Игорь Вереснев - Цвет твоей крови

• Название: Цвет твоей крови
• Автор: Игорь Вереснев
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2015

«„Начинается регистрация на рейс AT 23/3 по маршруту Акваполис – Новые Афины, – вспыхнула голографическая надпись под потолком. – Пассажиры приглашаются к первому терминалу“. Люди начали подниматься из кресел, потянулись к приветливо распахнувшейся двери терминала, на минуту сотворив что-то отдаленно смахивающее на сутолоку. Лучшего момента не выбрать. Клим скользнул взглядом по лицам, по фигурам. Задержался на девушке в легком костюме, янтарном, с лазурными вставками: блуза без рукавов и короткие, до колен, штаны с накладными карманами. Подбородок задран, грудь гордо выпячена, лиловый загар на голых руках и лодыжках, густые волосы отливают синевой – отличный экземпляр, скорее всего, второе поколение. Годится!..»

---

– Да, конечно. Извини.

Она выполнила просьбу. Пояснила:

– Я никогда сквозь грозу не летала. Интересно посмотреть.

Клим ничего интересного в грозе не находил. Видеть ее на экране головизора одно, а наяву – другое. Что, если этот жуткий столб пламени попадет в самолет? Впрочем, угроза была явно воображаемая, пилоты не станут подвергать пассажиров опасности. Сверкающая молниями туча уходила назад и вниз, впереди была лишь белая вата. И, кажется, голубые прорехи кое-где просвечивали.

Огонек под крылом лайнера Клим засек боковым зрением. Сначала решил – это сигнальный фонарь. Затем сообразил – нет, не фонарь. Оранжевый шар висел примерно в метре от гондолы двигателя, то приближаясь к ней, то отходя в сторону. Но от самолета не отставал, точно был привязан к нему невидимой нитью.

С минуту Клим следил за шаром. Потом не выдержал, спросил у соседки:

– Посмотри вон там, под крылом. Это… шаровая молния, правильно?

Девушка ответила не сразу. А когда ответила, голос ее сипел:

– Д-да… Не бойся, она не взорве…

Молния взорвалась.

Яркая вспышка, заставившая моргнуть, хлопок, еле слышный за шумом двигателей. А в следующий миг добрая половина крыла исчезла. И тише сделалось – турбина замолкла, из нее повалил черный дым.

Увиденное казалось Климу наваждением. Но тут самолет споткнулся. Изуродованное крыло перестало держать титановую птицу, она сорвалась, опрокинулась набок, начала терять высоту. Киру швырнуло на Клима, но теперь он даже не заметил этого. Он словно оказался внутри голофильма. Разум не мог принять реальность происходящего. Плакали дети, визжали и кричали взрослые, кто-то пытался вскочить с кресла и не мог – потому что кресла оказались приклеены к стене салона. И душераздирающий свист снаружи.

– Экстренная посадка! – заглушил звуки голос из динамиков. Не тот, мелодичный, бархатный, что звучал прежде. Властный, командирский. – Пассажирам надеть спасательные жилеты. Оставаться на местах и не расстегивать ремни до особого распоряжения!

Медленно, с натугой, искалеченная птица выровнялась. Она по-прежнему неслась вниз, но траектория снижения сделалась более пологой. Клим напряженно вглядывался в белую вату. Посадка? Но куда? Внизу ведь океан! Или они уже над сушей?..

– Ты чего ждешь?! Жилет надевай! – дернула за плечо соседка. И, не дожидаясь реакции, принялась напяливать на Клима спасжилет. – Не надувай пока, а то застрянешь между креслами. Да ты хоть помнишь, как его надувать? Вот эту штуку потянуть надо.

Клим кивнул, не до конца понимая, что ему говорят. Он не мог оторвать взгляд от иллюминатора, как будто ему, а не пилотам предстояло выполнить экстренную посадку.

Ватная пелена лопнула, разлетелась клочьями. Океан был близко. Слишком близко! Пенные барашки волн неслись навстречу. Ближе, ближе, ближе…

– Не бойся, пилоты опытные, посадят самолет на воду. – Кира сжимала его руку. – Если салон разгерметизируется, переберемся на плоты, дождемся спасателей. Лишь бы шторм не усилился.

Шторм? Ну да, это шторм. Клим сглотнул, представив себя среди вскипающих пенных шапок. Нет уж, пусть самолет благополучно приводнится…

Двигатель внезапно взвыл, машина дернулась, как бы пытаясь остановить падение. В корпус что-то ударило, завизжал раздираемый металл, завизжали люди, сиденье рвануло в одну сторону, в другую, ремень больно впился в живот. А потом… Клим выпучил глаза. Салона перед ним больше не было. Вместо него – грязно-зеленая всклокоченная стена воды. Он открыл рот, готовый завопить от ужаса. И захлебнулся этой водой. Горько-соленой водой океана.

Звуки исчезли мгновенно, только в ушах звенело. Он не успел понять, что происходит. Кто-то отстегнул ремень, выдернул из кресла. Спасжилет начал увеличиваться, разбухать, властно потянул его вверх.

Клим вынырнул на поверхность, набрал полную грудь воздуха, закашлялся. На счастье, его не накрыло волной, наоборот, подбросило вверх. Десять секунд, чтобы успеть отдышаться. А затем – вниз, в ущелье между водяными горами. И снова вверх. И вниз. В мокасины набралась вода, они отяжелели, точно обзавелись свинцовыми подковами. Если бы не спасжилет, они утянули бы его на дно, однозначно. Следовало расстегнуть липучки, сбросить их, но дотянуться не получалось…

– Клим! Клим! – Кира была рядом. – Держись за меня! Поплыли к острову!

– К… какому острову?

– О который самолет разбился! Вон там, смотри!

Их подбросило на очередной гребень, и Кира развернула Клима, показывая. Он не разглядел ничего, кроме волн, но кивнул утвердительно. И позволил тащить себя. Какая разница куда? Мозг пребывал в ступоре, оттого явь казалась сном, кошмаром.

Остров все же существовал. Камень посреди моря, поднимающийся над поверхностью едва на три метра. Волны налетали на него, разбивались о крутые бока, захлестывали до самой макушки.

Кира не сунулась прямиком к камню, потащила Клима вокруг. С подветренной стороны волнение было куда тише. И еще здесь нашлась трещина, раскроившая камень-остров пополам. Достаточно широкая, чтобы человек мог вскарабкаться по ней. Кира выбралась первой, схватила Клима за руку, помогла.

Ощутить твердь после болтанки на волнах, увидеть хоть какое-то подобие стен рядом с собой было невообразимо приятно. Ни жесткое каменное ложе, ни грохот прибоя, ни брызги, то и дело обдававшие с головы до пят, не могли испортить удовольствие. Клим растянулся на камнях, позволил снять с себя спасжилет, обувь. И провалился в забытье.

Очнулся он от непонятного дискомфорта. Целая минута понадобилась, чтобы вспомнить, где он очутился и почему. И понять, откуда исходит опасность. Солнце! Грозовой фронт отступал, над головой еще висело белесое покрывало, но западная треть небосклона уже очистилась от туч. Опускающееся к горизонту солнце светило прямо в расселину, обжигало Климу лицо, кисти рук.

Он заскулил от навалившегося ужаса. Сколько он провалялся под солнцем? Час? Два? А может быть, сутки?! Смарт он выбросил в унипорту, потому, который сейчас час, который день, понятия не имел. Да и вряд ли смарт выдержал бы «купание» в океане.

Клим вскочил на четвереньки, покарабкался вверх, к гребню островка, надеясь укрыться за ним. Тщетная надежда! За гребнем оказалась лишь небольшая площадка, а дальше – гладкий «лоб», уходящий почти отвесно в воду. Отполированный ветрами и штормами камень, ни былинки, ни травинки.

Зато ближе к восточному горизонту, там, где еще бушевала гроза, виднелась настоящая суша. Большой остров или материк? Самолету не хватило самой малости, чтобы добраться туда. Или пилоты специально опускали машину на воду?

На площадке сидела Кира и смотрела вниз. Шторм утихал. Волны еще накатывали на каменный «лоб», разбивались брызгами пены, но прежней силы в них не было. И, казалось, ничего не угрожает человечку в спасательном жилете, что качался на их гребнях, ничего не мешает доплыть до расселины и выбраться на твердь. Однако плыть человечек не пытался. Потому что был мертвым.

Ребенок. Мальчик лет шести-семи. В самолете он сидел двумя рядами ближе, чем Клим. Синеватые волосы, серая кожа лица, черно-желтая полосатая майка. Глаза мальчика были широко открыты, смотрели куда-то вдаль. Цвет их Клим разглядеть не мог, но отчего-то решил, что они ярко-зеленые, изумрудные. Как у Киры.

Он повернулся к девушке:

– Что с ним случилось? Я думал, кианетики живучи, как…. ну, выносливее людей.

Кира взглянула на него непонимающе:

– Да, мы можем обходиться без кислорода достаточно долго. Но жабр-то у нас нет, чтобы дышать под водой! Наверное, его волной накрыло, перевернуло лицом вниз, а взрослых рядом не было, чтобы помочь. Испугался, растерялся, захлебнулся…

Она вдруг всхлипнула, закрыла лицо руками. Клим удивленно посмотрел на нее:

– Ты его знала?

– Нет, но… какая разница? Это не правильно! Он же ребенок, малыш совсем! Дети не должны умирать!

Клима передернуло, руки сами собой сжались в кулаки.

– Детеныши-кианетики умирать не должны, ты хотела сказать?! В Акваполисе каждый день умирают двадцать-тридцать детей! Большинство и до года не доживают. Это нормально, да, правильно?! А то, что один ваш захлебнулся, – неправильно?!

Девушка попятилась от него к краю площадки:

– Ты что говоришь? Конечно, это неправильно. Дети в подводных городах умирают, потому что их мамы отказываются от операции, надеются на везение. Это же глупо…

– Глупо?! А ты знаешь, что ожидает женщину после твоей хваленой операции? Отравление соединениями меди, тяжелейший токсикоз! Это те, кто идет на операцию, рассчитывают на везение. Говоришь, у тебя нет братьев и сестер? А у меня были – трое! И все умерли, не дожив до года. Эдвард не разрешал делать операцию, но мама очень хотела ребенка от него, пусть даже кианетика! И ей «не повезло».