Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

• Название: Гайдзин. Том 2
• Автор: Джеймс Клавелл
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008

«Гайдзин» – это последний роман японской саги Джеймса Клавелла. Будучи продолжением «Тай-пэна», он принимает сюжетную эстафету в 1862 году. В стране появляются гайдзины (иностранцы), горящие желанием вести с Ниппон торговлю. Однако японцы во главе с подневольным императором, соперничающими военачальниками и сражающимися друг с другом самураями все еще живут по законам, запрещающим даже использование колес в повозках. Не менее экзотично и воодушевленное повествование о любовных историях, словно вдохновленных самим Александром Дюма.

---

– Я, ну, я не хочу обращаться, пока еще нет, хотя согласен, согласен на то, чтобы дети были католиками. – Они получат подобающее воспитание и будут образованными, думал он, с каждой секундой все сильнее чувствуя дурноту. Они смогут сами сделать выбор, когда вырастут… Что за мысли лезут ко мне в голову? Еще задолго до этого мы поженимся как положено, в нормальной церкви. – Пожалуйста, на следующей неделе, вторник, самый подходящий день.

Глаза священнослужителя больше не улыбались.

– Вы не собираетесь принять истинную веру? А что станется с вашей бессмертной душой?

– Нет, нет, благодарю вас, не теперь. Я, я буду… я обязательно подумаю над этим. Души, души детей… вот что важно… – Малкольм постарался говорить более связно. – Да, так вот венчание, я бы хотел, чтобы оно прошло в узком кругу, скромная церемония, вторник не…

– Но ваша бессмертная душа, сын мой. Господь явил вам свет, ваша душа все же важнее, чем этот брак.

– Что ж, я обязательно подумаю об этом, непременно. Теперь о свадьбе. Вторник подойдет как нельзя лучше.

Священник поставил бокал на стол, в мозгу его теснились радости, надежды, вопросы, страхи, сигналы опасности.

– Но, сын мой, это невозможно, никак невозможно по многим причинам. Девушка ведь несовершеннолетняя, нет? Должно получить согласие ее отца, подготовить документы. Да и вы тоже, нет?

– Младший член семьи? – Малкольм выдавил из себя осторожный смешок. – В моем случае это не имеет значения, потому что мой отец умер. Таков… таков английский закон. Я навел справки у… у мистера Ская. – Он едва удержался, чтобы не сказать «Небесного Нашего», но все равно обругал себя за то, что упомянул это имя, потому что вдруг вспомнил: Анжелика рассказывала ему, как отец Лео ненавидит этого человека, ненавидит его прозвище, считая его, открытого агностика, язвой на теле общества.

– У этого человека? – голос отца Лео отвердел. – Его мнение, безусловно, должно получить одобрение вашего сэра Уильяма, доверять ему нельзя, что же касается отца сеньориты, он может приехать из Бангкока, нет?

– Он… полагаю, он вернулся во Францию. Его присутствие здесь необязательно, я уверен, мистер Сератар имеет право заменить его. Вторник замечательно нас устраивает.

– Но, сын мой, к чему такая спешка, вы оба молоды, вся жизнь впереди, следует задуматься о вашей душе. – Отец Лео попробовал улыбнуться. – То, что вы послали за мной, была воля Божья, через месяц или два вы…

– Нет, не через месяц или два, – сдавленно произнес Малкольм, готовый взорваться. – Вторник или среда, пожалуйста.

– Одумайтесь, сын мой, ваша бессмертная душа должна стоять для вас…

– Забудьте про мою душу… – Малкольм замолчал, пытаясь взять себя в руки. – Я намеревался одарить церковь, хотя пока она и не моя церковь, одарить ее достойно.

Отец Лео услышал слово «пока» и то, как было произнесено «достойно». Он никогда не выпускал из виду, что для исполнения воли Божьей на земле требовались практичные слуги и прагматические решения. И деньги. И влияние. А эти два главных условия исходили лишь от высокородных и богатых, и нет нужды напоминать себе, что тайпэн «Благородного Дома» олицетворял их оба. Или что сегодня уже был сделан огромный шаг в служении Господу: его попросили об услуге, и дети будут спасены, даже если сей несчастный грешник сгорит в адском пламени. Он вздрогнул всем телом, ужасаясь судьбе этого юноши и всех тех, кто без нужды обрекает себя на вечные муки, когда спасение обрести так просто.

Он оттолкнул эту проблему в сторону. На все воля Божья.

– Венчание состоится, сын мой, не волнуйся, я обещаю… но не на следующей неделе и не через неделю, препон тому слишком много.

Малкольм почувствовал, что его сердце сейчас разорвется.

– Господь Всемогущий, если оно не сможет состояться на следующей неделе или, в крайнем случае, через неделю, тогда проку в нем нет; он должно состояться, когда я сказал, или ничего не будет.

– Но почему? И почему только для близких, сын мой?

– Оно должно состояться, когда я сказал, или ничего не будет, – повторил Малкольм с искаженным лицом. – Вы, вы найдете мне хорошего друга… мне нужна ваша помощь… Ради всех святых, это же так просто – обвенчать нас!

– Да, да, это так, для Бога, но не для нас, сын мой. – Священник вздохнул и поднялся с кресла. – Я буду просить Господа направить меня. Я сомневаюсь, что… но может быть. Может быть. Я должен быть очень уверен.

Слова повисли в воздухе.

– Мне очень неприятно выливать помои на ваш букет из роз, Тайпэн, – произнес «Небесный Наш» Скай, сложив пальцы домиком. Он развалился позади рабочего стола в своей бедной тесной конторке. – Но раз уж вы спрашиваете моего профессионального совета, скажу, что вашему отцу Лео доверять нельзя, ни на грош нельзя, пока вы не обратитесь в католичество. С обращением же никак не успеть к сроку, да я бы и не советовал, Боже упаси. Он станет вертеть вами, водить за нос, а все жизненно важные для вас сроки тем временем пройдут, и тогда вы действительно очутитесь в полном дерьме.

– Так что же мне, черт подери, делать, Небесный Наш?

Скай нерешительно замолчал, высморкал свой картофелеобразный нос и протер пенсне с маленькими стеклышками – его любимая уловка, к которой он прибегал, чтобы выиграть время и прийти в себя, скрыть допущенный промах или, в данном случае, не дать расцвести на лице довольной всепроникающей улыбке.

В первый раз кто-то значительный обратился к нему после того, как он повесил свою собственную вывеску Х. Скай, эсквайр, некогда служивший в «Мудл, Патфилд и Лич, Адвокаты и Барристеры», «Судебные Инны», Лондон, сначала в Калькутте десять лет назад, потом в Гонконге и недавно здесь. И вот наконец у него появился, в перспективе, идеальный клиент: богатый, охваченный нетерпением, с простой проблемой, которая могла бы становиться все более запутанной, с каждым годом, от колыбели до могилы, открывая для него новые возможности. И роскошные гонорары – за решение, а решений было много, и хороших, и жестоких.

– Ну и попали вы в переплет, хуже и вообразить нельзя, – с торжественным видом произнес он, разыгрывая свою роль. Юноша, впрочем, ему нравился и вызывал восхищение, не только как клиент. – Он подбросил ключ: – Гордиев узел, не правда ли?

Малкольм чувствовал себя несчастным. «Небесный Наш», разумеется, прав, отцу Лео доверять нельзя. Даже если бы я обратился в католичество… я не могу, это было бы уже слишком… Он вдруг вскинул голову.

– Узел? Гордиев узел? Та проблема была решена! Одиссей разрубил его пополам. Нет, это был Геракл!

– Прошу прощения, Александр Великий в 333 году до нашей эры.

– Кто это был, значения не имеет, моя проблема заключается… Небесный Наш, помогите мне разрубить этот мой узел, и вы заслужите мою признательность до конца дней и пятьсот гиней…

Выстрел сигнальной пушки начальника гавани эхом прокатился по Поселению. Они выглянули из помутневшего от плесени окна – контора Ская, заваленная книгами, помещалась в здании Ланкчерча, на складе, выходила окнами на море. К их радости из-за мыса показались корабли флота, флагман впереди, все флаги подняты. Они испытали чувство гордости и облегчения. С берега и с кораблей загремели приветственные пушечные выстрелы, самые громкие с фрегата Ее Величества «Жемчужина», флот салютовал залпами своих кораблей.

Оба мужчины закричали «ура», и Скай сказал:

– Теперь мы сможем разобраться с джаппами и спать спокойно в своих постелях. – Незаметно он вернулся к их насущной проблеме, завидуя Малкольму, что у него есть Анжелика, и серьезно настроенный помочь ему. – С джаппами разобраться нетрудно, Вилли нужно вести себя просто и решительно, железный кулак в железной перчатке, или в бархатной, позволяет добиваться результата в большинстве, если не во всех случаях. Как и в вашем.

Малкольм Струан посмотрел на него.

– Как? Как? Если вы разрешите мою проблему, вы сможете – вы сможете сами назвать свою цену. – Усталым жестом он потянулся за своими палками. – В разумных пределах.

– Одну секунду, Тайпэн, – остановил его Скай, энергично протирая стекла пенсне. Цена моя выразится не в одних деньгах, не этого я жду от «Благородного Дома», ваше влияние может помочь мне стать судьей в Гонконге, ах, какое это будет счастье! Моя единственная дилемма заключается в том, выложить ли мне это решение прямо сейчас или подождать, рискуя потерять инициативу. Черта с два! Одна пичуга в постели стоит двух в Ёсиваре.

Оставив торжественный вид, он посадил пенсне на кончик носа, оно тут же стало самой заметной чертой его облика, похожее на двустворчатые двери, из всех щелей которых выливалось его младенчески розовое лицо.