Александра Айви - Рождество у русла реки (ЛП)

• Название: Рождество у русла реки (ЛП)
• Автор: Александра Айви
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014

Это сезон для новых начинаний: Молли провела свое последнее Рождество в одиночестве. Она ждала пять лет, когда же Гаррик заметит ее, кем-то большим, чем только сиделкой его матери. Мужчина навсегда останется в ее сердце, но она намерена найти кого-то, кто захочет построить с ней семью. Она не имела ни малейшего представления, что написав заявление об увольнении, вернет Гаррика назад в Вилдлендс. Потребуется рождественское чудо, чтобы соединить их вместе: Гаррик не мог поверить, что Молли готова уйти. Она не только стала незаменима для его матери, но он также привык к ее письмам, которые приходили, когда он находится вдали от дома. Будь он проклят, если даст ей ускользнуть. Но после возвращение в Вилдлендс, Гаррик должен выбрать — открыть свое сердце женщине, которую он любит или рискнуть потерять ее навсегда.

---

— О, Боже, Гаррик. Пожалуйста.

— Ты трогала себя, Молли? — прошептал он в изгиб у ее ушка, нажал ей на спину, застонав, когда почувствовал, насколько она была мокрой, даже сквозь джинсы. — Ты хотела, чтобы это был я? Моя рука? Мои губы?

— Да, — ответила она, с перехватившим дыханием. — В постели. В душе.

Пума Гаррика зарычала под кожей. Только мысль о ней, на кровати, голой. Или под горячей струей душа с рукой между бедер, с напряженными сосками, ее бедра покачиваются. Он сошел с ума от похоти. Блять. Она хотела его так же, как он хотел ее. Он был таким идиотом. Он всегда это знал, всегда чувствовал, но делал вид, что это было не важно, всего лишь случайная связь.

И как истинный ублюдок, он оставался далеко, чтобы и дальше оставлять это так.

Он отступил назад. Больше нет. Не сейчас. Он хотел этого, нуждался в этом. Нуждался в ней. Ее прикосновения, ее вкус на его языке. С вынужденной мягкостью, он опустил чашечки лифчика, освободив ее тяжелые груди. Мгновение, он просто смотрел на нее, каждый его дюйм был жестким и встревоженным.

— Черт, Молли, — произнес он хрипло, руки сжались в нетерпении. — Ты самая красивая женщина.

Ее глаза опустились вниз.

— Нет…

— Да, — настоял он, почти грубо. — Да, черт возьми. — Он протянул руку и погладил правую грудь, а потом большим пальцем потер один сморщенный сосок. — Самая красивая женщина, из всех виденных мною.

У нее перехватило дыхание.

— И я не заслуживаю тебя, — закончил он.

— Гаррик, — начала она. Но когда он наклонил голову, всхлестнув другую натянутую струну, взяв ее грудь и щелкнув языком, она больше ничего не сказала.

Она только вздыхала, стонала, ее руки путались в его волосах, а ее бедра двигались по его бедру.

Блять, она так реагировала. Так восхитительно. Так честно. Так…

Его.

Его пума зарычал, царапая грудь когтями. Что он делал? О чем думал? Каждый вкус, каждый чертов контакт, был как горячий наркотик.

Когда он взял темно-розовый бутон соска в рот, щелкнул по нему нежно языком, он выпустил другую грудь и опустил руку вниз, двигаясь к мокрому сокровищу, которое искал. Когда его пальцы встретились с джинсовой тканью и молнией, он быстро расстегнул их. И отнимая на мгновение губы от нее, стащил ненужную ткань вниз по бедрам, ногам и лодыжкам, мгновение и она переступила через них. Его член встал колом против его молнии, он отступил и посмотрел на видение перед ним.

Пятилетняя фантазия превращалась в жизнь.

У нее были плавные изгибы, слегка загорелая кожа и эротически влажный жар, и Гаррик не знал, что он хотел сделать первым, поцеловать, попробовать на вкус или трахнуть ее. У нее было такое прекрасное тело. Конечно, думая о ней, он представлял ее сто раз, с пальцами вокруг его члена. Но его фантазии, были ничем с реальностью. Тяжелые груди с ягодно-розовыми сосками, тонкая талия, бритый холмик. Кроме того, все это с лицом и сердцем ангела.

И было не удивительно, что он упал на колени перед ней.

Ее глаза расширились.

— Гаррик, что ты делаешь?

— Поклоняюсь тебе, Мол, — он поспешно кивнул и набросился на ее киску языком.

— О Мой Бог, — вскрикнула она.

— Такая мягкая, — пробормотал он, уткнувшись в ее бритую киску носом, а затем провел языком по ее горячим влажным губкам. Христос, она пахла так сладко. Мед и сливки.

— Гаррик, — вскрикнула она снова, ее руки опустились на его плечи, чтобы удержаться.

— Я держу тебя, сладкая. Я не дам тебе упасть.

Он схватил ее за бедра и крепко сжал, потом снова опустил язык к ней, застонав, когда горячая влага встретилась с ним. Он мог чувствовать, как ее клитор пульсирует под тонким слоем кожи чуть выше него и он хотел почувствовать его во рту. Хотел сосать то сильно сначала, то мягко как перышко, пока бы она не распалась в его руках.

Но, он хотел быть внутри нее.

Его руки стали жестче на ее бедрах, он прижал ее к себе, а потом медленно засунул язык ей в киску.

Она ахнула и вскрикнула.

— О, Боже! О, Гаррик!

Ее стенки вздрогнули и сжались вокруг его нетерпеливого языка, поощряя его. Он протолкнулся внутрь, входя так далеко, как позволил его рот. Его член кричал, чтобы его освободили от штанов, и впустили в ее тугое, горячее тело, но он проигнорировал это. Он хотел довести ее до кульминации. Он хотел почувствовать дрожь, против его рта, когда он скользил вниз.

Он трахал ее, пока она покачивала бедрами против него, и когда Молли замерла, все ее тело напряглось, когда он замедлился. Его взгляд сместился вверх, он увидел, как мышцы живота сжимаются, ее ребра показывали, каким учащенным, было ее дыхание, ее соски были такими темными и твердыми, что он еле отвел взгляд. Но ее лицо, ее прекрасное лицо, покраснело, было видно, что она готова к полету, который он приблизил, облизав ее от низа до самого клитора.

— О, да! — закричала она. — Да! Гаррик, не останавливайся!

Легчайшими щелчками, он дразнил ее бутон, пока тот не увеличился и не стал темно-розовым. Она была так возбуждена, стонала, кричала, умоляла, ее ноги подгибались, но он держал крепко. Когда молнии замигали и фейерверки взорвались внутри, она распалась, вскрикивая, ее руки дрожали.

А Гаррик потерял то, что оставалось от его рассудка.

И это было единственное объяснение тому, что он сделал дальше.

Или попытался сделать.

Это произошло так быстро, что даже не верилось. В один момент он был в костюме, любуясь девушкой, о которой мечтал и фантазировал в течение долгих пяти лен, а в следующий, он был потерян в своем коте. Пума внутри него, яростно зарычал и выпустил когти на правой руке. Прежде чем смог остановиться, его рука уже опустилась чуть выше живота, а когти были готовы нанести удар.

Голова Молли упала. Ее глаза были остекленевшими, под тяжелыми веками, когда она посмотрела на него.

— Боже мой! — прохрипела она. — Что ты делаешь?

— Не знаю, — солгал он.

Иисус, он точно знал что делает. Или хотел сделать. Он хотел пометить ее.

Пометить. ЕЕ.

Вытряхнув безумие из головы, он встал, попятился. Этого не происходит. Он этого не делал. Он посмотрел на свою правую руку. Блядь! Когти все еще были там. Как это случилось? Почему? Он был с женщинами и раньше, и ничего подобного не происходило.

До Молли.

О, дерьмо…конечно, Молли.

Она была чертовым видом пары! А он был определенно не таким. Ну и мудаком он был. Он даже не знал, как выглядит спаривание. Он вырос с родителями, которые никогда не были вместе, которые целиком и полностью посвятили себя работе. Это было единственное, что он знал. И независимо от того, как сильно, он хотел Молли, она заслуживает мужчину, который может быть с ней. Пару. Который подарит ей дом, семью, что-то реальное и прочное.

Пума яростно зарычал от этой мысли.

— Твой пума хотел пометить меня.

Ее голос заставил его поднять голову, его глаза сузились, а его член снова пульсировал под молнией. Она стояла рядом с кроватью, с розовой, влажной киской и бюстгальтером ниже ее восхитительной груди. Боже всемогущий, он никогда не видел ничего настолько горячего.

Когти на правой руке вытянулись.

Он с трудом сглотнул.

— Да. Моя пума хочет тебя.

Ее глаза увлажнились.

— Но ты нет.

Она шутит? Она не видела, как его член приподнимает его молнию? Разве она не чувствовала его желание? Его не погашенное, отчаянное желание?

— Молли…

Она покачала головой, потом повернулась, чтобы схватить рубашку.

— Думаю, ты должен уйти, Гаррик.

Черт, он ненавидел, как она просто отгородилась.

— Не надо, Молли. Не сердись на меня. Я хочу тебя. Черт возьми! Я хочу тебя так сильно, что мне даже больно. Но…

Ее глаза, эти невероятные соболиные глаза поднялись и удержали его там, где он стоял.

— Но что?

Не было ничего, чего хотел бы Гаррик больше в тот момент, чем подлететь к ней, кинуть на матрас, развести ее ноги и похоронить себя в ней. Но он не заслуживал ее прикосновения, ее тепло или что еще более важно, ее сердце.

— Я не был рожден для спаривания, — сказал он, голос его был темным. — Другой мужчина. Я не тот, кого заслуживает женщина. Я не тот, кого ты заслуживаешь, Молли.

Она прижала рубашку к груди, но подняла подбородок.

— Разве не я это должна решать?

Он нахмурился.

— Я не могу разочаровать тебя.

— Есть только один способ, чтобы разочаровать меня, Гаррик, — сказала она. — И это то, что ты не принимаешь то, чего хочешь. Что предлагают тебе. Богиня, — выдохнула она. — То, что прямо перед тобой.

Она не знала о чем говорить. Она не могла. Понятия не имела, что внушала ему и что случилось. Он только больше навредит ей, оставаясь, принимая то, чего так отчаянно хотел.

— Прости, — произнес он.

Отвернувшись от тепла и доброты, нежности и голода, чем была Молли Кохель, Гаррик вышел за дверь.