Юрий Ценципер - Я люблю, и мне некогда! Истории из семейного архива

• Название: Я люблю, и мне некогда! Истории из семейного архива
• Автор: Юрий Ценципер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-090511-9

В основу этой книги легли материалы из семейного архива – воспоминания, дневники, письма, фотографии, а также документы из архивов НКВД-КГБ-ФСБ, познакомиться с которыми авторам удалось лишь в 1998–2000 годах. В результате получился рассказ о многих и многих людях, связанных семейными, профессиональными и дружескими узами. И шире – рассказ о XX веке, о том, как он отразился на конкретных человеческих судьбах, каким виделся не с высот исторической науки, а при непосредственном столкновении с его большими и малыми событиями. Послереволюционные годы и романтика мечтаний о новом обществе, Большой террор и Вторая мировая, “оттепель” и освоение целины – все это так или иначе пережито героями книги, а теперь предстает перед читателем в подробностях и деталях, которые так легко могут быть стерты временем и уйти навсегда.

---

Мы идем гулять по Москве, которую он хорошо знает, идем к храму Христа Спасителя, к Новодевичьему монастырю, сидим на Воробьевых горах, а потом пешком, к утру уже, приходим в Марьину Рощу. Я пришла домой, разбудила Броньку, сказала ей, что гуляла с Артуром всю ночь, но он относится ко мне как к маленькой девочке, легла на свой топчан; Бронька скоро ушла на завод, где она работала, а я лежала и плакала, плакала весь день.

В эту ночь я рассказала Артуру всю свою жизнь, ничего не скрыв, а он мне рассказывал различные забавные истории из своей далеко не забавной жизни.

В этот день я работала в вечерней смене, приехала на завод, переоделась, получила инструмент и пошла к своему станку, к “Питлеру”, включила мотор, пела, работала, дремала, мечтала, думала о том, как же я опять увижу Артура, что нужно сделать, чтобы заслужить хоть немножко его уважения, как начать тот разговор, к которому я готовилась два года. К концу смены получила большой нагоняй от мастера – оказывается, наделала брака, а задание было срочное. Вышла в 12 часов ночи с завода, впереди предстоял длинный, опасный в то время путь в Марьину Рощу.

Подошла к трамвайной остановке и увидела Артура. Он приехал проводить меня, оказывается, я ему сказала, что страшно боюсь после вечерней смены идти по темной Марьиной Роще к далекому 5-му проезду, заходить в темную подворотню, входить в этот домишко, где подстерегают новые враги. Так начались наши встречи. Прошло еще несколько месяцев, пока я начала догадываться, что не только забота о сестре друга заставляет Артура быть внимательным, заботливым, ласковым ко мне. Он пробыл тогда в Москве три месяца, и не было дня, чтобы мы не виделись. Как я выросла за это время, как много я узнала и какие силы во мне пробудились, чтобы стать с ним вровень. Накануне его отъезда после театра мы зашли к нему на Чистые пруды (впервые он пригласил меня). Он рассказал мне о той огромной и важной работе, которую он ведет, о том, что это дело его жизни. О той опасности, которой он подвергается в панской Польше Пилсудского, о том, что он не имеет права на личную жизнь, на личное счастье, что женщины в его жизни не играли большой роли и что никакая любовь не может изменить его жизнь. А глаза его говорили о том, что ему хочется счастья для себя, что он растерян, что он боится оттолкнуть меня, но и боится быть со мной.

В тот вечер я ему сказала, как давно и сильно я люблю его, что я ничего не боюсь, мне ничего не страшно, я хочу жить так же, как он, жить для него, для его дела. Кроме нежных поцелуев ничего в ту ночь не было, он выпроводил меня из дому, проводил в Марьину Рощу, гладил лицо, целовал глаза. А утром приехал, собрал мои вещички, и увез он меня к своей старой знакомой по Польше, старой большевичке Зосе Осинской – сестре Уншлихта, и поручил ей беречь меня до своего приезда через год.

Это была прелестная женщина, которая тактично руководила моим чтением (впервые я увидела большую личную библиотеку), приобщала меня к культуре, ходила со мной в театры, музеи и открывала передо мной новый для меня мир, мир музыки, поэзии, искусства. Во время своего пребывания в Москве Артур познакомил меня еще с несколькими своими друзьями, а главное – с Сонечкой Шамардиной, которая в это время работала председателем ЦК РАБИСа[3], а дом ее был центром всех талантов Москвы.

Так я познакомилась с Маяковским и Лилей Брик, с Сергеем Третьяковым, Борисом Пильняком, Михоэлсом, Мандельштамом, молодой Раневской, со знаменитыми в то время художниками, сдружилась с Тышлером, видела там два раза Мейерхольда с женой. Приезжала к ним и Лидия Сейфуллина вместе с Правдухиным. Часто приезжали их товарищи – белорусские политические деятели – секретарь ЦК партии Белоруссии Кнорин, председатель СНК Белоруссии Червяков.

И муж Сонечки Юзик Адамович в начале двадцатых годов был председателем СНК Белоруссии. Это был очаровательный дядька, силач с заразительным смехом, большими усами, безумно влюбленный в жизнь, обожающий свою жену. В это время он был крупным хозяйственником в Москве, а в начале тридцатых они с Сонечкой уехали работать на Камчатку, где память о нем сохранилась на долгие годы.

Познакомил меня также Артур и с семьей Георгия Пятакова, с его очаровательной женой Лилей, жившей у них родственницей Мухой и двумя славными детьми. Я иногда бывала в доме на улице Грановского, заставала у них Мануильского, музыкантов, поэтов. Сам Пятаков был прекрасный пианист, дом у них был открытый, можно было привести кого угодно, вечерами пели, танцевали, рассказывали. Пятаков очень интересовался моей работой, подробно всегда расспрашивал, особенно после 1932 года, когда я перешла на работу в Метрострой. Почему-то очень запомнила один вечер в 1934 году, когда Пятаков пришел с заседания в Кремле и увлеченно рассказывал о проекте новой конституции.

В эти годы Артур продолжал свое нелегкое дело в Польше. В начале 1929 года он приехал ненадолго в Москву, засыпал меня подарками, одарил и одел как королеву, я стала его женой. Дальнейшая жизнь у Осинской была неудобна, мы стесняли ее и себя, вскоре я получила комнату в доме комсомольского актива на Стромынке, куда мы и переехали. С какой любовью и знанием дела обставил ее Артур. Где-то он достал старую мебель, овальный стол красного дерева, уютный диван и два глубоких кресла, был взят напрокат рояль. Артур был влюблен, счастлив, деятелен; какой насыщенной физической и духовной жизнью я жила, я все время думала: ну за что, за что мне такое счастье? Что сделать, чтобы удержать его? Какие чистые, благородные, талантливые революционеры меня окружали, к какой жизни я приобщилась. В атмосфере каких высоких целей, идей я жила…

А дальше их жизнь пошла так.

Артур и Ася получили жилье на Тверской улице в гостинице “Люкс”, которая была общежитием Коминтерна.

В 1931 году Ася начала работать в городском комитете ВЛКСМ. Артур по-прежнему работает в Польше. Долгие месяцы Ася проводит одна. Однажды она встретила на улице изможденную женщину, еле стоявшую на ногах от голода. Выяснилось, что она раскулаченная, муж ее сослан в Сибирь, а дома остались две девочки, старшей – четырнадцать лет. Ася привела эту женщину домой и оставила жить у себя. Конечно, она хотела помочь, но была еще одна причина. Ася ждала ребенка и сама нуждалась в помощи доброго человека. На многие годы тетя Паша стала членом семьи, а потом и любимой Юриной няней. Единственным сокровищем этой женщины был сундук, в котором хранилась икона. Позже Ася помогла дочкам тети Паши устроиться в Москве.

В 1932 году Артур был отозван из Польши и направлен в Париж для руководства “пунктом связи” Коминтерна. Его псевдоним – Зигфрид Вальтер. Это была очень важная и ответственная работа. Все нити связей Коминтерна с компартиями других стран должны были вестись через аппарат, руководимый Артуром. 16 августа он уехал в Париж. Перед отъездом его восстановили в партии.

На этот раз его отъезд был особенно не ко времени. Ася вот-вот должна была родить. В одной из записок Артура той поры есть слова:

Когда в 1932 году я уезжал за границу, жена Пятакова взяла “шефство” над моей женой, которая была в это время беременна.

Второго сентября 1932 года родился Юра. Артур увидел его только через два года. Главной помощницей Аси стала тетя Паша. Артур не мог ни приехать, ни написать. Иногда присылал через кого-то посылки. Что-нибудь “заграничное” для Аси и Юры: одежду, приятные безделушки, игрушки. Ася по-прежнему работала, Юра проводил дни с няней.

У него с тех времен долго оставались некоторые игрушки – красный самокат с резиновыми шинами, электрическая игрушечная железная дорога с маленькими вагончиками, металлический конструктор.

Юра дружил с немногими детьми, соседями по “Люксу”. Сохранилась фотография тех времен – Юра сидит на диване рядом с маленькой девочкой. Эта девочка – Оля Форнальская. Отец ее – будущий первый секретарь польской компартии Болеслав Берут, тогда работник Коминтерна, мама – Малгожата Форнальская, одна из руководителей Варшавского восстания 1944 года, расстрелянная фашистами.

Асины дни проходят на горкомовской службе, в заботах о сыне, в постоянном ожидании Артура. Хорошо, что рядом были близкие друзья.

И вдруг она уходит добровольцем на строительство метро. Опять захотелось живого дела. Ася освоила несколько строительных профессий, была бригадиром, участвовала в проходке тоннелей, в сооружении станций “Сокольники” и “Дворец Советов” (“Кропоткинская”), была секретарем комсомольской организации дистанции. Позже ее даже избрали депутатом Моссовета.

Когда Юре исполнилось два года, Артур впервые увидел сына. Ненадого ему удалось приехать в Москву. Опять подарки, короткие часы с женой, ребенком, в своем доме.