Саша Суздаль - Евангелие от рыжего кота

• Название: Евангелие от рыжего кота
• Автор: Саша Суздаль
• Жанр: Исторические приключения

Есть Свет и Тьма.

Тьмы изначально больше, но Свет всегда сильнее и вечно горит спасительным огнём чрево Чистилища, освобождая души от Тьмы.

Каждый вправе выбрать свою дорогу и в том его Свобода. Путь к Свету не бывает прямым, а самая короткая тропа – во Тьму.

Выбирай, куда тебе идти, и не говори, что тебя не предупредили...

---

Чем ближе мы подходили к Поти, тем задумчивее становился взгляд Жана ле Мена. Стоило на палубе появиться Нино, как он сразу оживал и сыпал колкостями, хотя девушка плохо понимала его французский. А Жан плохо говорил на греческом, который хорошо понимала она. Я сочувствовал Жану, так как видел, что мой друг влюбился в Нино, хотя я в ней ответного чувства не замечал. Жан часто подходил ко мне и говорил: — Ты видел?

— Что? — не понимал я.

— Как она на меня посмотрела, — говорил Жан, не требуя ответа, так как ответ звучал в его голосе. Я стал опасаться за друга и размышлял о том, что нам делать после прихода в Поти. Не стоит забывать, что мы должны хранить Рубин Милосердия, который нам поручил маршал Матье де Клермон. Что-либо вразумительное не приходило мне в голову, как тут на меня снова наткнулся Жан и спросил с серьёзным видом, точно я его личный священник:

— Что ты думаешь о целибате[47]?

Его вопрос меня огорошил, так как я меньше всего об этом думал, поэтому переспросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты давал обет безбрачия? — спросил Жак у меня.

— Нет, — ответил я, а по виду Жана понял, что тот совершил данное действие. Чтобы успокоить моего юного друга, я сказал: — Ты можешь дать новый обет.

— Какой? — заинтересованно спросил Жан.

— Дай обет, что ты не придерживаешься целибата.

Лоб Жана посетила одна глубокая борозда, после чего он вполне серьёзно произнёс: — Я даю обет «брачия».

Я сомневался, что такой обет имеет право на существование, но посветлевшее лицо Жана вполне оправдывало моё малое прегрешение. Как же я ошибался, когда думал, что на этом Жан успокоиться! Не прошло и полдня, как он снова припёрся на исповедь и сообщил:

— Нам, ведь, не обязательно оставаться на корабле, когда мы придём в Поти?

— Что ты хочешь сказать? — спросил я у Жана напрямик.

— Для безопасности Нино нам стоит проводить девушку на её родину, — сказал Жан, вопросительно заглядывая мне в глаза. В его словах имелось зерно правды – мы могли путешествовать куда угодно, но так не хотелось оставлять корабль и капитана Адониса.

— Посмотрим, — дипломатично ответил я, чтобы немного остудить своего друга.

Поти встречал нас не очень радостно. Наступала осенняя пора, а вместе с ней и утренние туманы, отчего к берегу шли на единственном кливере, который изредка обвисал на носу в связи с отсутствием ветра. Несмотря на это, необычайно возбуждённая Нино светилась, заменяя утонувшее в тумане солнце. Капитан Адонис, не имевший опыта плавания в таких условиях, надеялся только на рулевого и старых моряков, не мешая им своими командами.

Вскоре морской бриз угнал туман в леса, покрывающие горы, медленно открывая солнечным лучам побережье и порт. Зелёная прибрежная полоса, прикрытая сверху далёкими белыми вершинами, синевой и туманом, радовала глаз своей сочностью, совсем позабыв о том, что впереди осень и зима. Правда, в этих местах зима настолько мягкая, что походит, скорее, на продлившуюся осень. Всего этого мы не знали, а просто радовались тому, что почувствуем под ногами твёрдую почву.

Сойдя на берег, мы радовались вместе с Нино, оккупировав первый попавшийся духан[48] и наслаждаясь нежнейшей гебжалиа[49], сочным мергельским хачапури, кушали сациви[50] и ели жареное мясо с приправой, остроту которого запивали красным вином. Нино взяла на себя роль тамады, радостно провозглашая тосты за своих новых друзей, которые переводил Адонис. Духанщик позвал музыкантов, которые под звуки гудаствири[51] и доли[52], запели речитативом, а дальше затянули трёхголосие, отчего Нино, чуть не заплакала, а потом пустилась в пляс.

Гуляли до позднего вечера, и возвращаться на корабль так не хотелось, что до утра бродили по берегу: кто-то, Нино, наслаждаясь свободой, а некто, как Жан, восхищаясь девушкой. Я и Адонис любовались обоими, не погружаясь мыслями в будущее, которое может оказаться печальным. Утром, когда мы возвратились на корабль, Жан отвёл меня в сторону и сказал: — После того, что произошло вчера, мы просто обязаны проводить Нино до её дома!

Я не очень понимал, что такого произошло вчера, отчего мы должны сопровождать девушку, но красноречивый взгляд Жана был настолько умоляющим, что я не посмел разрушить его надежды. Когда я сообщил Нино о том, что мы сопроводим её до дома, она с такой благодарностью посмотрела на меня, что развеяла всё мои сомнения. Адонис, услышав наше решение, так загрустил, что на него нельзя было смотреть. «Морской волк» раскис, как девчонка. Он пообещал, что придет через год и будет ждать меня в Поти, и мне пришлось согласиться с ним, поставив условие ждать неделю, а потом отправляться по своим делам.

Сборы были короткими. Адонис щедро насыпал нам в котомки золотых монет разной чеканки, но много взять мы не могли, так как путешествие в горах не прогулка вдоль Сены в Париже. Адонис купил двух ослов для поклажи, а идти нам придётся пешком. Прощанье с Адонисом мы не затягивали, так как смотреть на его огорчённое лицо, не было мочи. Не дожидаясь ночи, мы тронулись в путь, считая, что лучше заночевать в лесу, чем растягивать процедуру прощания.

Через несколько дней мы добрались до Кутаиси, причём, Нино, в походе, чувствовала себя намного лучше, в отличие от нас. Данная территория довольно плотно заселена, поэтому не составляло труда найти кров и пищу, а в дороге попутчиков. Местность, пусть и холмистая, не шла ни в какое сравнение с горами, которые поднимались вдали белыми вершинами. Пересекающие её реки не столь широки, чтобы представлять препятствие, но достаточные для того, чтобы напоить любого путешественника кристально чистой холодной водой. Город Кутаиси возвышался над всем районом, оседлав высокую скалу на правом берегу Риони. Окружённый высокой стеной, из-за которой едва выглядывал храм Успения Богородицы, он представлял собой неприступную крепость и издали внушал доверие. Увидев её далёкий контур, я перекрестился, а Жан, сделав это машинально, во все глаза смотрел на сияющее лицо Нино.

Дорога, ведущая к городу, довольно утомительна и крута, поэтому мы очень запыхались, пока добрались до городских ворот. Стражники окинули нас взглядом, но пропустили, посчитав, что мы сопровождаем Нино. Оставив нас вместе с ослами возле духана, она отправилась в царский дворец, который, издали, не казался таким впечатляющим, как мы ожидали. Нино отсутствовала довольно долго, и Жан начал изводить меня дурацкими вопросами, пока перед нами не появился джигит в чёрной одежде, который что-то говорил и стал жестами приглашать нас идти с ним. Я подумал, что нам не стоит применять оружие, так как с Нино, возможно, всё в порядке, поэтому последовал за джигитом, подавая пример Жану. Нас привели к крытой беседке, увитой виноградом, где находилась Нино в обществе мужчины преклонных лет с чёрной седеющей бородой и женщины с греческим профилем, одетой в белые одежды. В стороне сидел второй мужчина лет сорока пяти, как я впоследствии узнал, сын царя Давида, по имени Константин. Они вели оживлённую беседу, которую прервали при нашем появлении.

Увидев нас, Нино оживлённо поднялась и представила нас царю Давиду Нарину. Сын Давида только кивнул головой, а царица Феодора стала расспрашивать на французском о Константинополе и своём брате Андронике, базилевсе Восточной Римской империи. Я рассказал о посещении сестрой Марией брата царицы Феодоры, а потом она расспрашивала о ионитах и нашем ордене госпитальеров. Жан, с любезностью придворного, вытащил из-за пазухи щепку от Креста Господня, вывезенную им из Иерусалима, и подал реликвию в нежные монаршие ручки, а потом и вовсе расщедрился и подарил реликвию царице. Я не очень верил в божественное происхождение реликвии, так как в Иерусалиме их продают на каждом углу пучок, но, тем не менее, царица приняла подарок с благодарностью. Давид хотел подарить нам лошадей, но я благородно отказался, заявив, что слугам божьим следует ходить пешком. У Нино причин отказаться не имелось, а когда царь вручил ей саблю, отделанную серебром, то она и вовсе всё забыла, рассматривая смертельную игрушку.

Мы переночевали в духане, а с утра отправились в дальнейший путь. Нино не очень хорошо знала дорогу, по которой мы путешествовали, точнее, совсем его не знала, и имела то преимущество, что понимала местное наречие. Правда, её преимущество сводилось на нет, так как некоторые их встреченных путешественников говорили на таком диалекте, что Нино едва могла связать два слова. Вначале мы шли вдоль речки Квирили, которая впадает в Риони, пока не добрались до Зестафони, откуда начались дикие места. Нино для удобства переоделась в мужскую одежду, купленную в Кутаиси, но я подозреваю, что всему причиной оружие, которым её наградил царь Давид. Она постоянно хваталась за посеребренную ручку своего сокровища, а на привалах, вместо того, чтобы отдохнуть, сражалась на палках с Жаном, который с видом знатока учил её приемам обращения с мечом. Его «миротворец», как он его называл, всегда оставался скрытым под плащом, но был ей тяжеловат. После нескольких уроков с ним, она поняла, что это не её оружие и кроме своей сабли в руки ничего не брала.