Светлана Тулина - Контрадикс по пятницам

• Название: Контрадикс по пятницам
• Автор: Светлана Тулина
• Жанр: Научная Фантастика

Милке вернули курсовую о Тунгусском метеорите и намекнули, что тему работы лучше сменить.

Чтоб пережить неудачу, она сбежала в свое тайное таёжное убежище, а там… Шагах в пяти от дома, под рыжим тентом, натянутом от крыши веранды до нижних веток единственного на острове старого кедра, прислонившись спиной к стволу и вытянув поперёк тропинки длинные ноги, сидел двуногий без перьев. Но не человек.

---

А потом диск серебристой молнией резанул по глазам.

А потом…

А всё.

Действительно, всё.

Даже до города подбросить не предложили…

* * *

Милка села на обгоревшие доски, сложила на коленях ноющие руки. Но не заплакала, хотя и хотелось. Очень.

Глупо.

Правда же, глупо злиться по таким пустякам. Живы — и ладно, остальное приложится. В самом деле — как ты себе это представляла? Летающая тарелочка над центром Красноярска среди белого дня, подбрасывающая тебя до подъезда общаги?..

Ага.

И-мен-но.

Вот видишь.

Самой смешно.

Сторожки вот только жаль…

Враги сожгли родную хату… А тут не враги даже — сама. Во имя великой победы над мерзкими инопланетными захватчиками. И так далее. И тому подобное.

Ага.

Какой кретин придумал, что после победы обязательно надо скакать от радости и в воздух что-то там бросать? Ни малейшего желания ни то, что скакать — просто шевелиться. Что — победа ненастоящая? Еще какая настоящая! Нет, шалишь, свой вклад в звёздные войны Милка внесла, и отобрать его никому не даст. Хотелось бы, конечно, медальку какую на память, или там часы с дарственной… Говорят, когда-то вручали именное оружие… карманный бластер с гравировкой от ихнего президента — или кто там у них. Юрок бы от зависти умер. Вот ведь чёрт — не спросила даже, есть ли у них президент…

Впрочем, мы — люди не гордые. Нам и осознания собственного вклада вполне достаточно…

Только вот почему-то плакать хочется.

Смешно.

Неужели всего лишь из-за того, что до города не подбросили?..

Или всё дело в том, что как-то уже привыкла считать этого устроителя межпланетных катастроф своей персональной собственностью, и уже даже планы кое-какие строила, прикидывала, как ребята отреагируют, ежели в город его притащить и познакомить… А тут появились взрослые дяди — и отобрали любимую игрушку?

Смешно.

Тихий писк заставил её опустить голову. На колени, царапая кожу коготками, забралась перемазанная сажей Крыска. Надо же! Не сбежала. Стоит, трясётся, разевает мелкую пасть в почти беззвучном шипении — голос, похоже, сорвала.

Милка погладила чёрную мордочку, встала, пристроив Крыску на груди под ветровкой. И быстро, не оглядываясь, зашагала к городу.

* * *

«Фабрика Эндивидуальных Яранг».

Утром надпись была другая. Как там бишь?.. Ах, да… «Фрикативная Эрозия Янь».

Милка стёрла буквы рукавом. Ритуал. Одни пишут — другие стирают. Всем весело. Утром она не стала стирать, дав Аське всласть повозмущаться. Сейчас вот — стёрла.

Ну и что?

Всё как всегда…

У телескопа сидел Сашка. Чак и Залька в углу возились с чем-то новеньким, выворотив прямо на пол электронные кишки и пытаясь наживую подсоединить к ним какую-то каракатицеобразную штуковину. Вернее, пыталась Залька, а Чак при ней выполнял роль приспособления для подавания нужного паяльника и нажимания на рубильник. И вид имел весьма несчастный. Увидел Милку, обрадовался, махнул рукой.

— Прифет! Я тут такое поймал!.. Феликолепный катр! Бутешь клятеть? Сал-ля на польшой экран переконит…

— Неужели цифровиком?

— Нет, конешно, ты што?! — Чак оскорблённо мигнул белёсыми ресницами. Как в ЮАР умудрился родиться такой вот белокожий голубоглазый блондин со всеми повадками горячего финского парня — оставалось тайной. Склонные к мистике воздевали пальцы в небо и говорили о карме, увлекающиеся модным материализмом твердили о генетике и рецессивных мутациях. Впрочем, у весьма небедного папочки Чака наверняка существовало на сей счёт особое мнение. Не зря же получал Чак из дома нехилую дотацию, удваивавшуюся во время каникул с условием, что проведёт он их где угодно, кроме родной Южной Африки.

А вот то, что электронную фотографию Чак презирал глубоко, искренне и со всем тем пылом, на какой был способен в силу темперамента — это не было тайной ни для кого.

— Распечатай и мне. Что поймал-то хоть?

Впрочем, можно было бы и не спрашивать. Чак не интересовался ни солнечными пятнами, ни изменениями в короне, ни туманностями, ни даже редкими ракурсами колец Сатурна.

Чак ловил тарелочки.

— Такая тарелошка!.. Просто конфетка!.. Ты пы только фитела!..

Одни тарелочки. И исключительно тарелочки.

Однажды он чуть было не влип по-крупному, опубликовав фотографии в «Энтерпрайзисе». За ним прямо на лекцию явились очень злые дяди в форме, опознав на снимках — очень, кстати, профессионально выполненных и качественных снимках, каждая деталька видна отчётливо, чуть ли не каждую гаечку пощупать можно! — одну из своих новейших и суперсекретных разработок.

Ох, и славный же был тогда скандальчик… Злые дяди погромили и размагнитили всё, что могли — чисто из вредности. Хорошо ещё, что Залька всегда делала две-три запасные базы на стороне, куда и копировала всё подряд — тоже просто так. Из вредности.

Всё как всегда…

— Как выглядит-то хоть?

— Классика! Я таше не поферил пыло…

— Где поймал?

Смешно.

Окажись он тогда на острове — был бы счастлив. Целых две тарелочки, снимай-не хочу!..

— Ф тфух шаках, у моста. Секотня тоше путу лофить…

— Не заводись. Два снаряда в одну воронку…

— Четыре. Секотня путет пятый.

— Что?..

Чак посмотрел озадаченно. Посчитал про себя, удостоверился.

— Ну та, пятый. Перфый рас ещё в июле…

В июле.

Больше месяца назад.

— И ты никому ничего не сказал?

— Я ше не снал токта, што это пофторится. И потом не пыл уферен… Я и секотня не ошень уферен…

Шиза.

Полная.

Впрочем, это же Чак.

— А почему ты думаешь, что именно сегодня?

— Так феть секотня ше пятница!

Пятница. Ну да.

Раз сегодня пятница — это же совсем другое дело!..

И, главное — обижаться на него невозможно. Это же Чак. Даже очень злые дяди в форме это в конце концов поняли, хотя и потребовалось им куда больше времени.

— Составить, что ли, тебе компанию…

Не то, чтобы очень хотелось торчать до глубокой ночи на мосту в обществе белобрысого африканера и его ненаглядной зеркалки прошлого века, но возвращаться в гудящую по случаю стипендии общагу хотелось ещё менее. Чак просиял было, но потом погас, напомнил виновато:

— Секотня ше пофторяют «Старлайн»…

И это решило дело.

Смотреть, как мужественный инопланетный красавчик мужественно мочит нехороших мальчиков, а потом мужественно покидает свою приземлённую подругу, оставляя ей на память о межпланетной дружбе и расовой совместимости хорошенького такого карапузика?..

Была халва!..

— Какой может быть «Старлайн», когда у нас под самым носом тарелки шастают?! Шпаги наголо! К бою готовсь! Даёшь облаву на инопланетных монстров! Залька, пни его, а то до утра не проснётся. Паяльник тебе и Сашка подержит, а нас труба зовёт… Чак, это твоя сумка? Вот и славненько, вот и чудненько… Всем пока! Чак, скажи всем «Пока»!

— Фсем пока…

Залька смотрела задумчиво, даже от паяльника оторвалась.

— Странная ты какая-то последнее время. Ничего рассказать не хочешь?

За дверь Милка буквально выпрыгнула.

Чак запутался было в рукавах куртки, а потом попытался надеть рюкзак незастёгнутым клапаном вниз, но Милка была настороже, и эту его попытку пресекла в зародыше.

Чак сказал спасибо, принял перевёрнутый в надлежащее положение рюкзак, запустил в него руку по локоть и радостно вывернул содержимое прямо на лестницу. После чего сказал: «Ой…»

Чак — это Чак.

Милка смотрела, как Чак сгребает обратно в рюкзак какие-то коробочки, баночки, кассеты, ручки, бумажки, календарики и прочую, совсем уже неопознаваемую и изрядно потёртую дрянь. Помогать ему бесполезно — начнёт смущаться и торопиться, и опять всё уронит, проверено. Пусть лучше сам…

— Фот! Я ше помню, што они кте-то… смотри, я тепе покасать хотел…

Это были пробники — не больше кредитной карточки, чёрно-белые, неоформленные. Как всегда, отменного качества. Чак даже пробники делал так, что их в любой редакции брали без звука. Толстенькая такая стопочка — успел нащёлкать, однако, шустрый мальчик.

Они напоминали игральные карты. Милка перетасовала стопку. Потом — ещё раз, уже медленнее.

Царапнула ногтем глянец.

— Прафта, хорошенький?

Ага.

Конечно.

Хорошенький.

И, что характерно, очень узнаваемый.

Классический такой, серебристенький, словно из двух тарелочек склеенный.

* * *

— Перфый рас я слутшайно уфиттел. Не снал ешщё. Хорошо, што я пес аппарата не выхошу, прифышка. Фот и снял. Фот эта фотка, фитишь? На сатнем плане — рекламный щит, ехо потом упрали. Я каштый тень потом прихотил, ф расное фремя. На фсякий слутшай. Осопо не натеялся, но фсё-таки штал. И тоштался! Ф пятнитсу, снофа, ф то ше фремя, минута ф минуту. Фот эти, фитишь? Стесь уше нет рекламноко шщита, ф срету упрали… а фот эти — ешще тшерес нетелю. Токта я потумал, што, наферное, она только по пятнитсам прилетает, и перестал тешурить в трухие тни. А это — на прошлой нетеле, фитишь, листья потшти тшёрные? Это потому, што они уше красные! На плёнке так фсехта, отшень красифо, прафта?..