Максим Тихомиров - Дело треножников

• Название: Дело треножников
• Автор: Максим Тихомиров
• Жанр: Детективная фантастика

Альтернативная история, построенная на основе миров Уэллса, Конан Дойля, Кристи, Уиндема, Берроуза и других писателей начала двадцатого века. Альтернативная физика, основанная на представлении о ней тех же писателей. Альтернативная биохимия.

Вторжением с Марса и последовавшей за ним Великой Мировой войной закончилась эпоха викторианских джентльменов, когда убийство считалось величайшим преступлением, а точёные ножки столов обряжали в многослойные юбочки во избежание фривольных мыслей. Война закончилась, выжившие марсиане размещены в алиенских резервациях, с ними постепенно налаживаются дипломатические отношения.

Лондон оправляется от последствий атомных бомбардировок, горожане привыкают жить рядом с двумя постоянно действующими вулканами, в глубине которых постепенно прожигают себе путь к центру Земли кайзеровские ядерные боеголовки — в этом весь ужас атомных бомб, однажды взорванные, они будут взрываться вечно. Подстёгнутая войной и нашествием наука сделала гигантский скачок, и уже никого не удивляют паромобили на улицах и работающие на атомном ходу аэробусы в небе над лондонской Кровлей. Не удивляет и падение ценности человеческой жизни. Наступает новая эра — эра Мориарти.

Таков новый мир, в котором приходится жить двум джентльменам ушедшей эпохи — Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону. Эра Мориарти не могла не изменить и их, но они предпочитают не обсуждать эти изменения даже между собой. Им помогает работать с электронной передвижной картотекой по имени Дороти молодая мисс Хадсон, суфражистка, выпускница Гарварда и внучка той самой миссис Хадсон.

---

Взгляд монарха унёсся куда-то очень далеко — сквозь годы, сквозь расстояния, за орбиты величественно плывущих сквозь пространство планет…

В будущее, которое ковалось здесь и сейчас, прямо в этом кабинете.

Едва заметно вздрогнув, Георг вырвал себя из сладкого плена грёз и вернул на бренную землю, коротко кивнув нам с Холмсом:

— Джентльмены, — давая понять, что аудиенция окончена.

Я по старой армейской привычке вытянулся во фрунт. Мой друг сдержанно поклонился в ответ.

Уже у дальних дверей кабинета король на мгновение задержался. По его губам скользнула полная лукавства улыбка, а глаза озорно блеснули.

— Только не говорите Мэри, — сказал Георг и — готов поклясться! — подмигнул.

— Безусловно, Ваше величество, — отозвался Холмс. — Слово джентльмена.

Двери за Георгом Пятым, королём Великобритании и Ирландии, затворились.

* * *

Холмс нетерпеливо мерил шагами брусчатку площади перед воротами Букингемского дворца, то и дело извлекая из жилетного кармана луковицу парового хронометра и раздражённо щёлкая крышкой. Гвардейцы-моро безучастно следили за его передвижениями с непроницаемым выражением на львиных мордах.

— Чего мы ждём? — вполголоса спросил у меня Майкрофт Холмс. — Или — кого?

Я пожал плечами.

— Полагаю, мисс Хадсон, нашу секретаршу. Ваш брат дал ей некое поручение. Вероятно, она должна вот-вот появиться с результатами.

На подъездной аллее за решёткой ворот появилась женская фигурка, одетая в униформу дворцовой прислуги. Выскользнув в калитку и прошествовав мимо молчаливых гвардейцев, женщина приблизилась к нам. Шерлок Холмс бросился ей навстречу.

Под накрахмаленным чепцом, фартучком и очень консервативными очками и впрямь обнаружилась мисс Хадсон.

— Ну что? Я был прав? Что она сказала? — засыпал её вопросами Холмс, не дав и перевести дыхание.

— Господи, Холмс, что за загадки? О чём идёт речь? — не выдержал я.

— Конверт номер четыре, Ватсон, — отмахнулся Холмс и вновь взялся терзать мисс Хадсон вопросами.

Я вскрыл конверт номер четыре. «Мария», было написано на перфорированной ленте. Я с недоумением воззрился на записку. И только спустя минуту до меня дошло.

— Королева?! — вскричал я.

— Тише, Ватсон, тише! — шикнул на меня Шерлок Холмс, а его брат посмотрел с укоризной. — Умоляю вас — на карту поставлена честь дамы. Более того — честь королевы! Итак, мисс Хадсон, расскажите же нам всё!

— Как вы и распорядились, мистер Холмс, сначала я отправилась в книжный магазин «Симпкин и Маршал», где американский литератор мистер Берроуз надписал мне книгу так, как вы и велели мне его попросить, причём сделал это охотно. Очень обходительный и свободомыслящий джентльмен…

— Дорогуша, не отвлекайтесь! — прервал Холмс. Мисс Хадсон с досадой покосилась на моего друга и продолжала рассказ, демонстративно обращаясь исключительно к нам с Майкрофтом.

— После этого я по пропуску, подписанному сэром Майкрофтом, вошла в королевский дворец и получила форму в комнатах прислуги. Ко времени чаепития я была в покоях Её Величества и прислуживала за столом…

— Полагаю, Майкрофт, это всё было организовано твоими людьми? — спросил Холмс, взглянув на брата.

— Интересы Короны превыше всего, Шерлок, мальчик мой, — пожал плечами советник.

— Убирая со стола приборы, я как бы невзначай оставила на уголке столешницы роман мистера Берроуза, надписанный им самим. Пока я протирала пыль, королева Мария обнаружила книгу и заинтересовалась ею. Прочитав сделанную мистером Берроузом надпись, Её Величество пришла в сильнейшее возбуждение, а потом разрыдалась. Я подала ей нюхательную соль во флаконе и попыталась успокоить.

— Что она говорила? — нетерпеливо спросил Холмс.

— Ничего особенного, мистер Холмс, — ответила мисс Хадсон. — Просто плакала и повторяла: «Я не хотела, не хотела…». И всё. С другими служанками и королевским врачом мы уложили Её величество в постель, и доктор дал ей успокоительное. Книгу и конверт, который вы мне вручили, мистер Холмс, я оставила у изголовья, как вы и велели.

— Что было надписано в книге? — спросил я, и вторя мне, Майкрофт Холмс спросил:

— Что было в письме, Шерлок, мой мальчик?

— Вы видели… гм, растение, мисс Хадсон? — не обращая внимания на наши вопросы, продолжал свой допрос Холмс.

— Да, мистер Холмс. Террариум с триффидами стоит в покоях королевы, рядом с вольером для бабочек и морским аквариумом.

Холмс с торжествующим видом обернулся к нам. Мы, сгорая от нетерпения, ждали объяснений.

— Надписывая собственный роман, господин Берроуз под мою незримую диктовку написал следующее: «Мэри, моя королева! Помни о том, что всё, что ты прочтёшь в этой книге, есть игра человеческого ума и плод моей фантазии. Э. Р. Берроуз».

— И всё?! — в полном недоумении спросил я.

— И всё, — подтвердил Холмс. — Но эти скупые слова возымели эффект разорвавшейся бомбы, и мы получили признание.

— Признание? — меняясь в лице, переспросил Майкрофт.

— Именно, — кивнул Холмс.

— Вспомните, Ватсон, статью о визите мистера Берроуза в Туманный Альбион, — продолжал Холмс. — Там говорилось о том, что королева является большой поклонницей творчества этого американского сочинителя. Зная об этом, некто воспользовался слабостью королевы, осведомив её насчёт намерений супруга. Наверняка имело место анонимное послание — а вероятнее, послание, подписанное литерой «М» на фоне перекрещенных шпаг. Пусть ваши люди проверят пепел в каминах и корзины для бумаг по всему дворцу, брат.

— Ох уж эта ваша одержимость профессором, Холмс, — покачал головой я.

— Не понимаю, при чём тут сочинения этого заокеанского беллетриста, — сказал Майкрофт Холмс.

— Прочтите на досуге «Дочь тысячи джеддаков», брат, — улыбнулся Холмс. — Там среди уродливых зеленокожих марсиан преспокойно живут себе прекрасные ликом и телом женщины совершенно человеческой наружности, в одну из которых, особу высокородную, и влюбляется главный герой. Чушь для романтически настроенных дам, конечно — но Её Величество сейчас находится в поре гормональной нестабильности, в которую организм женщины входит, лишившись способности иметь потомство. Ставка злодеем была сделана именно на то, что королева принимает всё прочитанное за чистую монету — и эта ставка сыграла, господа! Известие о готовящемся в строжайшей тайне символическом браке между монархами Земли и Марса королева, увы, истолковала как весть о супружеской неверности. Это именно тот вариант косности мышления, порождённый английскими и христианскими традициями и ценностями, которыми живёт и на которых воспитан каждый подданный Империи. Результатом стала трагедия, развернувшаяся этой ночью. Мне неизвестно, каким образом Её Величество устроила встречу с посланником Марса, и как убедила его принять — видимо, в дар — неурезанного триффида, но ей удалось сделать всё это. Королевский садовник сообщил мне, что все триффиды в оранжереях систематически подвергаются процедуре урезания жала. Все — кроме миниатюрных триффидов из террариума королевы. След триффида-убийцы вёл прямо к дворцу. Сложить два и два было лишь делом техники. Королева Мария искренне раскаивается сейчас в содеянном, подтверждением чему её нервный срыв. Замысел же злодея, стоящего за всем этим, удался в полной мере — ибо заключение союза между планетами отложено теперь на неопределённый срок, до восстановления доверия между монархами.

Мы помолчали.

— А что было в письме, мистер Холмс? — спросила, наконец, мисс Хадсон.

— Ничего особенного, — пожал плечами великий сыщик. — Я взял на себя смелость пожелать Её величеству скорейшего выздоровления и от себя лично заверить её в том, что её секрет останется секретом Короны. Майкрофт, я полагаю, ты проследишь за сохранением конфиденциальности результатов нашего небольшого расследования? И вам ведь ещё в кратчайшие сроки устанавливать памятник королеве Виктории высотой в марсианский треножник перед воротами дворца — сами же обещали в газетах. Мда… замять скандал в наше время обходится казне весьма недёшево. Кстати, могу рекомендовать вам одного грузинского скульптора — он молод, но обожает грандиозные проекты… Записать адрес?

Майкрофт Холмс мрачно кивнул.

— Правь, Британия! — воскликнул Шерлок Холмс.

* * *

Ночная прохлада проникала под плотную ткань пальто, и по телу моему то и дело пробегали волны дрожи, а кости отзывались ноющей болью. Странная штука, наше воображение. Жидкость, что давно уже течёт в моих жилах вместо крови, по некоторым параметрам схожа с антифризом, ей не страшны самые суровые морозы далёкой Сибири. Я не смог бы замёрзнуть насмерть, даже оказавшись каким-то чудом на антарктическом полюсе холода без пальто — но я кутался в шарф и пытался поглубже нахлобучить котелок, сидя на скамейке лондонского парка промозглой осенней ночью. Разумом я понимал, что не могу мёрзнуть, но тело моё не желало слушать доводов рассудка — и мёрзло. Оставалось только завидовать Холмсу, над которым, казалось, не властны ни время, ни холод.