Софья Ролдугина - Кофе и мед [СИ]

• Название: Кофе и мед [СИ]
• Автор: Софья Ролдугина
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Детектив
• Год: 2015

Ночь на Сошествие — одна из самых тёмных и длинных в году. В Аксонии говорят, что в это загадочное время человек может встретиться лицом к лицу как со своей мечтой, так и с кошмаром. Выходить на улицу в одиночку или принимать от незнакомцев приглашения до рассвета не рекомендуется. Лучше остаться дома, и тогда любовь близких, запах вина с пряностями и добрые слова отведут любую беду… Или уж — на крайний случай — можно танцевать до утра в хорошей компании. Грядёт традиционный бал-маскарад, пышный, как никогда: ведь королевская семья принимает нынче высоких гостей. Приглашения разосланы, костюмы уже готовы… И, как всегда, кое-кто проникнет на бал незваным. Террористическая ячейка «Красной земли» разгромлена, однако слишком многим невыгодны хорошие отношения между Аксонией и Алманией. Леди Виржиния не придаёт значения глупым суевериям, но на душе у неё неспокойно. Ведь ночь на Сошествие готовит для неё встречи со старыми врагами, с новыми друзьями… и с собственным сердцем.

---

Финола, пытаясь сохранять торжествующее выражение, махнула рукой, точно призывая кого-то. Но никто не откликнулся. Она нахмурилась и повторила движение — с тем же результатом. Лицо её исказилось, как от боли.

— Джейсон, Мортис! — позвала она охрипшим голосом. — Где вас носит?

— Никто не придёт, мисс Дилейни, — произнесла я негромко. — Нанятые впопыхах головорезы не чета… Впрочем, сама затрудняюсь сказать, кому в точности они не чета, но союзников у вас здесь не осталось. Как нет и заложников, которых вы могли бы использовать. А потому оставим на время вражду и поговорим. Думаю, один общий враг у нас точно есть.

Глаза у неё стали жуткими, чёрными. Финола испустила крик — и сунула руку в муфту, но слишком медленно. Паола оказалась быстрее. Она в мгновение ока подскочила к «дочери ши», такой по-человечески беспомощной сейчас, одним сильным ударом заставила её выронить муфту, из которой выпал пистолет, и точным пинком отшвырнула его к дыре в полу. Оружие провалилось меж досок; послышался стук, затем плеск воды.

Выражение лица у Финолы стало загнанным, а руки бессильно обвисли, точно сломанные. Губы задрожали. Паола невозмутимо ощупала у неё рукава, корсаж и юбку, затем отступила.

— Можешь идти, — кивнула я благодарно. — И большое спасибо.

Паола улыбнулась:

— Не стоит, леди Виржиния. Но вы ведь понимаете, что я обязана буду доложить маркизу о случившемся?

— Разумеется. Ведь на таких условиях вам позволили остаться в моём доме, — согласилась я.

Гувернантка ответила коротким поклоном, по-мужски, и отступила за ящики. Она оставалась неподалёку, но безмолвно, создавая полную иллюзию, что мы с «дочерью ши» наедине… Некоторое время царила тишина, нарушаемая лишь плеском воды где-то далеко — и сбитым дыханием.

Не моим.

Лицо Финолы, прежде сияющее притягательно-фарфоровой бледностью, стало желтовато-болезненным. Под глазами залегли глубокие тени. Губы обветрились и потрескались. Она ослабела настолько, что двигалась медленно и неловко, как в лихорадке, и наверняка понимала это сама.

Подобрав юбки, я опустилась — так, чтобы мы оказались на одном уровне. А затем сказала мягко, как только могла:

— Сколько вы уже не спите, мисс Дилейни?

Она дёрнулась, как от пощёчины, но всё же ответила еле слышно:

— Третий день.

Вот так.

Только два слова — что ещё нужно для подтверждения моих теорий? Похоже, я оказалась права… чему совсем не рада.

Значит, всё же Валх.

— Вряд ли вас это успокоит, но вы первая, кто продержался так долго.

Финола посмотрела на меня в упор. Взгляд у неё оставался столь же страшным и ясным, как и раньше.

— Кроме тебя.

Я покачала головою:

— От меня ему нужно что-то иное. И я надеялась узнать от тебя, что именно.

— И почему я должна помогать тебе? — спросила Финола тихо, оглянувшись на дыру в полу. — А не пытаться забрать с собой?

— Почему вы отправили записку, мисс Дилейни? — откликнулась я. — Избавиться от меня можно было множеством других способов. Хотя бы войти в кофейню, достать револьвер и выстрелить в упор. Я не алманский советник, вокруг «Старого гнезда» и особняка на Спэрроу-плейс не бродят днём и ночью «осы» с «гусями». Если бы вы желали избавиться от меня любой ценою, то давно бы сделали это. Но вы желаете иного — выжить. Я ведь права? — Она молчала упрямо, но лицо её отвечало с такой искренностью, какой не могло быть в словах. — Скажите, чего хотел от вас Валх, и я вам помогу.

Финола вдруг покачнулась — и рванулась ко мне, а замерла почти вплотную, лицом к лицу. Я даже отпрянуть не успела.

И это — измождённая, усталая женщина, которая не спала три дня?

— Сказать, сказать… — пробормотала она, опираясь на руки и слегка раскачиваясь из стороны в сторону по-звериному. Светлые её волосы точно сияли под масляной лампой. — Отказаться от мести и помочь… А кто может пообещать, что ты правда сможешь защитить меня… от него?

— Никто, — ответила я ровно. Кисловатое дыхание Финолы опаляло губы. Меня охватил озноб — не от холода, но от глубоко запрятанного страха, как если пришлось бы склониться к ядовитой змее. — Вы отказываетесь от мести, но и я тоже. Думаете, я позабыла о том, что случилось на балу? Или о коробке с гадюкой? Или о том, как вы дважды пытались убить моих друзей? О том, что сын полковника Арча мёртв? Моя жертва не меньше, мисс Дилейни. Я никогда не забуду о том, что вы убийца. И никогда не прощу вас. Но сейчас враг у нас один, и у меня счёт к нему больше, чем к вам. Расскажите всё, что знаете о нём, и, клянусь, я сделаю всё, чтобы избавить вас от него. Даже рискну собственной жизнью.

Финола сузила глаза, раскачиваясь медленней, чем прежде. Сейчас она сама напоминала змею — белую храмовую змею из никконских легенд.

— Общий враг, — повторила она едва слышно. — Да, верно. Он ведь убил Эбби, хотя обещал не делать этого. Обещал хранить её. Я ненавижу тебя, всегда буду ненавидеть, но… мы ведь обе женщины.

— Обе женщины, — эхом откликнулась я, не отводя взгляда. Сырой вонючий склад словно отдалился. Звуки стихли — все, кроме дыхания Финолы и моего собственного сердцебиения. — А он мёртвый колдун. Мужчина и обманщик. Чего он хотел от вас?

Пламя в подвесном светильнике потускнело. А Финола выдохнула резко, точно в ней сломалось что-то, и ответила, не отводя взгляда:

— Не от меня. От тебя. Он хотел, чтобы ты жила в страхе, чтобы пыталась призвать подвластные тебе силы — и мучилась от беспомощности, потому что сны — одно, и жизнь — совсем иное. А он был бы рядом. И в момент слабости заполучил бы тебя целиком. Он никогда не говорил, зачем… Но я вижу и слышу больше иных. Он думал: «Нельзя всю жизнь проскакать на одной лошади». И первая лошадь чёрная. А вторая… — Финола подалась ещё ближе, цепляясь рукою за моё плечо, и обвисла на мне всей тяжестью. — А вторая — это ты. Он сказал мне похитить того гипси, чтобы разбить твоё сердце и сделать тебя слабой. Два колдуна, два колдуна… слишком много на мою жизнь!

Финола уткнулась лицом мне в шею — и всхлипнула, сотрясаясь, как в лихорадке. А я обняла её — и замерла, потому что увидела там, на другом краю дыры в полу, высокого седого человека с лицом обыкновенным и жутким.

Сны — одно, а жизнь — совсем иное, говорил он, но всё же пришёл.

Валх.

Словно в полузабытьи, я крепче сжала объятья. Не потому что желала защитить Финолу, хотя отдавать её колдуну не собиралась; но сейчас эта больная, растерянная женщина была моей единственной опорой.

— Ты слишком часто называешь моё имя, девочка. Так торопишься, да, торопишься…

Его голос звучал сухо, надтреснуто; он царапал обнажённую кожу сотней колючих паучьих лапок — лицо, шею, узкие полоски на запястьях, между перчаткой и рукавом.

— Не припомню такого, — произнесла я тихо, чувствуя, как немеет горло.

От Финолы веяло лихорадочным жаром, в котором чудился медовый аромат цветов, еле различимый в смраде гниющего хлама. Валх слегка наклонил голову; глаза его, чудовищно светлые, похожие на бельма, разгорались синеватым сиянием, как далёкая молния на горизонте в ночи. А потом он усмехнулся.

«Прочь, — хотела сказать я. — Прочь, прочь».

Стены склада заколебались вдруг в невидимых потоках, как догорающая бумага в камине; куча мусора поблизости утробно всхрапнула и запузырилась тягучей жидкостью. Пол затрещал, и доски прогнулись.

Наверное, одной мне было бы страшно, просто невыносимо. Но тепло Финолы и её доверие — моего врага! — позволяли сердцу биться ровнее, а разуму оставаться чистым.

Сейчас не только моя жизнь была на кону.

— Прочь, — прошептала я уже вслух. — Прочь, прочь.

Валх откинул голову и расхохотался. Невидимые паучьи лапки заскребли кожу, и отчего-то веки сильнее всего.

— Здесь ты не можешь ничего. Не можешь и не знаешь. Совсем одна.

Шёпот слышался со всех сторон, многоголосый, неумолчный.

— Не знаешь и не веришь. Беспомощная. Одна. Брошенная. Где твоя мать, где твой отец? Никто не придёт. Совсем одна.

Доски расползались под нами, как тонкое тесто в руках неумелой поварихи.

— Прочь, — цедила я сквозь зубы. — Сгинь!

Оставаться спокойной было всё труднее. Ужас накатывал упругими, ощутимыми волнами, пробирался под кожу холодком. Склад раскачивался всё сильнее, из-под мусорных куч текли потоки зловонной жидкости — ещё чуть-чуть, и юбки промокнут. Каждое движение губ отнимало больше сил, чем если бы я взбиралась по винтовой лестнице на самый верх Королевской башни. Всё это напоминало худший из ночных кошмаров, когда пытаешься убежать, однако ноги не двигаются, и…

Меня точно ледяной водой окатило.

Кошмар. Конечно же, кошмар!

Финола заснула наконец, похоже. А я уже и прежде проваливалась в странное состояние между обмороком и сном. И Валх просто воспользовался этим. Он всё время был рядом, поджидал удобный момент, чтобы застать меня врасплох.