Йен Макдональд - Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк

• Название: Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
• Автор: Йен Макдональд
• Издательство: Фантастика
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91377-009-7

Прославленные мастера жанра, такие как Майкл Суэнвик, Брюс Стерлинг, Джо Холдеман, Джин Вулф, Гарри Тертлдав и многие другие, приглашают читателей в увлекательные путешествия по далекому будущему и альтернативному прошлому. Тайны инопланетных миров и величайшие достижения научной мысли представлены на страницах знаменитого ежегодного сборника, обладателя многочисленных престижных наград. Только самое новое и лучшее достойно оказаться под обложкой «The Year's Best Science Fiction», признанного бренда в мире фантастики!

---

— Мозг, безусловно, не является неделимым целым, — говорит он мне. — Это миллионы вспыхивающих клеток, сгруппированных в сотни активных зон, благодаря которым воспроизводится разум. Мозг — это средоточие массы узлов, каждый из которых старается перекричать остальных. Чтобы принять любое решение, разум с грохотом прорывается наружу, а это вызывает… как бы это получше объяснить… Ты видела когда-нибудь заседание английского Парламента на C-SPAN?[81]

Конечно же видела: телевизор в госпитале — неизменный спутник пациента.

— Так вот, эти члены умственного парламента все как один надрываются от крика под действием химических реакций и электрических разрядов до тех пор, пока достаточное количество голосов не заорет в унисон. Динг! Это уже «мысль», «решение». Парламент незамедлительно посылает сигнал телу, заставляя его действовать в соответствии с принятым решением, и одновременно дает указание Странице, чтобы та приняла новость к сведению.

— Постойте, что за Страница? Он отмахивается от меня:

— Сейчас это не так важно. — Несколькими неделями позже, во время другой дискуссии, доктор С. объяснит, что Страница — не какая-то отдельная субстанция, а целый каскад нервных событий во временном пространстве пограничной системы, сцепляющей воедино нервную карту новой мысли с существующей нервной картой. Однако к тому времени я уже знаю, что «нервная карта» — это просто еще одна метафора для другого чрезвычайно сложного понятия или процесса, и понимаю, что никогда до конца не проникну в его суть. Доктор С. сказал, что меня не должно это беспокоить, так как еще никто не докапывался до истины. — А уже Страница передает новость о принятом решении Королеве.

— Так, хорошо, и кто же такая Королева? Сознание?

— Совершенно верно. Оно самое.

Он лучезарно улыбается мне, своей внимательной студентке. Разговор об этой неразберихе, как не что иное, захватывает доктора С, и он не обращает внимания на то, что у меня распахивается ворот рубашки, когда я вытягиваюсь на кушетке. Если бы я только могла засунуть полушария своего мозга в кружевной бюстгальтер.

— Страница, — продолжает он, — докладывает о решении Парламента Ее Величеству. Королеве нет необходимости знать обо всех предшествующих дискуссиях, обо всех вариантах, которые были отвергнуты. Ей просто надо знать, что объявить своим подданным. Именно это она и делает, отдавая приказ частям тела действовать в соответствии с решением.

— Погодите, я думала, что Парламент уже отправил сигнал. Вы раньше говорили, что можете видеть, как мозг разогревается еще до того, как его обладатель узнает об этом.

— В том-то и фокус. Королева оглашает решение и думает, что ее подданные повинуются ее командам, а на самом деле им уже было сказано, что делать. Они уже тянутся за своими стаканами воды.

Надев спортивные брюки и футболку Терезы, я босиком спускаюсь в кухню. Футболка слегка тесновата: Тереза, поборница диеты и чистки организма на олимпийском уровне, была чуть поизящнее меня.

Элис, уже одетая, с раскрытой книгой сидит за столом.

— Ну, ты заспалась сегодня, — весело говорит она.

На лице у нее легкий макияж, волосы уложены и сбрызнуты лаком. Рядом с книгой стоит пустая кофейная чашка. Элис уже давно ждет меня.

Я озираюсь по сторонам в поисках часов и обнаруживаю их над дверью. Всего лишь девять. В госпитале я обычно вставала позже.

— С голоду умираю, — говорю я.

В кухне холодильник, плита и множество шкафчиков.

Я сроду не готовила себе завтрак. Да и ланч с обедом, если уж на то пошло. Мне всю жизнь подавали еду на столовских подносах.

— У тебя есть яичница-болтунья? Она моргает.

— Яйца? Ты не… — Она внезапно встает. — Конечно. Сиди, Тереза, я приготовлю.

— Зови меня просто Терри, хорошо?

Элис останавливается, собирается что-то сказать — я почти слышу лязг шестеренок в ее голове, — потом вдруг большими шагами направляется к шкафчику, наклоняется и вытаскивает сковородку с антипригарным покрытием.

Я прикидываю, в котором из шкафчиков здесь держат кофе, безошибочно угадываю и вытряхиваю из горшочка последнюю горстку кофе.

— Тебе не надо идти на работу? — осведомляюсь я.

Элис занимается чем-то в компании, обеспечивающей ресторанные поставки; Тереза всегда была скупа на детали.

— Я взяла отпуск, — говорит она и разбивает яйца о край сковородки, производя при этом неуловимые манипуляции со скорлупой. Из разбитого яйца выскакивает желток и плюхается на сковородку, половинки скорлупок Элис вставляет одна в другую. Все это одной рукой.

— Зачем?

Элис натянуто улыбается:

— Мы просто не могли оставить тебя одну теперь, когда ты наконец попала домой. Я подумала, что нам надо побыть какое-то время вместе. Чтобы ты привыкла.

— Так когда я должна показаться этому терапевту? Как там его?

Моему палачу.

— Это женщина. Доктор Милдоу живет в Балтиморе, так что завтра мы туда поедем.

Это ее грандиозный план. Доктор Субраманьям не сумел вернуть им Терезу, вот они и хватаются за любого, кто говорит, что сможет это сделать.

— Понимаешь, у нее большой опыт лечения таких людей, как ты. Это ее книга. — Она кивает на стол.

— Да ну? Доктор Субраманьям тоже пишет книжку.

Я беру книгу. «Дорога домой: реабилитация детей, пострадавших от дзена».

— А что, если мне это не поможет?

Она молчит, с вожделением глядя на яйца. Через четыре месяца мне будет восемнадцать. Доктор С. сказал, что тогда им стало бы сложнее держать меня в госпитале. Тиканье часов назойливо стучит у меня в голове, я уверена, что и для Элис с Митчем этот звук достаточно громкий.

— Давай все-таки начнем с доктора Милдоу.

— Начнем? А что дальше?

Она не отвечает. Я вспыхиваю, мысленно представив себя, привязанную к кровати, и священника, который осеняет крестом мое извивающееся тело. Это игра моего воображения, а не воспоминания Терезы, — я способна чувствовать разницу. Кроме того, если бы такое уже случалось с Терезой, то там был бы не священник.

— Ладно уж, — говорю я. — А что, если я сбегу?

— Если ты превратишься в рыбку, — беспечно отзывается она, — тогда я стану рыбаком и выловлю тебя.

— Что? — Я смеюсь. До сих пор я не слыхала от Элис ничего, кроме серьезных, прямолинейных фраз.

Она печально улыбается:

— Разве ты не помнишь?

— Ах да. — В памяти раздается щелчок. — «Крольчонок-беглец».[82]

Книга доктора С. — обо мне. Да и вообще обо всех, кто получил передозировку дзеном, а нас таких всего-навсего пара тысяч. Наркотики этой группы не слишком популярны — ни в Штатах, ни где-либо еще. Это не галлюциноген. Он не вызывает ни эйфории, ни депрессии. Вы не суетитесь, вас не заносит и даже не добавляет остроты ощущений. Сложно понять, в чем его привлекательность. Откровенно говоря, меня это беспокоит.

Доктор С. говорит, что большинство наркотиков не обостряет ваших чувств, назначение их в том, чтобы вы вообще ничего не чувствовали. От них почти цепенеешь, уходишь от действительности. Дзен же в некотором роде — претендующая на тонкий художественный вкус спасительная дизайнерская заслонка. Дзен выводит из строя Страницу, запирает ее в своей комнате, так что она уже не может отправлять свои сообщения Королеве. За нервной картой теряется контроль, и Королева перестает получать сообщения о том, что происходит в Парламенте. А не имея возможности отдавать приказы, она замолкает. Это та тишина, которой жаждали люди, подобные Терезе.

Но по-настоящему привлекательной — опять же для таких людей — является передозировка. Наглотаешься дзена без меры, и Страница неделями не появляется на свет. А когда наконец выберется из темницы, то уже не может вспомнить дорогу к замку Королевы. Весь процесс ревизии, который из года в год шел сам собой, внезапно рушится. Хранящую молчание Королеву уже не найти.

И Страница, бедняга, делает единственное, на что еще способна. Она вырывается из плена и обращается с воззванием к первой же девочке, которую увидит перед собой.

Королева мертва. Да здравствует Королева!

— Привет, Терри. Я доктор Милдоу.

Это коренастая женщина с приятным округлым лицом, с короткими темными, с проседью, волосами. Она протягивает мне руку. У нее тонкие холодные пальцы.

— Вы назвали меня Терри.

— Мне сказали, что тебе так больше нравится. Если хочешь, могу называть тебя как-нибудь иначе.

— Нет… просто я думала, вы будете настаивать, чтобы я называла себя Терезой.

Она смеется и усаживается в красное кожаное кресло, которое выглядит мягким, но прочным.

— Думаю, от этого было бы не очень много пользы, верно? Я не могу принуждать тебя к тому, чего тебе не хочется, Терри.

— В таком случае я пошла?

— Удерживать тебя я не вправе. Но считаю своим долгом отчитаться перед твоими родителями о том, как прошла наша встреча.