из вагона и осмотрелся. Перрон в Упсале был почти пустым. Может быть, его никто не пришел встречать? Какой-то полный, краснощекий молодой человек с необыкновенно светлыми, почти белыми волосами внимательно всматривался в лица пассажиров. Вдруг его взгляд встретился со взглядом Оствальда…

— Если я не ошибаюсь, вы профессор Оствальд? Оствальд кивнул.

— Сванте Аррениус, — представился молодой человек. — Ваше посещение большая честь и радость для меня. Я так надеюсь на вашу помощь.

В скромном кабинете Аррениуса ученые сразу приступили к обсуждению волновавшего их вопроса.

— Не понимаю нападок на вашу теорию, ведь диссоциация электролитов — совершенно очевидный факт. Это так просто и логично, что удивительно, как до сих пор никто до этого не додумался.

— И, однако, все против!

— Чтобы убедить всех, нужны факты, много фактов. А чтобы их иметь, необходимо развернуть широкую исследовательскую деятельность. Что вы скажете по поводу совместной работы в Риге? В моей лаборатории я предоставлю вам неограниченные возможности для экспериментирования. Отдельные опыты можно будет доверить практикантам и дипломантам.

— Превосходно, я с величайшей благодарностью принимаю ваше предложение, — Аррениус не мог скрыть своей радости.

В прошлом году я путешествовал по Европе и познакомился почти со всеми крупнейшими учеными в области химии: Гофманом, Гельмгольцем, Кекуле, Байером, Бунзеном, Кольбе и многими другими. Они любезно предоставили мне образцы некоторых кислот. Теперь я располагаю двенадцатью различными кислотами и уже начал некоторые исследования. Хочу проверить, ускоряют ли кислоты процессы гидролиза. Мне кажется, что исследование явлений диссоциации прольет свет и на каталитическое действие кислот.

— Возможно, здесь существует какая-то связь, — живо подхватил Аррениус.

Он был человеком экспансивным, наделенным неуемной фантазией. Каждый раз ему хотелось немедленно найти объяснение научным фактам, и он засыпал Оствальда всевозможными догадками, но тот принимал эти гипотезы критически и противопоставлял доводам Аррениуса свои. По сути дела, любой их разговор превращался в диспут, в ходе которого они постепенно приходили к какому-то единому решению. Их беседы, начало которым было положено еще на вокзале в Упсале и которые продолжались во время частых совместных прогулок, нравились обоим, потому что польза этих споров была очевидна.

В Швеции Оствальд встретился с самыми известными учеными — физиками и химиками. Все они считали теорию Аррениуса абсурдной и с недоумением восприняли позицию Оствальда, который встал на ее защиту.

Так был создан «союз ионистов». Пока в него входили только два представителя. Через несколько лет их станет уже трое.

Аррениус получил разрешение на стипендию и начал работу у Оствальда. Они настолько сблизились, что вскоре Аррениус стал почти членом семьи Оствальда. Ученые продолжали работать и дома. Обычно по вечерам Оствальд читал новые статьи и просматривал последние номера научных журналов. Одна из статей взволновала его. Он придвинул лампу и еще раз перечитал статью. Потом встал и долго ходил по кабинету.

«Это второй мой конкурент, который выходит на целину физической химии. Нет, нет, не конкурент! Он будет моим соратником, этот талантливый голландец».

Он тут же написал письмо Вант-Гоффу, а через несколько месяцев отправился в Голландию, чтобы лично познакомиться с тем, кто стал третьим «ионистом». Теперь этот триумвират мог смело выйти на поле боя. У электролитической диссоциации появились надежные защитники.

Независимо от того, что почти все крупнейшие химики и физики были против «ионистов», достижения Оствальда и то впечатление, которое он оставил при встречах в Лейпциге, были высоко оценены — Оствальд получил приглашение занять профессорское место в Лейпцигском университете.

Работать в Германии, рядом со многими выдающимися учеными было его сокровенной мечтой. Поэтому, когда министр культуры спросил, согласен ли он принять это предложение, Оствальд без колебаний ответил: «Спросить меня об этом, все равно, что спросить сержанта, желает ли он стать генералом. Разумеется, да!» Переехать из Риги в Лейпциг оказалось не так-то просто: чтобы поменять русское подданство на немецкое, нужно было получить специальное разрешение и оформить массу документов. Наконец все было улажено, и поздней ночью 25 сентября 1887 года семья Оствальдов приехала в Лейпциг. Первые дни они провели в гостинице, а потом поселились в просторной служебной квартире. Как много здесь было комнат! Сначала некоторые из них даже пустовали, но потом каждая получила свое назначение: одна из больших комнат превратилась в музыкальный салон и приемную, другая — в столовую. Сюда раз в месяц Оствальд приглашал своих студентов на ужин. В доме собирались молодые люди разных национальностей — немцы, французы, англичане, итальянцы, были даже африканцы и японцы. Они приезжали в Лейпциг, привлеченные успехами Оствальда в новой науке — физической химии[324]. Его называли русским профессором и глубоко уважали, но близких друзей у него было немного. Может быть, зависть, это недостойное, но свойственное некоторым ученым чувство, завладело сердцами его коллег? Л завидовать было чему. Число его сотрудников росло необычайно быстро. Начав работать с двумя ассистентами — Сванте Аррениусом и Вальтером Нернстом, — он вскоре сумел привлечь к исследованиям Эрнста Бекмана, Джемса Уолкера[325], Макса Ле Блана[326], Георга Бредига, Герберта Фрейндлиха[327] и многих других. С 1887 по 1906 г. в лаборатории Оствальда сотрудничало более шестидесяти ученых, большинство из них впоследствии стали профессорами, у них появились свои проблемы, но исследования в области физической химии продолжали вести Аррениус в Швеции, Нернст в Берлине, Уолкер в Англии, Бредиг в Карлсруэ.