Курт Циммерман - Таинственная незнакомка

• Название: Таинственная незнакомка
• Автор: Курт Циммерман
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1983

Прототипом героини романа — Хильды Гёбель послужила Ильза Штёбе, немецкая коммунистка и патриотка, руководившая подпольной антифашистской группой в Германии в предвоенные годы и во время второй мировой войны, казненная в 1942 году гитлеровцами.

Автор достоверно воспроизводит обстановку в Германии того периода, ярко раскрывает интернациональный и патриотический характер работы мужественной подпольщицы, которая видела свой долг в том, чтобы внести посильный вклад в общее дело борьбы против Гитлера и его клики.

Роман, несомненно, привлечет внимание широкого круга читателей.

---

Советник посольства взял предложенную ему сигарету и всем своим видом выразил внимание.

— Скажите-ка, Паульзен, у вас работает некая фрейлейн Гёбель? Она знакома с советником еще с Варшавы? Здесь она также поддерживала с ним контакт? Выясните все это. И доложите мне.

Инспектор уголовной полиции Брайтенбах беспомощно смотрел на свой заваленный бумагами стол. Он был не в состоянии разобрать их все. Шайки спекулянтов росли как грибы после дождя, а ему так и не дали помощника. Разве он справится один с такой кучей дел? А между тем, что ни день, ему подбрасывали все новые и новые документы с пометкой: «Срочно. Исполнить немедленно».

Он угрюмо перечитывал бумаги. На одной из папок было написано: «Валютные преступления». Раскрыв папку, он нашел протокол допроса, прочитал имя и замер. Советник из министерства иностранных дел — это что-то новое! Просмотрел дело, пробормотал: «Пустяк» — и взглянул на число.

«Черт возьми, этот господин сидит уже два дня. Надо посмотреть на него побыстрее, иначе на мой стол прилетит еще жалоба из министерства, от самого Риббентропа».

Он распорядился по телефону, чтобы к нему на допрос доставили фон Левитцова. Все его усилия навести на письменном столе элементарный порядок потерпели неудачу. Он с облегчением услышал стук в дверь.

— Да, войдите.

Инспектор рассердился. Ребята явно перестарались — вошедший человек едва держался на ногах. Он весь трясся от возбуждения. Это могло доставить немало хлопот.

— Садитесь. — Сопровождающему полицейскому инспектор сказал: — Идите, я позову вас. — Брайтенбах хотел задать подследственному первый вопрос, но ему не удалось и рта раскрыть.

Извергаемый советником поток слов был способен прорвать плотину:

— Господин комиссар, я преисполнен сознания тяжести своего преступления против фюрера и народа, вернее, я это осознал лишь сейчас. Все эти годы я не понимал, что делаю. Я рассчитывал на союз между Германией и Великобританией, я хотел сыграть на английской карте. Вы знаете, представитель фюрера тоже выступал за соглашение с Англией. Я работал несколько лет, я собирал информацию для сэра Роберта. Но Хильда Гёбель работает на русских. Я не знал этого. Она обманула меня, она втянула меня в это. Я был лишь инструментом в ее руках. Хильда Гёбель — мозг. Она может все подтвердить.

— Подождите, о чем вы?

— Я знаю, это был шпионаж, но я не знал, не предполагал, она сказала… — Он говорил и говорил, торопливо, подгоняемый страхом, пронявшим его до мозга костей.

Инспектор Брайтенбах заколебался. Что это: случайное везение или ошибка? Он ударил ладонью по столу:

— Стоп!

Человек, сидящий напротив него, умолк, но задрожал еще сильнее.

— Будете отвечать только на мои вопросы, ясно?

Ответы были сначала сбивчивые, но становились все понятнее, точнее. Инспектор требовал разъяснения подробностей и постепенно пришел к убеждению: это крупный улов. Это уже не входило в его компетенцию. Он приказал увести задержанного, который все еще пытался что-то рассказывать и объяснять. Потом он снова взял папку с надписью: «Валютные преступления», прочел показания невзрачного ювелира, потрошившего своих клиентов, как рождественских гусей, покачал головой и взялся за телефон:

— Соедините меня с советником уголовной полиции Пихоткой!

Хильда больше не оборачивается. Она и так знает, что человек в небольшой серой шляпе неотступно следует за ней. Сначала она думала, что это просто случайность. Потом она попыталась отвязаться от него. Но он больше часа прождал ее у парикмахерской. Теперь она идет без всякой цели. Она понимает, почему ее до сих пор не задержали. Ищейка надеется, что она выведет их еще на кого-нибудь. «Хоть бы не встретить никого из знакомых, — думала она. — Каждый, кто подойдет ко мне, попадет под подозрение».

Навстречу ей идет офицер-эсэсовец. Вот бы заговорить с ним! Пусть потом доказывает, что он ее не знает! Она чувствует усталость и поворачивает к дому, полагая, что там ее уже ждут, однако дома никого нет. Она ложится в кровать, но сон не идет. Раздумывать больше не о чем. «Бруно, — зовет она мысленно, — где ты?»

Советник уголовной полиции Пихотка не был склонен верить своему сотруднику. Гёбель его, конечно, заметила, иначе зачем было ей петлять? А жаль, ему бы так хотелось выйти на кого-нибудь из ее помощников.

Он отпустил человека, следившего за Хильдой, и занялся подведением итогов. Итак, что он имеет? Показания полуобезумевшего от страха человека, но и их не стоит сбрасывать со счетов. Он сообщил важные сведения. Но Пихотка все же не верил, что эта молодая женщина была главой шпионской группы. За ней должен стоять кто-то еще. Значит, надо заставить ее говорить.

«Даже если я и удостоверюсь в том, что она действительно является руководителем, бригадефюрер едва ли поверит мне. Из показаний следует, что группа работает уже несколько лет. У нее должна быть прямая связь с той стороной или, по крайней мере, была». Он вспоминает о взорванной рации и ускользнувшем от них радисте.

«За этим скрывается нечто несомненно большее. Этой Хильдой Гёбель мне надо заняться самому. Она знает больше, чем Левитцов. А я хочу знать все, что знает она. Она должна заговорить. Она заговорит».

Хильда видит у своего подъезда машину. В ней сидят двое в штатском. Один из них вылезает и подходит к ней:

— Вы Хильда Гёбель?

— Да, это я.

— Уголовная полиция. Вы арестованы.

Во время поездки никто не проронил ни слова. Эти двое доставляют Хильду в управление полиции. Там их с нетерпением ожидает Пауль Пихотка. Увидев ее, он чувствует разочарование. Эта худенькая женщина вряд ли чем-либо опасна. Он предлагает ей сесть и, листая документы, незаметно наблюдает за ней. Смотри-ка, эта баба сидит совершенно спокойно, как будто ей не из-за чего волноваться. Наконец он решает перейти в наступление:

— Вы обвиняетесь в предательстве, в том, что собирали информацию и передавали ее врагу. Мы располагаем неопровержимыми свидетельствами, подтверждающими эту вашу деятельность. Вас может спасти только чистосердечное признание. Не пытайтесь вводить меня в заблуждение, я имел дело и не с такими, как вы. Вам понятно?

Ответа нет. Молодая женщина молча смотрит на него, на ее лице — ни тени страха и волнения.

— Фрейлейн Гёбель, вы должны благодарить бога, что оказались у меня, а не на Принц-Альбрехт-штрассе, в гестапо. Я обходительный человек. Так что лучше не создавайте мне дополнительных трудностей. Вам понятно, в чем вас обвиняют?

И снова в ответ молчание. Он говорит резче:

— Кто ваши осведомители, ваши сообщники?

— У меня их нет, — отвечает она ровным голосом.

— Детка, так не пойдет. С конспирацией пора кончать. Игра в прятки вам не поможет. Господин фон Левитцов уже заговорил, и он будет говорить дальше, он скажет все. Он изобличает вас. Какой вам смысл покрывать его? Ведь вы о нем тоже кое-что знаете. Так расскажите?

Она даже не раскрывает рта.

Но Пауль Пихотка не теряет спокойствия. «Наверняка ее арестовали впервые, — думает он. — Ей еще не приходилось бывать в тюремной камере. Но в конце концов ей надоест разыгрывать передо мной Орлеанскую деву. У меня есть время». Но тут он вспоминает о бригадефюрере и приходите неистовство:

— Вы просто ненормальная личность! Не думайте, что вам удастся пробудить во мне симпатию. Вы совершили самое страшное преступление, какое только можно себе представить. Наши доблестные солдаты не щадят своей жизни на фронте. А вы всаживаете им нож в спину! Вы знаете, что сделали бы с вами ваши соотечественники?

— Да, это по вашей части — расправляться с беззащитными женщинами и детьми.

— Довольно! Бесстыжая баба! — Пихотка вскакивает, снова садится, не в силах сдержать гнев. Он хотел вывести ее из спокойного состояния, а вместо этого разозлился сам. — Гёбель, предупреждаю вас, — начинает он тихо и угрожающе, — сегодня у нас первый допрос. Мы продолжим наши беседы до тех пор, пока я не узнаю все, что меня интересует. И вы заговорите, поверьте мне. Итак, какие поручения вы давали господину фон Левитцову?

— Он же вам все рассказал.

— Я хочу услышать это от вас!

— У меня плохая память.

— Ничего, Гёбель, ничего. У нас есть много методов, способных освежить вашу память. Левитцов назвал нам даже имя вашего радиста.

«Он лжет, — думает Хильда. — Удо даже никогда не слышал о Томасе».

— Скоро мы устроим вам очную ставку с Иоганном Меллентином.

Неужели они схватили Томаса? Она смешалась, но ничем не выдала своего смущения. К счастью, Пихотка продолжает говорить, угрожая и хвастая своей осведомленностью. «Под фамилией Меллентин Томас жил в дачном поселке, — размышляет тем временем Хильда. — Значит, полиция знает его только по этим данным. В его новых документах стоит другое имя. Нет, на эту приманку им меня не поймать. Они знают только о Левитцове и обо мне. Больше ни о ком. И они больше ничего не узнают».