Юлия Крён - Гуннора. Возлюбленная викинга

• Название: Гуннора. Возлюбленная викинга
• Автор: Юлия Крён
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: ISBN 978-966-14-8769-6 (Украина) ISBN 978-5-9910-3184-4 (Россия) ISBN 978-3-404-16932-0 (нем.)

Средние века. В поисках лучшей жизни семья Гунноры отправилась в Нормандию. Но едва переселенцы ступили на берег, как на них напала орда воинов и родители девушки были убиты. Гуннора и сестры чудом остались в живых… Однажды в их хижину судьба привела самого герцога Ричарда, наследника престола. Одна из девушек приглянулась ему, и герцог велел ей явиться к нему на ложе. Чтобы спасти сестру от позора, Гуннора решила пожертвовать собой — и под покровом темноты пришла вместо нее. Синеглазая язычница не догадывалась, что эта ночь перевернет всю ее жизнь…

---

Как бы то ни было, отцу не удалось переубедить мать: Гунгильда отказывалась даже близко подпускать священника к своим дочерям. В конце концов, она была мастерицей рун. Теперь же Гунгильда, залитая кровью, лежала на песке. Сила рун не спасла ее от жестокой смерти. Гуннора прикрыла Дювелине глаза ладонями, чтобы защитить малышку от этого зрелища, но сама не могла притвориться слепой. Жуткая картина запечатлелась в ее сознании.

Лошадей ее отца видно не было — то ли животные сбежали, то ли их похитили нападавшие, но они хотя бы выжили.

— Куда пойдем? — спросила Сейнфреда.

Гуннора не могла ответить на этот вопрос. Им нужны были сухая одежда, еда, костер, крыша над головой. Им нужны были помощь, утешение, ласка. Однако девочки не знали ни имен своих родственников в Нормандии, ни названия селения, в котором те жили.

— Но что, если они вернутся?

Гуннора встряхнулась. Важнее всего, важнее еды, одежды и крова было само выживание.

— Нам нужно спрятаться.

Она оглянулась. Один из кораблей отплыл от пристани и качался на волнах. Дома в деревне оставались целыми, но если этот христианин и его люди вернутся, именно там они и станут искать выживших. А ночью нельзя было оставаться рядом с трупами. Гуннора указала на рощицу неподалеку.

— Мы сможем добраться туда и укрыться в тени деревьев.

Гуннора, Дювелина, Сейнфреда и Вивея ушли, не оглядываясь. Они шагали по песку, затем по траве, желтой и поникшей, но хотя бы не обагренной кровью. На примятой траве виднелись следы копыт, однако Гуннора не знала, оставили их лошади ее отца или кони убийц. Она знала только одно: сами они не должны оставить следов. Гуннора едва приехала сюда, но уже ненавидела эту страну. И христиан, живших тут.

Она несла Дювелину на руках, и девочка с каждым шагом, казалось, становилась тяжелее, но Гуннора не обращала внимания на боль в руках. Малышка вновь начала плакать, и шелест листвы в роще заглушил ее слабые всхлипы. Листья были крупными, темно-зелеными; впрочем, рощица оказалась еще реже, чем виделось издалека.

— Что теперь? — спросила Сейнфреда.

Гуннора не знала, что ответить. Она усадила Дювелину на землю и опустилась на колени. Земля была теплой, и девушка вывела пальцем на земле руну.

«Наутиз». Беда.

При помощи этой руны можно было принять горе, стать сильнее, избавиться от нужды. Или погибнуть от горя, оказаться раздавленной им, никогда больше не радоваться жизни. Благословение или проклятье. Польза или вред. Добро или зло.

Дювелина плакала и звала маму, Вивея молчала. Сейчас она уже была не похожа на ребенка, шок заставил ее повзрослеть.

— Тихо! — пробормотала Гуннора.

Но Дювелина все рыдала.

— Тихо! — повторила она и, поскольку девочка не замолчала, зажала ей рот ладонью.

Ее пальцы перепачкались в земле, и комья грязи липли к губам малышки.

Плач утих, и Гуннора услышала вдалеке топот копыт. Христианин и его люди возвращались. Может быть, они и не уезжали вовсе, так, отъехали немного, чтобы посмотреть, не покажется ли кто-нибудь.

Сейнфреда расплакалась от страха.

— Ты датчанка, а датчане не плачут, — шикнула на нее Гуннора. — Наш народ презирает слезы.

— Они убьют нас, убьют нас! — хрипло воскликнула Сейнфреда.

— Нет. Я этого не допущу.

В последний раз взглянув на руну «наутиз», Гуннора приказала сестрам следовать за ней.

«Я выдержу это испытание. Я сильная. Я не сдамся».

Они побежали прочь, пересекли небольшую лужайку и добрались до леса. Он был гуще рощицы, тут росли березы и клены, а папоротник доходил девочкам до колен. Из кустов вылетела стайка птиц, испугавшись непривычного шума. Гунноре хотелось, чтобы она и сестры могли вот так же расправить крылья и улететь вдаль. Ей казалось, что они в ловушке. Добравшись до опушки леса, девушка оглянулась. Если сейчас появятся всадники…

Нет, об этом даже думать нельзя! Как нельзя думать и о том, что ее родителей убили, их тела лежат в лужах крови, а сама Гуннора теперь несет ответственность за сестер!

— Нам нужно пробраться к родственникам нашего отца, — сказала Сейнфреда.

Гуннора была рада, что ее сестра способна трезво мыслить, не предаваясь скорби. Но ее предложение ей не понравилось.

— Нам слишком мало известно о них, чтобы мы могли их найти. Мы даже не знаем, как их зовут. Нам лучше разделиться.

Сейнфреда потрясенно уставилась на нее.

— Но…

— Ненадолго, — быстро продолжила Гуннора. — Пока эти мужчины неподалеку. Вы идите в лес, а я останусь здесь, буду смотреть, не появятся ли они. Если я услышу, что они приближаются, то выманю их отсюда подальше.

— Но я не могу…

— Можешь!

Гуннора схватила Сейнфреду за руку. Девушка казалась невероятно хрупкой, но в глазах Сейнфреды читалась нерушимая воля бороться до последнего вздоха. Ради самой себя, а главное, ради своих сестер. Сейнфреда кивнула, но младшие сестры не могли на это согласиться. Вивея закричала, а Дювелина вцепилась Гунноре в юбку. Девушка с трудом разогнула ее цепкие пальцы. Это зрелище разбивало ей сердце. Но, впрочем, ее сердце и так было разбито, и она шла босиком по осколкам, чувствуя, как они взрезают ее ступни.

— Делайте, что я вам говорю!

Она еще никогда не разговаривала с сестрами так строго. И никогда еще не чувствовала себя настолько взрослой.

Девочки, испугавшись, последовали за Сейнфредой в чащу леса. «Надеюсь, это правильное решение», — подумала Гуннора, когда они скрылись из виду. Оставшись одна, она уже не чувствовала себя такой сильной и взрослой. Теперь Гуннора вновь стала маленькой девочкой, которой хотелось, чтобы отец обнял ее, а мать дала мудрый совет. Хотелось на родину.

«Нам и там жилось неплохо, и зачем мы только уехали? Да, иногда нам было холодно, но мне и теперь холодно. Да, иногда мы голодали, но там не было христиан, которые хотели нас убить».

Гуннора прислонилась к стволу дерева и спрятала лицо в ладонях. Жизнь на родине была простой, но мирной. Коннозаводчики и крестьяне, охотники и рыбаки… у всех всего было поровну, когда выдавались удачные годы и когда выдавались неудачные. Обычно всего не хватало. Однажды урожай был настолько мал, что выпустили закон, в соответствии с которым из ячменя разрешалось только печь хлеб, но не делать пиво. Однако мужчины, в первую очередь ее отец, не желали отказываться от спиртного. Они смешивали пиво с ухой или отваром коры деревьев, добавляли туда овощи и ели эту странную похлебку вместо хлеба.

В животе у Гунноры заурчало. Тут не было ни пива, ни хлеба. В лучшем случае ей удастся найти орехи, грибы и ягоды. Девушка опустила руки.

Земля была коричневой и сочной, мох — зеленым и влажным, но она не могла отыскать здесь ничего съедобного. Кроме того, Гуннора была не в силах отделаться от ощущения, что здешние земли прокляты. Они обагрены кровью. Она больше никогда не почувствует себя в безопасности в Нормандии. Этой стране не суждено стать ее новой родиной.

Гуннора подобрала платье, спряталась в кусты и прислушалась. Усеянные шипами ветки цеплялись за ее платье.

Гуннора посмотрела на свою одежду и увидела следы крови на сарафане, булавке, удерживавшей накидку, и двух овальных брошках, соединявших бретельки сарафана с лифом.

Ей хотелось поесть и согреться, а главное — вымыться. Но девушка держала себя в руках, не обращала внимания на кровь, старательно прислушивалась. Не треснет ли ветка под сапогом? Не послышатся ли голоса?

Какое-то время она слышала свое неровное дыхание, шелест листьев и пение птиц, но затем до нее донеслись голоса убийц.

— Это были женщины… девушки. Они где-то спрятались. Нам нужно поймать их… Они все видели… смогут донести на нас…

И вновь послышался топот и ржание коней. Еще ничего не было видно, но Гунноре показалось, что она чувствует на себе взгляды этих мужчин. Взгляд того христианина…

Она знала, что нужно стоять спокойно, нужно представить себе руну, дающую защиту. Нарисовать эту руну на земле, отогнать ею убийц. Но в голове было пусто, она позабыла о своем плане отвлечь этих людей от своих сестер. И девушка бросилась бежать — быстро и шумно. Слишком шумно.

Пробравшись через очередные заросли кустарника, она оказалась на другой поляне. А убийца уже поджидал ее там.

При дворе герцога Ричарда в Руане в этот день многие перешептывались по углам. Альруна вновь прижалась ухом к двери. Мать часто упрекала ее за такое поведение, говорила, что подслушивать — это плохо, но в то же время она утверждала, что знание дарует власть. Альруна была убеждена в том, что знание получить не так-то просто, нельзя задать кому-то вопрос и надеяться найти ответ. Иногда приходилось добывать знание обманом, как вор добывает на рынке свежее красное яблоко.