Юрий Акашев - История народа Рос. От ариев до варягов

• Название: История народа Рос. От ариев до варягов
• Автор: Юрий Акашев
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0192-6

В книге доктора исторических наук профессора Юрия Акашева с научной достоверностью вскрыт древнейший пласт русской истории. На основе широкого круга письменных источников, данных лингвистики, этнологии, археологии, фольклористики обоснована идея о глубокой древности русского народа, уходящего своими корнями в общеиндоевропейскую эпоху, представлена новая концепция о происхождении его этнического имени, подтверждено существование у древних росов своей оригинальной древнейшей (докириллической) письменности, доказана славянская принадлежность «варягов-руси» и прослежена славянская этимология имен Рюрика и его братьев Синеуса и Трувора. Предназначена книга как для специалистов в области истории и других гуманитарных наук, так и для всех, кто интересуется древнейшей историей русского народа.

---

Попытался, но не сумел объединить известные ему различные гипотезы происхождения имени русского народа Г.В. Вернадский. Напомнив, что в древности под названием Рос были известны река Волга, часть Немана, приток Донца Оскол, притоки Наревы и Шескзупа, что Дон назывался Русской рекой и т. д., он высказывает мысль о возможности того, что «название рос (иначе русь)… произошло в иранский период»[186]. Это название, по его мнению, могли оставить рекам «сарматские племена аорсы и роксоланы», которые «распространились уже во втором веке до н. э. по территории Волги, Дона, Донца и Днепра». Имена этих племен он связывает с иранскими словами ors или uors (белый) и rukhs (светлый). В дальнейшем «иранское племенное имя могло быть рационализировано местными славянами с помощью их собственного языка (рос от роса)», а торговые отношения могли «привести к распространению имени рос на север». Однако, стараясь примирить эту гипотезу с норманнской теорией, он добавляет: «Но, скорее всего имена, подобные рос и русь, появились в северном регионе в более поздний период готов или даже варягов»[187].

Своеобразную гипотезу возникновения имени русского народа из соционима разработал С.В. Юшков в статье, посвященной начальным этапам Русского государства и напечатанной в 1940 г. В целом, он тоже примыкает к южному варианту происхождения этнонима «русь»: «И византийские, и арабские источники, – пишет автор, – говорят о руси, как о народе, жившем или неподалеку от Черного моря, или же даже на побережье Черного моря»[188]. Своеобразие же его гипотезы состоит в том, что, по его мнению, термин «русь» получил этническое содержание позднее, а первоначально он был термином социальным. Юшков отмечает, что в VIII–IX веках у восточных славян имелась «особая социальная группа», носившая это имя и потом передавшая его всему народу. Эта социальная группа первоначально состояла из купцов, ставших «организаторами первых государств, возникших на территории восточного славянства», далее к ним присоединяются профессиональные воины, ремесленники, родо-племенная знать, которые говорили «на особом, более развитом, нежели наречия славянских племен, языке», имели «более высокую культуру, развивавшуюся под значительным арабским и византийским влиянием», и с течением времени эти социальные группы «настолько резко стали отличаться от массы общинников, которая их окружала и которая платила им дань и находилась под их властью, что возникла необходимость в особом названии этих групп. Так возникло название русь»[189].

Думается, что на появление гипотезы Юшкова оказали влияние размышления над словом «русь» В.О. Ключевского, который, правда, считал, что его первоначальное значение было племенным: «так называлось то варяжское племя, из которого вышли наши князья». И лишь потом, по мнению последнего, «это слово получило сословное значение: русью… назывался высший класс русского общества, преимущественно княжеская дружина, состоявшая в большинстве из тех же варягов»; позднее оно получает «географическое значение» и, наконец, в XI–XII вв. приобретает смысл политический: «так стала называться вся территория, подвластная русским князьям»[190].

Надо заметить, что впоследствии многие ученые будут обращаться к этой модели Ключевского, используя отдельные составляющие ее части. Юшкова в этой модели привлекла ее вторая часть, которую он очистил от норманнского налета и приспособил к южному варианту. Но уже Б.Д. Греков констатировал, что признать эту точку зрения правильной не представляется возможным, «поскольку мы имеем основание считать этнический термин «русь» более ранним, чем наименование тем же термином «социальной группы», отмечаемой нашими источниками»[191]. Много позже А.А. Горский, адресуясь к тем авторам, которые время от времени делают попытки реанимировать эту «социальную» версию происхождения названия «Русь» (правда, уже без ссылок на ее родоначальников), заметит: «В отечественных источниках нет данных, дающих убедительные основания предполагать наличие у термина русь социального смысла»[192].

Однако в последние годы эту же гипотезу вновь включили каждый в свою книгу В.Я. Петрухин и И.Н. Данилевский. Первый пишет об «исходной социальной окраске слова «русь»», которое употреблялось для обозначения княжеской дружины, а впоследствии, в процессе «окняжения племенных территорий» оно «распространилось на подвластные князю земли и воспринималось там, прежде всего, в качестве политонима»[193]. Второй автор считает, что многие вопросы снимаются, «если признать, что слово «русь» не рассматривалось авторами древнерусских источников как этноним» и настаивает на том, что «русь – термин, относящийся не к этническому, а к социальному тезаурусу восточных славян» и в этом смысле «может относиться к представителям различных этнических групп: датчанам, шведам, норвежцам, финнам, восточным славянам и славянам Восточной Прибалтики»[194]. Нам же думается, что подобная трактовка не только не снимает возникших вопросов, но вызывает много новых.

К мнению о том, что «сущность термина «русь» – соционим, а не этноним», склоняется и Г.И. Анохин[195]. Но в отличие от вышеназванных авторов последний происхождение этого «соционима» связывает со значением «дородный», «богатый», которое, по его мнению, имеет слово «рус», «рос», «русь» во всех индоевропейских, а также в финно-угорских языках[196]. В этой версии тоже нельзя не усмотреть явные натяжки и бездоказательность.

Стремлением объяснить, почему этнический термин «русь» в одних случаях фиксируется на юге нашей страны, а в других – на севере, в районе южного побережья Балтийского моря, является и так называемая «ругская» гипотеза, которую отстаивает В.П. Кобычев[197]. Ссылаясь на Страбона, Тацита, Иордана, он полагает, что первоначально этноним «русь» сложился на южном побережье Балтики, где уже с первых веков нашей эры были известны племенные наименования сходного семантического корня: «луги», «руги», «роги». Движение готов вынудило часть ругов во II–III вв. н. э. передвинуться в Подунавье и Прикарпатье. К середине V в. они уже известны на среднем Дунае. «Не исключено, – пишет Кобычев, – что именно здесь руги окончательно утратили свою самостоятельность и ославянились, оставив по себе память лишь в имени, которое на славянской почве в соответствии с законом второй (третьей?) палатализации, подобно словообразованиям кънѧsь из немецкого Konig или – ïhнѧs «мелкая монета» из Pfennig, приобрело форму русь/рось»[198].

Аналогия совершенно неудачная, поскольку здесь ученый явно не разобрался с законами палатализации. По второй палатализации заднеязычный согласный *g перед гласными *e и *i дифтонгического происхождения изменялся в *d’z’(позднее– в z’), но, во-первых, это предполагало бы сохранение твердого g в единственном числе именительного падежа при мягком z’ во множественном числе (как, например: другъ – друзи, рогъ – рози) и, во-вторых, звук g не мог перейти в s. Третья палатализация, в отличие от второй, была прогрессивной, то есть изменение заднеязычного согласного вызывалось предшествующим гласным переднего ряда, а не последующим, а в словах «роги», «руги» согласному g предшествуют гласные заднего ряда. Таким образом, по законам палатализации, «роги-руги» никак не могут измениться в «рось-русь».

И, тем не менее, высказанная гипотеза продолжает свое существование. Как ни досадно, но аналогичного мнения придерживался и А.Г. Кузьмин. В отличие от предыдущего ученого, который не затрагивал вопроса об этимологии этнического термина «руги», последний связывал этот этноним (руги-русы) с понятием «красный», «рыжий», а многообразие вариантов этого названия (руды, роки, рены, руци, рузы и т. д.) он объяснял особенностями фонетики у разных народов[199]. Надо отметить, что в целом «ругская» гипотеза, особенно в трудах А.Г. Кузьмина, содержит много ценного, и мы в дальнейшем еще будем к ней обращаться. Что же касается этнонима «рос», то он, как это будет показано немного ниже, появился гораздо раньше этнонима «руги» с его многообразными вариантами; каждый из них имеет свою особую, независимую одна от другой этимологию (о происхождении и значении названия «руги» будет рассказано в § 3 IV-й главы).

Нельзя не остановиться, хотя бы вкратце, еще на некоторых гипотезах, которые никак не связаны с вышеизложенными и в гораздо меньшей степени были удостоены внимания со стороны официальной науки и критики.

Так, русский историк XIX в., профессор Московского университета Ф.Л. Морошкин считал, что в этнониме «росс» заложен принцип роста, а слово «Россия» означает «древлянская», или «лесная» земля, что, по его мнению, подкрепляется таким семантическим рядом, как: Россия – Roscia – роща. Полагая, что это слово звучит в различных видовых названиях растительного царства, он находил славяно-росов во всех местностях, названия которых походили на названия растений, насчитав до восьми мест, откуда они могли выйти. Например, Ракушино – название нескольких деревень в Новгородской губернии – означает, как считает Морошкин, «лесное селение», поскольку в него входят корни русских слов «ракита», «рогожа», «рог (рожь)», «рука», «руга», «рай», «раз» или «рез» (рост процента согласно «Русской правде»). Все эти названия, поясняет автор, – русские и совершенно понятны: «рог» – нарост на лбу, но в древние времена это слово означало и «лес», на Украине оно и теперь сохранило это значение, «руга» – земля с лесными угодьями, «рука» – ветвь организма, особый вид «рога». По-латыни, – продолжает свои рассуждения Морошкин, – «рус» означает «деревня», а в корне этого слова – тоже «дерево»[200]. Нетрудно заметить, что здесь в один семантический ряд попали слова, имеющие совершенно различный смысл и различную этимологию, поэтому принимать всерьез эти рассуждения никак нельзя.