Николай Томан - История одной сенсации

• Название: История одной сенсации
• Автор: Николай Томан
• Жанр: Научная Фантастика

---

Уже по одному только этому предложение Хазарда заслуживало внимания, и Гоуст слушал его, не прерывая.

- А чего стоят все изыскания наших отделов, изучающих психологию потенциального противника по беллетристике да художественной кинематографии? - все более распалялся генерал Хазард. - Ерунда это! Пустое времяпровождение! Другое дело, когда можно будет судить о русской психике по конкретным данным. Сработают наши "Эн-Джи" в двух-трех хранилищах их термоядерного оружия - вот тогда и посмотрим, какова хваленая стойкость советского народа.

- Вполне согласен с вами, генерал, - удовлетворенно закивал маленькой лысеющей головой Гоуст. - Кому, однако, можно поручить предлагаемую вами рискованную "миссию"?

- Это уж ваше дело, - пожал плечами Хазард. - Кадры подобных людей - в ваших руках. Нужен, конечно, очень отчаянный человек, почти самоубийца.

Гоуст снова неслышно зашагал по мягкому ковру кабинета. Генерал Хазард молча наблюдал за ним, критическим взглядом оценивая его щуплую фигуру, в которой не было ничего не только воинственного, но и военного. По сугубо штатскому облику мало чем отличался он от обычных штабных чиновников, каких немало было в военном министерстве. Презирая людей низкорослых, да еще астенического телосложения, Хазард всегда смотрел на генерала Гоуста с тайным превосходством, хотя он и знал, что обладатель столь хлипкой фигуры в делах агентурной разведки - непререкаемый авторитет.

Посидев у Гоуста еще четверть часа, Хазард откланялся наконец. А как только он вышел, Гоуст вызвал к себе полковника Чэндлера.

- Ну, как, полковник, - обратился Гоуст к Чэндлеру, едва тот вошел в кабинет, - все у вас ясно с Дэвисом?

- Да, сэр.

Разведчик Дэвис был тайным агентом международной категории. Он прошел хорошую школу на родине и еще лучшую практику на территории Советского Союза. Но однажды ему не повезло, и он, не выполнив задания, с трудом ускользнул от советской контрразведки. Этого было достаточно, чтобы некоторые руководящие работники разведки перестали ему доверять. Гоуст, однако, не считал Дэвиса навсегда потерянным агентом. Напротив, он видел в нем много достоинств. Прежде всего это был человек преданный и бесстрашный. Ему смело можно было поручить самое рискованное дело.

Гоуст не верил в те обвинения, которые выдвинули против Дэвиса его недоброжелатели, но он и не вступился за него. К тому у начальника разведывательного управления были свои причины. Ему показалось, что неудачная операция обескуражила Дэвиса, лишила на какое-то время веры в себя. При таком его душевном состоянии Гоуст считал невозможным снова посылать Дэвиса в Россию. Нужно было подержать его в резерве, потомить, дать соскучиться по делу. Даже проявленное к нему недоверие Гоуст считал полезным для восстановления боевого духа Дэвиса - злее будет!

Все это время к тому же велось за "опальным агентом" тайное наблюдение, и вот настала наконец пора снова пустить его в дело.

- Мы были к нему несправедливы в последнее время. Как он перенес это? - спросил Гоуст, хотя ему и самому хорошо было известно состояние Дэвиса.

- Обижен, конечно, - ответил полковник. - Но у нас имеются фонограммы всех его разговоров, вплоть до ночного бреда. Дэвис всегда был человеком редкостной, фанатической ненависти к русским, и это осталось в нем. А может быть, даже и усилилось, ибо именно русских считает он виновниками всех своих бедствий.

- В надежности его можно, значит, не сомневаться? - снова спросил Гоуст, перелистывая папку с личным делом Дэвиса.

- Безусловно, сэр. Он соскучился по работе и готов на любое дело.

- Ну, а необычайную кличку его - "Ва-банк" мы так и оставим за ним? - улыбнулся Гоуст, вглядываясь в фотографию Дэвиса.

- Конечно, сэр, - совершенно серьезно ответил полковник. - Сейчас больше, чем когда-либо, она подходит ему, ибо, как я догадываюсь, в новой операции обстоятельства могут потребовать от него такой ставки, как его собственная жизнь.

- Ну что ж, - заключил Гоуст, приподнявшись со своего кресла и давая этим понять, что аудиенция закончена, - присылайте тогда ко мне Дэвиса, я лично дам ему задание. Подготовьте также Чепстона и Хинсея.

5. Чарльз Каннинг уточняет обстановку

Редактор газеты "Прогресс", в которой работала Керри, был осторожным человеком. Он знал, что сильным мира сего ничего не стоит закрыть его газету, и старался не очень раздражать не только Конгресс, но и военное министерство.

- Мы слишком слабы, чтобы наносить открытые удары, - говорил он обыкновенно в ответ на упреки. - Наш удел - кусать исподтишка.

- Да и кусаем ли мы вообще? - замечали ему на это. - Может быть, только лаем из подворотни?

Керри, уже достаточно знавшая своего редактора, не очень надеялась на то, что он придет в восторг от предложения ее дяди, Джеймса Джессепа. Выслушав от нее даже то немногое, что ей было известно, Каннинг, как она и предполагала, сразу же замотал своей бритой головой самым категорическим образом.

- Нет, нет, милая Керри! С военным министерством мы на этот раз не будем связываться. Оно и так, видимо, не забыло еще нашего участия в разоблачении "космической" мистификация генерала Хазарда.

Керри, впрочем, не очень огорчил столь категорический отказ редактора. Ей и самой история разжалования Джессепа казалась туманной. Смущало и то, что дядя рассказал ей все это в нетрезвом виде. Разговор с Каннингом состоялся у нее вчера, и она почти не вспоминала о нем больше. Но она глубоко ошибалась, полагая, что редактора не заинтересовало ее сообщение. Он-то ведь лучше, чем Керри, знал, как взволновала общественность таинственная катастрофа с пассажирским самолетом на территории бывшей базы тяжелых бомбардировщиков, носителей ядерного оружия.

Всю ночь не выходил у него из головы рассказ Керри о ее дяде, пострадавшем за что-то в связи с этой катастрофой. Не плохо было бы, конечно, самому повидаться с этим Джеймсом Джессепом, но ведь он опальный и за ним, видимо, ведется наблюдение. К тому же он еще и пьяница... Нет, с ним лично не стоило связываться, а порасспросить у людей, сведущих в военной технике, об этом таинственном "Эн-Джи", упоминавшемся в рассказе Джессепа, не мешает, пожалуй.

Перебрав в памяти всех своих знакомых, Каннинг вспомнил о Генри Марчмонте. Вот кто, пожалуй, может пригодиться! Генри, вопервых, старинный его приятель, а во-вторых, консультант одного из технических отделов военного ведомства. И так как Марчмонт жил неподалеку от редакции "Прогресса", Каннинг заехал к нему утром, направляясь на работу.

Выслушав Каннинга, Марчмонт неопределенно пожал плечами:

- Право, не знаю, Чарльз, чем смогу помочь тебе в этом деле... Они ведь меня ни во что такое не посвящают.

- А ты подумай, старина, кто бы смог помочь нам в этом, попросил Каннинг. - Работает же у них кто-нибудь еще, с кем ты в добрых отношениях.

- Не знаю, не знаю... - задумчиво проговорил Марчмонт, прохаживаясь по своей маленькой, заваленной техническими справочниками и научными журналами комнатке. - Есть, конечно, такие люди, но ведь у них там все чертовски засекречено. Даже то, что никакого секрета не представляет. Да и не доверяют они никому ничего секретного. Вот если только Писфулу?..

- А ты знаком с ним? - сразу же оживился Каннинг, услышав фамилию профессора Писфула.

- Знаком, и даже в хороших отношениях.

- Так ведь лучшего и желать не надо! - обрадованно воскликнул Каннинг. - Писфул же в самых близких, почти дружеских отношениях с Хазярдом, и ему, конечно, многое известно. К тому же он, несмотря на эту скандальную историю с "марсианами", видимо, порядочный человек. Поговори с ним, пожалуйста, Генри. Очень тебя прошу!

- Ну что ж, попробую, только не очень уверен, что ему известно что-нибудь об этом "Эн-Джи", хотя он и выполняет кое-какие работы для военного ведомства. Главным образом по части радиотехники и телевидения. Боюсь, однако, что все это не имеет отношения к тайне "Эн-Джи".

Они условились, что как только Марчмонту удастся раздобыть что-нибудь, он немедленно даст знать об этом Каннингу.

А Керри, решив, что судьба бывшего начальника базы тяжелых бомбардировщиков нисколько не интересует редактора "Прогресса", все реже вспоминала о своем дяде. Гораздо чаще задумывалась она теперь о Джонне Мунне, с которым не виделась уже несколько дней. Керри понимала, конечно, что Джон занят очень серьезной работой в своей обсерватории, но не мог он разве уделить ей хоть несколько часов в течение почти целой недели?.. А может быть, она вообще надоела ему? Может быть, ей не следовало вести себя так бесхитростно, не скрывая своего расположения к нему? Она знала, конечно, тактику других девушек и женщин в делах подобного рода, однако сама не только была не способна к этим хитростям, но и просто презирала бы себя, если бы решилась на подобную игру.

Но тут она вспомнила, что одну из своих планеток Джонни назвал ее именем, и ей уже захотелось просить прощения у него.