Габриель Ферри - Обитатель лесов

• Название: Обитатель лесов
• Автор: Габриель Ферри
• Издательство: Диамант, Печатное дело
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-7356-0010-9

Авантюрный роман знаменитого французского писателя Габриеля Ферри (1809–1852) до сих пор считается непревзойденным образцом приключенческого жанра. Полные опасностей странствия двух неразлучных друзей захватывают воображение читателей всех возрастов. Действие происходит в дикой горной стране на северо-западе Мексики, куда в поисках золота отправляется экспедиция дона Эстевана.

Издание осуществляется с книги, вышедшей в 1867 году. В советское время роман не публиковался.

---

На одном из них, назвавшем себя еще прежде «обитателем лесов», была надета куртка, которая вполне соответствовала требованиям образа жизни в лесах и напоминала в одно и то же время одежду индейцев и трапперов. На голове у него была надета шапка из лисьего меха, имевшая форму усеченного конуса. Плечи его покрывала пестрая хлопчатобумажная рубашка, а на земле возле него лежало одеяние вроде плаща, сшитое из шерстяного одеяла. На ногах были кожаные гамаши, а вместо макасинов[4] у него были надеты подбитые гвоздями башмаки такой прочности, что могли служить несколько лет сряду.

Через одно плечо, накрест, висел гладко оскобленный рог буйвола для содержания пороха, между тем как с другой стороны был привешен кожаный мешок, в котором хранился богатый запас свинцовых пуль. Лежавшая возле него длинная винтовка и охотничий нож, торчавший в пестром шерстяном поясе, дополняли вооружение охотника. Его гигантский рост свидетельствовал о его происхождении от первых нормандских поселенцев Канады, встречающихся теперь здесь все реже и реже. Его волосы значительно поседели, и их было бы трудно отличить от меха шапки, если бы границу между тем и другим не обозначал явственно широкий, круглый шрам, шедший от одного виска до другого. Шрам этот доказывал, что хотя у него и сохранились еще волосы на голове, но тем не менее он претерпел большую опасность лишиться их.

Когда пламя от разведенного костра падало на побуревшие от солнца и ветра черты лица этого великана, они казались едва ли не медными. Заметим к слову, что во всем его лице хранилось выражение добродушия, которое было очень кстати при Геркулесовых размерах его членов. Товарищ охотника тоже был высокого роста, однако казался карликом рядом с этим великаном. На вид его спутнику можно было дать лет сорок пять, в его темных глазах угадывались решимость и твердость духа. По-видимому, он был южанин, ибо цвет лица его был смуглый от загара.

Хотя одежда его почти ничем не отличалась от одежды товарища, однако покрой ее заставлял предполагать в нем скорее всадника, нежели пешего обитателя лесов. Впрочем, его изношенные башмаки свидетельствовали, что он совершил в них не один трудный переход.

Оба охотника расположились на траве подле огня и с вожделением время от времени посматривали на баранью ляжку, наколотую на железный прут и жарившуюся на пылающих углях.

Их неторопливая беседа, вероятно, заинтересует и нашего любопытного читателя, а посему сообщим, что младший из охотников излагал своему старшему товарищу события, о которых было уже упомянуто в начале нашего рассказа. Напомним, что человек этот был не кто иной, как Хозе по прозвищу «соня», с которым мы познакомили читателей в бухте Эланхови. Спустя несколько дней после совершенного там грабителями злодеяния он решил разузнать поближе о подробностях, совершившихся в ту ночь, и потребовал привлечь к суду своего капитана, который назначил его тогда в бухту часовым и показал на него, как на участника в убийстве графини. Несмотря на тяжесть улик, капитану удалось с помощью подкупа судей избавиться от обвинений, а правдолюбец Хозе угодил в ссылку в Цеуту. После многих приключений бедолаге удалось, наконец, бежать из ссылки в Америку, где он сошелся с охотником, назвавшим себя «обитателем лесов», но не любившим распространяться о своем прошлом и тем более о происхождении зловещего шрама на лице.

В то время, как охотники беседовали о своей прежней жизни и канадец не торопясь рассказывал своему товарищу о своей матросской службе, рядом неожиданно затрещали ветки. Оба замолчали и потянулись к оружию. Шаги принадлежали Тибурцио, который выступил из темноты и тотчас узнал канадца по голосу. Он направился к лежавшим охотникам и попросил их дать ему пристанище на предстоящую ночь.

— Добро пожаловать! — отозвался канадец, протягивая руку пришельцу, который еще раньше вызвал у него симпатию. Между тем Хозе посмотрел на Тибурцио с нескрываемым удивлением.

— Вы, верно, давно уже отстали от всадников, с которыми мы вас видели вчера? — спросил он Тибурцио, который от изнеможения почти повалился наземь. — Разве вы не знаете, что в каком-нибудь получасе отсюда вы могли бы найти другой, гораздо лучший прием, чем у нас? Неужели хозяин гациенды отказал вам в гостеприимстве?

— Я только что оттуда, — отвечал Тибурцио. — Я не смею упрекнуть дона Августина в негостеприимстве, но в его доме остановились гости, с которыми я не мог оставаться под одной крышей и чувствовать себя в безопасности.

— Как? — спросил Хозе. — Разве случилось что-нибудь особенное?

Тибурцио откинул плащ и показал свою правую руку, рукав которой был разрезан ножом Кучильо и весьма измазан кровью.

— Черт возьми! — воскликнул канадец. — Вы, по-видимому, имели дело с негодяем, у которого твердая рука! Несколько дюймов в сторону, и вам пришлось бы расстаться с жизнью. Но рана уже не кровоточит, — прибавил он, осторожно отделяя прилипшие куски одежды. — К счастью, вена не задета.

Омыв рану водой, старый охотник попросил Хозе принести щепотку цветка орегамо, а сам принялся отыскивать какую-то траву. Вскоре Хозе возвратился, в точности исполнив приказание своего товарища, который приготовил из принесенных трав род пластыря, обложил им рану и потом стянул ее поясом Тибурцио. Покончив с работой, старик пригласил Тибурцио присоединиться к их ужину; но юноша поблагодарил за приглашение и попросил позволения полежать и немного поспать, ибо утомился и потерял немало крови. И пока он спал на его плаще, канадец молча рассматривал лицо спавшего, а потом, обратившись к Хозе, заметил:

— Если черты его лица меня не обманывают, я думаю, нам не придется сожалеть, что мы приютили этого бедного малого. Как ты думаешь, сколько ему лет? — спросил старик.

— Ему не более двадцати четырех лет, в этом я готов поручиться, — отвечал бывший стражник.

— Пожалуй, ты прав, — проронил канадец и, помолчав, добавил чуть слышно: — Столько же лет должно было бы быть и моему сыну, если бы он был в живых!.. — При этих словах из его широкой груди вырвался глубокий вздох.

— О ком ты думаешь? — спросил с тревогой испанец, на которого эти слова произвели впечатление.

— Что прошло, то прошло, говорю тебе, — ответил старый охотник, — и если человек чего-нибудь лишится, то лучше об этом более не думать. Что об этом толковать; я жил одиноким в лесах, и, верно, одиноким придется мне и умереть!

Этими словами разговор между обоими собеседниками прекратился, и они приступили к трапезе, после чего Хозе поднялся с места, намереваясь поймать для себя одну из лошадей, принадлежащих хозяину гациенды. При бесчисленном множестве этих животных ни один из охотников не счел бы такой поступок дурным делом.

Канадец остался один. Поглядев еще несколько минут на спящего Тибурцио, старик подбросил охапку хвороста в костер и вскоре тоже погрузился в глубокий сон.

Наступила тишина, нарушаемая только дуновением вечернего ветра, колебавшего верхушки деревьев, под которыми покоились два человека, не подозревавшие, что двадцать лет тому назад они спали один подле другого, точно так же убаюкиваемые тогда шумом океана, как теперь шелестом деревьев.

Глава VI

Между тем как Тибурцио и старый охотник наслаждались безмятежным сном, в гациенде среди собравшихся гостей шли раздоры. Дон Эстеван, совещавшийся потихоньку в своей комнате с Кучильо, приказал ему еще в ту же ночь расправиться с Тибурцио, который знал тайну существования Золотоносной долины и мог помешать в их предприятии. Но, кроме того, надо полагать, были и другие более важные причины, которые побуждали его захватить этого молодого человека. Но об этих мотивах мы еще будем иметь случай поведать читателю при дальнейшем ходе нашего рассказа. Сейчас же заметим, что участь Тибурцио показалась дону Эстевану столь важной, что он решился в тот же вечер отправиться с несколькими провожатыми отыскивать беглеца. К несчастью для нашего героя, Кучильо успел заметить, в какую сторону он повернул от парка, и догадался, что он направился в лес, туда, где был виден костер. Он рассчитывал, что отыщет его там, и надеялся захватить без малейшего сопротивления. Не успела кавалькада под предводительством своего главного начальника собраться во дворе гациенды, как Кучильо был уже на коне и направился по указанному пути.

Доехав до того места, которое было ярко освещено огнем разведенного костра, Кучильо осторожно сошел с лошади, привязал ее к ветви сумаха[5] и точно ягуар пополз вперед. Добравшись таким образом до сросшихся корней какого-то высокого дерева, он остановился, чтобы осмотреться. При взгляде в ту сторону, где горел костер, зловещая улыбка мелькнула на его лице.

Хозе перед тем только что вернулся назад со своей добычей и едва прилег, чтобы соснуть, в то время как канадец проснулся от послышавшегося топота коней. Старый охотник склонился к Тибурцио и стал внимательно рассматривать его лицо. Потом он отошел на свое прежнее место и, усевшись у огня, начал рассуждать сам с собою: