Виталий Вавикин - Блики, силуэты, тени

• Название: Блики, силуэты, тени
• Автор: Виталий Вавикин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015

Наука и магия всегда идут рука об руку. То, что век назад считалось дьявольщиной, сейчас — технология, доступная каждому. Но хотя и кажется, что жизнь проста и понятна, иногда границы восприятия стираются, позволяя нам заглянуть за грань…

---

На его приглашение откликнулась молодая пара, покинувшая пещеры полгода назад. Его звали Терхо, ее — Стиина. С ними Матиас почувствовал, что снова живет. Потом были Валто и Нуа, которые ушли через неделю. Стиина хихикала и называла этих двух геологов гомосексуалистами.

— А ты бы согласилась стать женой геолога и потратить свою жизнь на изучение каменных пород? — спрашивал Терхо.

— Нет, но они все равно странные, — говорила Стиина.

Следом за геологами появились две семьи переселенцев. Главы семейств были немолоды, а их дочери ждали детей. Они поселились недалеко от Матиаса, построив свои дома, чертежи которых разработал для них Матиас.

Все больше и больше людей выбиралось из пещер. Вокруг дома Матиаса образовалось небольшое поселение. Часто они собирались вместе у кого-нибудь в доме и вспоминали свою прежнюю жизнь в пещерах. Матиасу не нравились эти разговоры. Не нравились они и молодой паре, жившей в его доме — Терхо и Стиине. Только в отличие от Матиаса, которому было что вспомнить о жизни в пещерах, они всегда молчали и слушали как-то слишком внимательно. Отказывались они и от сеансов связи с покинутым убежищем, осуществляемых каждый месяц. А когда вернулись геологи Валто и Нуа, рассказав о том, что нашли в горах уцелевшее древнее строение, молодая пара просто исчезла. Так думал вначале Матиас, пока не нашел на заднем дворе своего дома две скульптуры, похожие как две капли воды с Терхо и Стииной.

В первый момент Матиас решил, что все-таки сошел с ума. Приглашенные соседи долго смотрели на скульптуры, хмурились, ворчали что-то себе под нос. Никто ничего так и не решил. Проще было забыть, убедить себя, что Матиас просто когда-то сделал скульптуры друзей, а потом и сам забыл, что сделал. Но Терхо и Стиина вернулись. Скульптуры ожили в тот самый момент, когда геологи Валто и Нуа начали планировать вскрыть свою находку — древнее строение в горах.

Под каменными глыбами были найдены залежи энергии. Никто не знал, что это. Одни шептались об инопланетных расах, населявших Землю во время Великих ледников, другие говорили, что это наследие предков, оставленное потомству, пережившему Великий ледник.

— Это просто помойка прошлого, — сказали Матиасу Терхо и Стиина.

Они вернулись внезапно — скульптуры ожили и заговорили, Матиас видел их пробуждение своими собственными глазами.

— Кто вы такие? — спросил Матиас.

Вместо ответа ожившие скульптуры вспыхнули, засияли, слепя глаза. Матиас вздрогнул, испугался, хотел убежать, но бежать было некуда — сверкало и искрилось все поселение. Зародившаяся в древнем ядерном могильнике жизнь выбиралась из каменных пород. Но мир снаружи не нравился ей. Она просто хотела заявить о себе и попросить оставить ее в покое.

Матиас и другие жители поселения получили смертельные дозы радиации. Но не прошло и года, как на их месте поселились другие. Любопытство притягивало к могильнику людей со всего мира. Они хотели исследовать, хотели изучать, хотели просто находиться рядом, когда будет сделано грандиозное открытие, смысл которого еще никто не понимал, но все строил планы о том, как вскрыть древнее захоронение. И все они готовы были убить ради своего любопытства. Убить или умереть, не видя конкретных целей, не понимая того, что происходит. Убить или умереть ради простого любопытства…

История десятая. Проскинитарии

Черный тоннель и яркий свет в конце, но не рай. Мужчина в белом халате. Нависает над тобой, смотрит тебе в глаза. Врач. Это просто врач. Не ангел. Ты жив… Лишь тело вздрагивает после дефибрилляции…

Теперь спроси о том, что случилось. Машина скорой помощи гудит. Кто-то говорит об аварии, о потере крови. Говорит далеко-далеко. Кажется, врач, которого ты принял за ангела. Но ты уже не видишь его. Мир снова погружается в туман, в густую молочную мглу… И ты не веришь, что жив…

* * *

Утро. Больница. Белые простыни. Капельница. Стул для посетителей. Сестра с православной иконой в руках. Расскажи ей о своих снах, о своей смерти.

— Твое сердце не билось лишь несколько секунд, — говорит сестра.

Скажи ей, что этих секунд хватило, чтобы прожить целую жизнь. Прожить не здесь, а где-то далеко, в другом месте, другом времени.

— Это ничего не значит, — сестра натянуто улыбается.

Расскажи ей о своей семье. Семье из снов. Расскажи ей о себе. О себе другом. Теперь помолчи и скажи, что эта жизнь — жизнь, которая у тебя сейчас, кажется такой же нереальной, как и та, что была во снах.

— Ты должен радоваться, что выжил, — говорит сестра и обещает помолиться за тебя.

* * *

Сосед по палате. Старик.

— Эй! — зовет он тебя. — Я тут слышал, о чем ты говорил…

— И что?

— Ты это… Повторить не хочешь?

— Повторить что?

— Ну… — старик вздрагивает, моргает. — У тебя же это… Я слышал… Смерть… Ну, как там ее… Была.

— И?

— Да нет… — старик облизывает сухие губы. Видны его желтые, крошащиеся зубы. — Просто интересно… Ты не подумай чего… — он спешно глотает слюну. — Рай… Это… Ну, есть он?

— Откуда мне знать?

— Что, совсем ничего? — продолжал говорить старик, но ты уже отвернулся к стене. — Да-а-а… Значит, ни-че-го…

* * *

Психотерапевт. Полный, невысокий. С густыми бровями и выбритым до глянца лицом. Он приходит ближе к вечеру. Говорит, что твоя сестра беспокоится за тебя.

— Она ведь у вас верующий человек? — спрашивает психотерапевт. Ты киваешь. — А вы?

— Я? Наверное, нет.

— Хорошо, — толстые пальцы психотерапевта сплетаются. Ногти длинные, ухоженные. Он говорит об аварии, в которую ты попал, а ты смотришь на его ногти и пытаешься ни о чем не думать. — Вы потеряли много крови, и у вас на семнадцать секунд остановилось сердце.

— Да, я слышал это от санитаров в скорой помощи.

— У вас была клиническая смерть.

— Получается, да.

— Вы знаете, что это такое?

— У человека останавливается сердце, в результате чего прекращается циркуляция крови. Мозг не обогащается кислородом. Если не реанимировать человека, наступит смерть.

Психотерапевт кивает.

— Бывают случаи, что сердце удается запустить, — говорит он, — но мозг остается мертвым. Это случается, когда проходит слишком много времени.

— И что вы хотите сказать?

— Вас беспокоит то, что вы увидели за те семнадцать секунд, ведь так?

— Немного.

— Расскажите.

— Зачем?

— Вместе мы сможем разобраться.

— Разобраться в чем? В моем безумии?

— Вовсе нет. Я работаю не первый год в этой отрасли, и поверьте мне, вы не единичный случай. И каждый воспринимает клиническую смерть по-своему. Легче всего тем, кто вложил свою жизнь в руки Бога. Они верят в рай, в неисповедимость путей Господних, и то, что с ними происходит, становится для них великой Его милостью.

— Да. Так намного проще.

— Конечно проще! — жизнерадостно говорит еще один врач. Он входит в палату, осматривает твою ногу. — Вот вы, например, верите в Бога? — спрашивает он, улыбаясь. Ты качаешь головой. — Зря!

— Почему?

— Ну как же! Жизнь после смерти и все такое. Целые талмуды макулатуры кричат об этом со своих страниц… Вы видели, например, райские кущи?

— Нет.

— Отлично! Хорошо запомните то, что вы сказали мне сейчас, иначе впоследствии вас убедят в обратном! Как это называется? — хирург нетерпеливо смотрит на психотерапевта, требуя ответа.

— Психологическая внушаемость.

— Точно!

Психотерапевт морщится, говорит, что к тебе это не относится, говорит, что ты психологически устойчив.

— Конечно, — говорит хирург. — Для твоей диссертации подобное утверждение является самым приемлемым.

— Что плохого в том, что я исследую вопросы, ответов на которые пока нет? — психотерапевт встает, собираясь уйти.

— Для образованных людей, конечно, ничего, — говорит врач, но смотрит на тебя. — Но те, кто не силен в медицине, могут действительно поверить в чушь о жизни после смерти.

* * *

— Ну, как нога? — спрашивает хирург, когда за психотерапевтом закрывается дверь. Ты пожимаешь плечами. — Понятно. А как сам? — Ты молчишь. — Не бери в голову.

— Я видел сон. — Смотришь в потолок. — Я прожил там почти неделю. Понимаете? А на самом деле это были семнадцать секунд.

— Ты говоришь о своей остановке сердца? — хирург улыбается. — Давай я расскажу, как это происходит. Может быть, тогда ты сможешь понять. — Он ждет, пока ты не согласишься. — Клиническая смерть — это всего лишь одно из нескольких терминальных состояний. Преагония, агония и только потом клиническая смерть. Качественный переход от жизни к смерти представляется последовательным закономерным нарушением функций и систем организма. Сначала происходит нарушение деятельности центральной нервной системы, низкое артериальное давление, расстройство дыхания. В результате этого наступает кислородное голодание тканей. В твоем случае, я имею в виду кровопотерю, организм задействует различные компенсаторные механизмы. Продолжительность этого процесса составляет несколько часов, затем наступает агония. Остановка дыхания, исчезновение роговидных рефлексов. Твой организм пытается регулировать свои возможности, стремясь сохранить жизнь. Появляется дыхание, начинают пульсировать артерии. Однако эта борьба со смертью неэффективна. Агония длится недолго. После дыхание и сердечные сокращения прекращаются, и наступает клиническая смерть. В это время продолжается лишь клеточный обмен веществ, но постепенно запасы энергетиков в мозге истощаются и нервная ткань умирает. Время клинической смерти составляет примерно три-шесть минут. Те симптомы, которые происходят в организме за это время, можно приравнять к действию кетамина на центральную нервную систему. Отсюда и всевозможные видения… Так что не забивай голову семнадцатью секундами. Тебя нашли не сразу, ты мог быть без сознания несколько часов, а за это время чего только не приснится!