Хаим Саббато - Выверить прицел

• Название: Выверить прицел
• Автор: Хаим Саббато
• Издательство: Мосты культуры / Гешарим
• Жанр: О войне
• Год: 2002
• ISBN: 5-93273-102-8

---

Идти трудно, местность незнакомая. Иду впритык к танку, который впереди меня. Во главе колонны, на джипе, разведка. Указывает дорогу. Соединением снова командует Данон…»

— Когда Данон вернулся в лагерь Ицхак? — спросил следователь.

— Не знаю, — отвечал Эльханан. — Не надо забывать, что в первые дни войны бои велись на небольшом участке Голан, расстояния были короткими. Каждую ночь силы стягивались к лагерю Ицхак или Суфа для перегруппировки на завтра.

«…Во вторник настроение резко улучшилось, хотя продвигаться трудно. Но мы организованны, соблюдаем порядок. Как раз этому нас обучали.

В пути колонна несколько раз останавливалась, но вот мы наконец на месте. В Синдиане. Заняли позицию. Ханан объяснил, что предполагается устроить сирийцам засаду на рассвете: они готовят контратаку в направлении Нафаха. Мы дожидаемся момента, когда начнет светлеть восток. Позиция у нас хорошая, на покатом холме, где растут деревья и стоят несколько давно заброшенных развалюх. Все наше соединение занимает два смежных холма. Танк Данона справа от нас, рядом — еще два танка, с которых ведется наблюдение. Видимость плохая. Утренний туман еще не рассеялся, но восходящее солнце уже снова светит в нашу сторону. Ханан стоит на башне, пытаясь что-нибудь разглядеть. Рами решил поменять позицию. Но и отсюда видно плохо. Пришло предупреждение по связи, что сирийцев засекли, но они еще на далеком от нас расстоянии. Такое ощущение, что на этот раз мы готовы. Мы ждем, чтобы они приблизились, вышли на прямую наводку. Ход предстоящего сражения выглядит обнадеживающе.

Наши танки от них скрыты, да еще фактор внезапности. Плохо, что мы опять стоим против солнца. Густое облако пыли выдает продвижение сирийских танков. По связи передали, что они уже пришли в Эйн-Варду. Дан четкий приказ: не стрелять, пока они не приблизятся на короткую дистанцию, чтобы бить наверняка. Все время поступают донесения об их точном местоположении. И вдруг!

Данон — безо всякого предупреждения — открывает огонь. Что-то непредвиденное вторглось в первоначальный план. Потом мы узнали, что их обнаружило и атаковало другое наше подразделение. Поэтому Данон и стал по ним стрелять. Сирийцы сориентировались быстро и заняли оборонительную позицию. Мы понимали, что тоже должны открыть огонь, но не могли определить цель, потому что пока нам не было их видно. А стрелять вслепую бессмысленно и может повредить нашему плану. Но тут Данон сообщил о попадании, сирийцы открыли ответный огонь, и по вспышкам мы определили их местоположение. Нахман выстрелил, скорректировал наводку и вторым снарядом попал в цель. Снова мы под огнем, и снова снаряды ложатся рядом с нами. Снова шепчут мои губы: „…сохранил живыми наши души и не допустил, чтобы споткнулись наши ноги“. Снаряд угодил прямо в пушку танка, что стоял неподалеку от нас. Он дает задний ход. Следующий снаряд может попасть в нас. Быстрее! Мы меняем позицию. По линии связи передают, что мы их бьем. Много попаданий. Их движение приостановлено. И они больше не стреляют. Но это всего лишь минута. Минута тишины. К ним прибыло подкрепление. Они снова открыли огонь. А я уже было подумал, что этот бой мы выиграли. Оказалось, однако, что скопление сил против нас гораздо большее, чем мы предполагали. Нахман продолжает стрелять, руководствуясь в основном вспышками их выстрелов. Снова снаряды рвутся близко, и снова мы меняем позицию. Фактор внезапности нами утерян, а их позиция лучше нашей. Мы стоим против солнца…»

Я слушал Эльханана и вспоминал, как я молился о том, чтобы хоть на минуту скрылось солнце.

«Рами крикнул: „Водитель! Назад!“ Я решил, что нас подбили. Но нет. Снаряд разорвался рядом.„…Сохранил живыми наши души и не допустил, чтобы споткнулись наши ноги“. Рами легко ранен в щеку. Ему трудно говорить. Ханан перевязывает рану. Еще один наш танк загорелся. Вытаскиваем из него раненых. У нас не работает поворотное устройство башни. Как дальше стрелять? Рами почти ничего не может произнести. Ханан принимает команду и занимает место Рами. Докладывает Данону, что башня танка вышла из строя. В это время по линии связи идут переговоры об эвакуации раненых. Дело непростое, опасное, надо пересечь открытую местность. Ищут тех, кто может это сделать. Поскольку наш танк стал к бою негоден, Данон приказывает Ханану подобрать раненых, идти в Алику, починить танк и как можно скорее возвращаться. У него остался всего один танк. Каковы сила и мужество этого человека! Я подумал тогда, узнает ли кто-нибудь об этих людях и о том, что они сделали? Мы двинулись. Ханан часто меня останавливал, чтобы „не засветиться“ в этом опасном месте. Спрыгивал с танка, подбирал раненых и тащил к нам. Один был ранен очень тяжело — в живот и обе ноги. Ханан принес его на плечах. Молчал. Мы пробовали внести его внутрь, не получилось. Уложили на броне. Раненый не издавал ни звука. Ханан ушел снова, а мы тем временем освободили внутри места для раненых. Быстро пошли на Алику. По дороге встретились два танка. Мы не знали, откуда они и куда направляются. Надеялись, что к Данону. Ему так нужен сейчас каждый танк.

В Алике мы начали вытаскивать раненых и не сразу поняли, что происходит вокруг. Говорившие по-французски люди с разного вида камерами окружили танк, фотографируя его и раненых со всех мыслимых ракурсов. Один почти уселся на раненого верхом, чтобы получить нужный снимок. Мы не понимали, кто эти люди и что им нужно. Нам помогала выносить раненых лагерная обслуга, пожилые люди. Они смотрели на нас как на героев. Не хотелось говорить им, сколько раз я чувствовал полную свою беспомощность, когда кругом рвались снаряды, а я не мог справиться с коробкой передач. Ханан побежал за ремонтниками. Упирая на то, что время сейчас критическое, он привел с собой двух танкистов, чтобы сменили Рами и Нахмана. Они сказали, что служат в 188-м полку. Их полк понес огромные потери в Йом-Кипур. В первый день войны он один сдерживал сирийские танки на южном направлении Голанских высот. Эти ребята выглядели совершенно подавленными. Кто знает, через что им пришлось пройти. Мы не спрашивали. Починили танк, запаслись боеприпасами, горючим и сменили пулемет, пострадавший, когда в башню ударил крупный осколок.

Ханан пошел к заместителю командира полка доложить, что мы возвращаемся к Данону. Замкомполка Леви из Бет а-Шита, абсолютно спокойный, стоял возле джипа и принимал по рации какое-то донесение. Он сделал нам знак подождать. Мы знали, что нас ждет Данон, что положение у него тяжелое, и не хотели задерживаться.

Замкомполка тихо сказал Ханану: „Вы остаетесь здесь“. Немного помолчал и добавил: „Вертолеты сирийских коммандос только что приземлились у перекрестка Нафах. Некому оборонять лагерь. Все танки, которые могли хоть как-то двигаться, я отправил в помощь Данону. Ваш танк сейчас здесь единственный исправный танк. Вы мне нужны. Оставайтесь на своих местах“. Слух о десанте распространился быстро. О нем слышали все, у кого работала связь. Доносили о двух вертолетах. Кто-то передавал, что даже видел, как из них высаживаются солдаты. Другой говорил, что они идут к Нафаху…»

Я сидел и слушал рассказ Эльханана о вертолетах сирийских коммандос, которые приземлились утром во вторник у перекрестка Нафах. Рядом с нами. Я едва не вскочил с места и не вмешался, хотел сказать: «Да, да! Я их видел! Видел, как они выпрыгивают из вертолетов прямо напротив нас. Но их в ту же минуту уничтожили». Я промолчал. В конце концов, главное я теперь знаю: это мне не померещилось.

Эльханан:

«…В лагере были в основном штабные. Все в напряжении и беспокойстве: кто их защитит? Замкомполка держался здорово. Стоял, прислонясь к джипу, и отдавал распоряжения. Мы услышали самолеты. Высоко над нами, описывая в небе широкую дугу, летел МИГ. Кто-то сказал, что он, видимо, защищает те вертолеты. Но тут прилетел наш самолет, и завязался воздушный бой. Какой-то из двух истребителей стал падать. Непонятно чей. Раскрылся парашют. Летчик повис — один — между небом и землей. Между жизнью и смертью. Молимся за него. Еще один МИГ показался из-за холмов. Люди нервничают. Я понимаю: это означает, что мы еще не окончательно остановили сирийцев.

Вызвав Ханана, замкомполка приказывает ему идти на помощь к Данону. Сирийские коммандос уничтожены, говорит он. На этот раз мы идем быстро и вместе с еще одним танком. Прибыли в Синдиану. Положение там не из легких. Несмотря на прибывшее еще до нас подкрепление, сирийский напор не ослабевает.

Как раз сейчас они предпринимают контратаку. Я вижу танк Данона, стреляющий без передышки. Мы занимаем позицию недалеко от танка заместителя командира роты. И тут этот танк подбивают. Командир выпрыгивает из него и переходит к нам. Наш заряжающий сошел и дал место Ханану. Замкомроты теперь наш командир. Получаем приказ двигаться вперёд, потому что сирийская контратака захлебнулась и стрельба поутихла. Некоторые их танки начали отступать. Теперь в атаку идут наши силы. Заходим с запада, с их правого фланга. Пока все тихо, но уже начало темнеть, и местность трудна. Огромные валуны. Нам приказывают осуществить штурм-бросок на Рамтание. Наше продвижение едва ли можно назвать „броском“. Мы в основном по этим камням ползем. Вступает в действие их артиллерия. Откуда? Кто нас обнаружил? И опять стреляют танки, опять снаряды ложатся вокруг нас, и наш танк опять в своем репертуаре: заглох мотор. Я высвободил тормоз, и танк завелся. Данон кричит: „Рассредоточиться! Идти вперед! Подавить все цели, все огневые точки, которые ведут по нам стрельбу!“ Но наш командир никаких целей не видит. Может, это потому, что мы находимся позади. Данон повторяет свой приказ снова и снова. Место нехорошее. Вокруг беспрестанно свистят пули. Уже почти стемнело. Ничего не видно. Данон приказывает повернуть назад. Нельзя атаковать в темноте. Жаль, конечно. Наши силы подошли достаточно близко к сирийцам. Они продолжают по нам стрелять. Назад идти тоже трудно.