Шахразада - Тайна наложницы

• Название: Тайна наложницы
• Автор: Шахразада
• Жанр: Эротика, Секс
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-14-2794-4

Наследник багдадского халифа Гарун красив и умен, и во всем многочисленном гареме своего отца он не мог найти себе ровню, пока его взгляд не остановился на Ананке! Но очень скоро эта женщина, разбудившая в нем любовь плотскую и духовную, растаяла, словно прекрасное видение…

---

Мухаммад поднял глаза от свитка, который рассматривал преувеличенно усердно.

– А ты что думаешь, сын наш?

– Я думаю, о халиф, что начаты приготовления к принятию титула. Хотя мне казалось, что до сего великого события еще более двух лет.

Мухаммад улыбнулся своим мыслям: да, его расчет оказался верным. Но Гарун эту улыбку расценил совсем иначе и упал в ноги к отцу.

– Отец, ты болен? Сколько тебе осталось?

Халиф покачал головой.

– К счастью, сын наш, мы совершенно здоровы, как для наших лет, разумеется. А приготовления к передаче титула действительно начались, ибо сколь ни были бы дóлги года, пролетят они более чем быстро.

По лицу юноши было видно, что слова отца его успокоили лишь отчасти.

– Но почему же тогда сейчас уже вывешены вексиллиумы провинций? Отчего метельщики без устали трудятся на дворцовой площади?

– Ты же сам сказал, что начаты приготовления… Мы считаем, что следовать традиции надо во всем, даже в такой малости, как дата начала подготовки к коронации…

– Даже если я вовсе не собираюсь принимать сейчас титул наследника из твоих рук? Даже если я мечтаю отправиться в долгое странствие?

Гарун выпрямился во весь свой немалый рост и попытался грозно сверкнуть очами.

– В долгое странствие, сын? И куда же ты собираешься отправиться на этот раз?

– Рассказывают, отец, что в полуночных морях можно изловить огромного кита… Я хотел бы присоединиться к китобоям и испытать судьбу.

– Ох, сын, сколь низменна твоя мечта по сравнению с твоим грядущим…

– Низменна, отец? – Гарун едва не потерял голос от изумления. Ибо было чему удивляться: отец не пытался ни кричать, ни отговаривать…

– Воистину, сие может быть мечтой сына воина или кузнеца, быть может, сына флотоводца. Что удивительного в том, что огромная рыбина будет изловлена и разрезана на мириады кусков кровоточащего мяса? Разве сие есть доблестное занятие, и принесет ли сия добыча славу? Полагаем мы, что не принесет. Более того, позором будет покрыто имя человека, что лишь ради бравады, лишь для того чтобы потешить собственную душу, лишит живое существо жизни… Мы считаем, что добыча ради пропитания есть ремесло, а ради удовольствия – преступление столь же тяжкое, как и братоубийство. Деяние сие мы относим к разряду недостойных сына халифа, равно как и иного правоверного, почитающего Аллаха всесильного и всевидящего…

Гарун молчал, ибо отец был во всем прав: и убивать просто ради забавы недостойно, и славы тут никакой не сыскать… Да и экспедиция подобная продлится не так уж долго, а потому горе-китобой вернется под отчий кров задолго до того дня, когда все же придется опуститься на одно колено в традиционном церемониальном поклоне.

Молчал и халиф. Он читал смятение на лице сына, как в открытой книге. И, быть может, чтобы чуточку помучить юношу, тянул неприятное молчание.

Наконец Гарун не выдержал. И сделал именно то, чего и добивался халиф. Он поднял голову и спросил:

– Отец, но если ты считаешь, что китобойное ремесло столь низко, быть может, ты дозволишь мне отправиться в какую-нибудь иную страну? С какой-нибудь иной, более высокой, более приличествующей наследному принцу целью?

«Только бы не повторять по сотне раз в день слова церемониальных клятв, заучивая их для того, чтобы пробормотать в дождливый день церемонии…»

– Сын наш, я не оцениваю низко китобойное ремесло – как и любое другое, оно существует во имя человека. Однако ради забавы убивать все живое столь же низко, сколь и позорно…

Гарун опустил голову.

– Но мы, должно быть, предчувствуя твое желание сбежать от приготовлений к церемонии, подумали, что ты мог бы согласиться возглавить экспедицию, которую мы решили снарядить…

О, халиф был подлинным царедворцем! Он мог речами оплести неофита куда искуснее, чем сотня пауков оплетает свою добычу… Мухаммад еще заканчивал фразу, но по просиявшему лицу сына уже понял, что цель достигнута: дабы сбежать от приготовлений к коронации, Гарун готов отправиться куда угодно, хоть в объятия самого Иблиса Проклятого…

– Экспедицию, отец? Но почему я об этом впервые слышу?

– Мы думали отправиться туда сами… после того, как перестанем быть халифом и станем просто усталым стариком…

– Отец, ну какой же ты старик! Но куда ты хотел отправиться?

Да, победа была одержана мгновенная и сокрушительная.

– Должно быть, сын, ты прав. И тебе следует знать все. Мы прослышали, что земли к восходу от нашего прекрасного царства полны загадок. Есть среди них насчитывающие не одну сотню лет. Некоторые из этих древних загадок таят в себе зерно истины, ибо некогда были самыми обычными историями из жизни самых обычных людей под этим небом…

Глаза юноши загорелись.

«О Аллах всесильный и всевидящий! – подумал Мухаммад. – Как было бы просто жить на этом свете и править этим миром, если бы хоть немногие были подобны нашему сыну… Пусть хотя бы в чистоте помыслов…»

– И подумали мы, что следует отправиться, неважно, по морю ли, по суше, дабы хоть одну из таких загадок превратить в простое знание, или, как говорит наш советник, в исторический факт. Ведь зачастую, мальчик, думаем, что ты согласишься с нами, даже самые незначительные дела человеческие, рассматриваемые через призму столетий, становятся деяниями страшными и грозными, прекрасными и вселяющими любовь к ближнему.

– О да… История несчастной любви превращается в легенду, а строка из летописи – в целую стопу пустых, но многословных исторических книг.

– Воистину так…

– Но ты не сказал, отец, за какой из загадок мечтал отправиться на охоту.

– Их более чем много, сын наш… Если ты согласишься вместо нас стать во главе экспедиции, думаем, ты и цель своего странствия определишь сообразно собственному вкусу.

«А мы несколько поможем тебе в этом, юный герой…»

– Соглашусь, отец? Да я почту это за честь! Ибо найти то, о чем все уже забыли… К тому же, во имя своего мудрого и справедливого отца…

Да, юный Гарун был достойным наследником мудреца Мухаммада. Он более чем быстро учился произносить речи звонкие, но пустые, пусть и источающие мед восхищения. Хотя в сладости было еще совсем мало яда. Ах, молодость-молодость…

– Да будет так! Завтра же приступай, мальчик. Ибо времени у тебя не так много и течет оно быстро…

Гарун услышал в словах отца некий намек, хотя халиф Мухаммад всего лишь хотел сказать, что до зимних холодных дождей, кои могут превратить в болото дороги страны, осталось менее полугода.

О, как часто бывает, что одни и те же слова люди понимают совершенно по-разному! А когда слов этих становится более одного, смысл их собеседникам виден и вовсе уж различный. Иногда, о Аллах великий, даже противоположный.

Свиток второй

Халифу удалось напугать сына. Приготовления к странствию велись днем и ночью; сам Гарун просиживал за реестрами до рассвета, а склады и кладовые были заполнены припасами, каких хватило бы для многотысячной армии на добрый десяток лет.

Халиф Мухаммад взирал на эти сборы с доброй улыбкой, которой, впрочем, не было видно под огненно-рыжей бородой. Матушка Гаруна едва слышно вздыхала, наблюдая за суетой сына при безмолвном одобрении мужа. Увы, мечты сердобольной Марджаны, любимой жены халифа, что сын останется возле материнской юбки навсегда, следовало выбросить в самую глубокую пропасть.

Сборы продолжались, а Гарун, уже почти готовый отправиться в поход, так и не знал, за какой именно легендой он начнет охоту. И именно его матушка, чуткая Марджана, сама того не ожидая, подсказала цель странствия.

Было это на закате, когда солнце, охватив огненно-желтыми объятиями огромный царский двор и сады, посылает последний привет всякому, кто решится взглянуть вдаль. Белые минареты в этот миг становятся бронзовыми, листья деревьев словно покрывает золотая паутина, и даже пруды сада кажутся наполненными текучим золотом.

Марджана всегда любовалась этим зрелищем, однако в этот раз вздохнула, вспомнив отчий замок, каждую зиму утопавший в белых снегах. В те дни звалась она Маргаритой, а ее семьей была семья великих франкских властителей. Никогда никому Мухаммад не рассказывал, как проведал он о далекой полуночной красавице и как сумел завоевать ее сердце. Однако вот уже более двадцати лет Марджана была любимой женой великого халифа багдадского и матерью его наследника.

Сейчас же, видя вокруг золотые сполохи, Марджана вновь с тоской вспомнила снега своей родины и едва слышно застонала. Аллаху было угодно сделать так, что это услышал Гарун, который любил коротать с матерью закатные минуты. Так повелось с первых дней его жизни, и, сколь бы ни стремился к взрослости юный Гарун, этих минут он не отдал бы никому ни за какие блага мира.